– Это – да, – протянул Арей. – Кто-то в Эдем, кто-то из Эдема. Такое вот встречное течение получается!
Мефодий напрягся, точно услышав звоночек. Когда знаешь кого-то так хорошо, как он знал барона мрака, воспринимаешь не интонацию даже, а какие-то более тонкие ее нюансы. Что-то такое неуловимое. Но все же что же это было в голосе у Арея? Зависть? Едва ли. Горесть? Пожалуй.
– Ну-ка, покажи крылья! – внезапно потребовал Арей.
Поняв, о каких крыльях идет речь, Мефодий коснулся отверстия для шнурка и материализовал их. Почувствовал, как, разом прорвавшись в бытие, они распахнулись у него за плечами. Налетевший порыв ветра едва не сбросил его в расщелину. Понимая, что иначе ему не удержаться, Мефодий несколько раз с силой взмахнул крыльями и оторвался от земли. Ветер, который никак не унимался, вертел его как игрушку, а снизу крылья тяжелели от оседавших на перьях каплях воды.
Ощущая свою неуклюжесть и стыдясь ее, Буслаев тяжело развернулся и, опустившись на склон рядом с Дафной, отчаянно замахал руками, сохраняя равновесие. Дафна поддержала его под локоть. Варсус с ехидцей кашлянул, а на Арея Мефодий старался и не смотреть. Знал, что от зоркого мечника ничего не скроешь. Потом все же поднял голову. Барон мрака глядел на него без насмешки, очