плечи которого возвышались над головами других людей, думать не приходилось.
От страха во рту появился металлический привкус, а мошонку тронуло холодом.
У Макса были все основания бояться встречи с представителем власти. По каналам оперативной связи по всем отделениям и участкам прошла ориентировка на вооруженного дезертира — грабителя и убийцу. Получил ее и капитан Лопата, участковый инспектор Светлого Ключа.
Иван Сергеевич Лопата, огромный ростом (медведь, да и только), был настолько спокоен характером, насколько велик габаритами.
Однажды изба, в которой он ночевал, полыхнула свирепым буйным пламенем. Все, кто оказался внутри ее, выскочили наружу в чем были. Лопата вышел из дому одетый, застегнутый на все пуговицы, в момент, когда затрещала и начала рушиться крыша. На Лопату смотрели как на выходца с того света, а он погладил пальцем опаленные огнем брови и объяснил: „Сапог, зараза, не натягивался“.
Службу капитан Лопата нёс исправно. Одно его появление в месте, где возникал какой-либо конфликт, успокаивало бурливые страсти.
При наведении общественного порядка Лопата уверенно опирался на силы самой общественности.
Однажды на толкучку в Светлый Ключ приехала группа городских лотерейных кидал. Они периодически гастролировали по району, стараясь донести опыт своего мошеннического бизнеса до таежной глубинки.
Доверчивых простаков, или, как их еще называли, „лохов“, в Светлом Ключе оказалось навалом. Беспроигрышная лотерея, в которой на удивление везло каким-то мордастым незнакомым мужикам и дамочкам-шмакодявкам явно не сельского пошиба, привлекла внимание деревенской публики. Рублики беспроигрышно летели в карманы краснорожих кидал.
Кто-то из наиболее разумных селян смотался на почту. Там в небольшой каморке, как извещала ржавая, написанная еще при советской власти табличка, находился опорный пункт милиции. Здесь чаще всего и огинался Лопата. В прокуренной, полной сизого дыма комнатушке он проводил время, гоняя шашки с любителями старой русской игры, которые приходили в опорный пункт, как в свой постоянный клуб.
Лопата выслушал жалобу на приезжих мошенников и решил, что воспитывать неразумных нужно народными средствами. В деревнях, особенно в сибирской глубинке, хорошо помнили, как их предки учили уму-разуму конокрадов.
Лопата позвал двоюродного брата, такого же ломового мужика, как и сам. Открыл железный ящик, который стоял в комнате опорного пункта. Вынул оттуда пачку тысячерублевых банкнот в количестве ста листов. Пачка была в стандартной упаковке и могла произвести на кидал вдохновляющее впечатление своей банковской девственностью.
— Вот те, Кузя, валяй пройдись, играни. Ставь сразу на все. И гляди в оба — они тебя дурить будут. Возьми с собой братьев Черемховых, Кешку Тюкав-кина и Егора Журавлева. Как тебя оглоеды обдерут под липку, пусть ребята их поучат. Говорят, раньше за такое шулеров шандалами били. Теперь их не найти.
— Каво?
— Шандалов.
— А чо это тако, Иван?
— Бронзовы подсвечники.
— А-а-а… Ты-то нам поможешь?
— Не, Кузя, не могу. У меня функция властная. Буду предотвращать ваш самосуд.
— Как это?
— Опасаюсь, вы их забьете, если вовремя не остановить.
Когда лохотронщиков — четверых мужиков и двух женщин — нещадно потискали и помяли (вот оно деревенское русское варварство!), на толчке появился Лопата. Одним видом своим он смягчил нравы и остановил потасовку, и как отец родной оградил городских ловкачей от жаркого народного гнева. Конфисковав все нечестно выуженные у селян деньги, Лопата вернул их пострадавшим и проводил жулье до их вездехода. Доходчиво объяснил обстановку:
— Вы, ребята, езжайте, езжайте. И больше сюда носу казать не смейте. Я понимаю — деньги дураки вам отдавали добровольно собственными руками. Короче, сами во всем виноваты. Но вы тоже хороши: надо же совесть иметь — несмышленых трясти. Верно я говорю? Ко всему вы легко отделались. У нас здесь климат такой, что народ в дураках ходить не любит.
— Ну уж и легко. — Пахан трудового коллектива мошенников возразил унылым тоном. В потасовке его красивый греческий нос кто-то обратил сильным ударом в плоскую монгольскую бульбу. Кровь ему уже удалось остановить, но розовая юшка еще сочилась по губам.
— Значит, не веришь? — спросил Лопата, не скрывая насмешки. — А как бы вы запели, если б вам спалили тачку? То-то и оно!
Так вот Лопата двигался через толпу. Макс увидел его и замер в ожидании неизбежной встречи. Лопата высился над толпой и не заметить незнакомого человека в камуфляже не мог.
Макс нагнул голову, чтобы стать пониже ростом. Он бы вообще лёг, если бы это сразу не привлекло к нему внимания толпы. Из-за плеча толстой бабы в пестром платье стал следить за милиционером. Тот был уже шагах в двадцати. Все, конец! Оставалось одно — бежать, сбивая с ног торговцев и покупателей, толкая всех, кто попадется ему на пути.
Макс отступил на шаг от укрывавшей его своим телом толстухи и прикинул направление, по которому удобнее всего было рвануть к причалу.
Сделал еще два шага, осторожно отступая…
И вдруг увидел — мент остановился. Больше того, повернулся к нему спиной. Что случилось, Макс понять не мог, но момент для быстрого отступления складывался удачно.
Непредвиденную задержку Лопаты вызвала женщина. Уже около года он балдел при одном виде Натальи Барановой, ладной молодухи из Починок, и делал все, чтобы подбить к ней клинья…
Быстрым шагом Макс вернулся к причалу, ввалился в лодку, запустил движок и понесся вверх по реке, надеясь, что сумеет перехватить продуктишек где-нибудь подальше от людных мест и там, где близко нет милиции.
* * *
Гусь привел свою команду в Светлый Ключ через пять часов после того, как Макс смотался оттуда. Прапорщику показали, как пройти на почту и найти опорный пункт милиции, где находился бдительный страж закона капитан Лопата. Прогремев коваными ботинками по ступеням крыльца старенькой почты, вошли в тесное помещение. Погрузив себя в клубы сизого дыма, за шашечной доской с сигаретами в зубах сидели и гоняли партию капитан Лопата и начальник узла связи Степан Коноплев.
— Прапорщик Гусь. — Не представиться в таких обстоятельствах для человека военного было бы неэтичным. — Со мной команда.
— Нам известно о вашей задаче. — Лопата, увлеченный игрой, даже не сделал попытки встать.
— Мы ищем дезертира.
— Это нам тоже известно.
— Кому нам? — Гусь уже не скрывал раздражения. Капитан, который держался с ним как отставной генерал, который вышел на пенсию с правом ношения формы, начал действовать на нервы. — Вашему превосходительству, господин офицер?
Лопата резко встал. Сдвинул ребром ладони шашки с доски. Партия у него не складывалась и выгодно ее было прервать, пользуясь удобным предлогом.
Начальник почты, уже торжествовавший победу, нервно дернулся:
— Иван Сергеевич, так же нельзя!
— Погоди, Степан, сейчас не до игры. Дело, можно сказать, государственное, а
