Седой волк перекатился через нож, и перед Ареем, потирая ушибленную гардой щеку, возник скуластый бородач-варяг. Вот волкодлаки – дело другое. Хоть и превращаются, но всегда в одно и то же.
– Олаф! – представился он. – С кем имею честь?
Не сводя взгляда с оборотня, от которого можно было ожидать чего угодно, мечник сдернул с себя плащ. Варяг понимающе кивнул.
– Арей! – сказал он. – Много слышал о тебе. Говорили, что ты неплохо дерешься, и теперь вижу, что слухам порой можно доверять.
Барон мрака что-то буркнул. В комплиментах он не нуждался. Ему достаточно было того, что в узкой области владения клинком, в которой он вот уже столько лет подвизался, он считал себя первым.
– А я-то думаю: кто такой? – продолжал болтать варяг. – Плащик-то на тебе с подковыркой… Ты пока сидел, трижды облик менял. То кикимор, то вообще тетка какая-то в шляпе с перьями. Я, признаться, поднапрягся.
Арей задумчиво покосился на сундук, под которым сидела Пелька. Интересно, она тоже видела тетку с перьями?
Постепенно вокруг мечника сгрудились все. Ему начинали доверять, поскольку видели, как он бился с охотниками за глазами. Рыжая поющая девушка. Бородач. Великанша с мечом-плетью и ее спутница с орлиным носом. Чтобы получше разглядеть Арея, она подняла стекла очков и вновь стала выглядеть комично. Лишь оборотень пока держался в стороне. Впрочем, это не помешало ему обойти всех убитых стражей и обшарить их одежду. Дархи он дальновидно не тронул, даже у тех двух охотников, которых заколол сам.
Убедившись, что дархи у него никто не оспаривает, Арей быстро собрал их и, отойдя в угол, расправился с сосульками, ссыпав все эйдосы в свой дарх. При этом он старался стоять так, чтобы никто не видел, как по его лицу прокатываются волны удовольствия. Каждая проглоченная дархом маленькая вселенная наполняла его силой. Он ощущал это.
Когда Арей вернулся, Пелька уже вылезла из-под сундука и стояла рядом с рыжей, рассматривая ее. Рыжая что-то напевала себе под нос, совсем тихо, словно мурлыкала.
– Откуда здесь охотники за глазами? Что им надо? – спросил Арей.
– Думаю, то же, что и нам, – отозвался бородач. – То, к чему летят драконы. Хотели уничтожить нас всех разом, выследили, но не учли, что бабка с плюмажем окажется… ха-ха!.. Ареем!
Барону мрака захотелось двинуть его в челюсть. Впрочем, бородачу, видно, было не привыкать. Он так и искал неприятностей.
– Я должен был встретиться здесь с кем-то, – сказал Арей.
– Похоже, с нами, – признал волкодлак, косясь на кучки праха, в который быстро превращались охотники за глазами. – Странно все же. Ты страж – и убил других стражей.
– Так уж вышло, что они начали первыми, – сказал мечник. – Вы ведь не стражи?
Ему никто не ответил, но барон мрака и сам уже видел, что других стражей среди них нет.
– И вы служите Лигулу? Зачем? – спросил он.
Этот простой вопрос отчего-то смутил их, что Арею скорее понравилось.
– Мы принимаем заказы. В том числе и от Лигула, – уклончиво ответила худая дама.
– Странная история, – отозвался Арей. – Я бы назвал ее дурнопахнущей. Лигул и охотники за глазами – по разные стороны баррикад, причем настолько, что катятся головы. Я по-прежнему не уверен, что не перепутал сторону… Кто вы?
– Скажем так, – строго сказала дама в очках с поднимающимися стеклами, – интересы Лигула и интересы охотников временно разошлись. Мы выполняем щекотливые поручения, создавая проблемы охотникам. Я Мифора!.. Это моя подруга Гунита! Но никогда не называй ее так. Это выводит ее из себя. Ей нравится, когда ее зовут Штосс.
Ее могучая спутница кивнула и, без видимого усилия щелкнув плетью, развалила тяжелую лавку.
– Мифора… – протянул Арей, запоминая. – У тебя восемь перстней! Четыре со светлой магией, четыре с темной. Как ты ухитряешься уцелеть, используя их? Насколько я знаю, для мага это нереально. Откуда вообще все эти кольца?
Мифора грустно улыбнулась.
– Восемь перстней – восемь длинных историй. И только одной из них я вправе распоряжаться, поскольку остальные не мои, – ответила она загадочно. – А управлять кольцами мне помогает это.
Она распахнула плащ, и Арей увидел у нее на шее драконий глаз, окованный снаружи серебром и висевший на прочном кожаном шнурке.
– Вот оно в чем дело… – протянул он. – Теперь понятно, откуда берутся силы, чтобы сражаться со стражами. Ну а драконом меньше, драконом больше – это уже частности.
Мифора вспыхнула:
– Дракона я не убивала! А как этот глаз попал ко мне…
– …это уже девятая длинная история, и ее я тоже не узнаю, поскольку твоя только одна из восьми и только ею ты вправе распоряжаться, – улыбаясь, прервал Арей.
Мифора сердито шевельнула густыми бровями. Рыжеволосая девушка перестала мурлыкать песенку и звонко расхохоталась.
– Она бы так сейчас и сказала про истории! – воскликнула она в полном восторге. – Слово в слово! Клянусь!
– А ты кто, хохотушка? – спросил Арей.
– Я Магемма, – ответила рыжая. Голос у нее был переливчатый, журчащий как ручей. Казалось, его можно слушать бесконечно.
– Это имя или работа?
– Это и имя, и работа. Другого имени у меня нет, и другой работы тоже, – ответила она серьезно.
– А оружие?
– Я его не ношу. Ненавижу оружие, – сказала рыжая.
Пока девушка говорила, Арей, слушая ее нежный голос, припомнил кое-что о магеммах. Дар магемм сродни дару сирен. Они живут тем, что управляют мыслями людей, используя свой голос. Они опасны и для нежити, а вот стражи могут им сопротивляться.
– Я уже представлялся. Я Олаф, – напомнил о себе скуластый бородач.
– Да знаем мы, что ты Олаф… Кстати, ему нельзя давать пить, – сказала Магемма. – Никогда и ничего.
– Люди не могут не пить! – обиделся бородач. – Мы почти целиком состоим из воды! Именно поэтому мумии такие легкие, что в них жидкости нет.
– Ты состоишь не из воды, – засмеялась рыжеволосая. – Я всего один раз видела, как ты пьешь воду. И то тогда мы тонули.
– Враки это все! – буркнул Олаф и потянулся к стоявшей на столе глиняной кружке. Гунита по прозвищу Штосс сделала быстрое движение мечом и отрубила у кружки дно, причем так, что сама кружка осталась стоять в луже вытекшего пива.
– Успеешь налакаться! Надо закончить работу, – мрачно произнесла Штосс.
Арей оглянулся на оборотня. До сих пор тот не произнес ни звука. Лишь рассматривал его издали. Изучал внимательно и как-то вбирающе: не лицо, не одежду, не меч, а охватывал взглядом всего целиком. Так опытный художник пишет пейзажи: не увязая в деталях, не сосредотачиваясь на лесе или избе, но короткими точными движениями прорисовывает всю картину в целом, так что мир возникает весь сразу, словно рождается из тумана. Чем дольше оборотень смотрел на Арея, тем меньше в нем оставалось от усатого торговца и тем больше он становился похож на самого барона мрака. И вместе с Ареем он вбирал его жесты, его грузноватые, но быстрые движения, медвежью посадку головы и взгляд исподлобья.
Не дожидаясь, пока оборотень окончательно преобразится, Арей вытянул ему навстречу меч и клинком задрал своей недовылепленной копии подбородок.
– Не надо! – сказал он. – Возможно, это глупая прихоть, но я предпочитаю существовать в единственном экземпляре!.. В следующий раз, когда ты превратишься в меня, я совершу самоубийство… ну если ты понял, что я имею в виду!
Продолжая без страха смотреть на него, оборотень медленно отвел приставленный к его горлу клинок кинжалом. Ухмыльнулся, и его сходство с Ареем стало быстро утрачиваться.
– Он вообще когда-нибудь говорит? – спросил мечник.
– Нет, – тихо ответила Мифора. – Когда-то охотники за глазами вырезали у него то, что у оборотней превращается в язык… Но он и без языка умеет объяснять.
– А имя у него есть?
– Он любит, когда его называют Ронх. Но вообще-то у оборотней множество имен. Называй его как угодно, он не обидится.
– На тех двух стражей он тоже не обижался. Просто заколол их через дархи, и все. Жестокий способ.
– Он не любит стражей. И его трудно винить. Стражи мрака когда-то убили его родителей, – сказала Мифора.
– Я тоже страж, – заметил Арей. – Значит, и меня он ненавидит?
Взгляд оборотня был красноречивее любого ответа.
– Для него работа на первом месте. Пока работа не сделана, он будет держать себя в руках, – сказала Мифора, примирительно касаясь руки Арея.
– А потом мне тоже загонят кинжал сквозь дарх? – уточнил мечник.
– До этого момента надо еще дожить, – сказала Магемма. – К счастью, нам удалось найти хорошего проводника! Правда, он пойдет с нами только до гор. В горы он идти отказался.
– Кто он? – спросил Арей.
За его спиной послышался скрип. Громадный лешак, медлительно шевеля руками-сучьями, смотрел на него трещинами в стволе. По мшистой бороде, путаясь, полз красный жучок. Изо рта-дупла высовывала головку маленькая птичка. Со стороны казалось, будто лешак этой птичкой показывает Арею язык.
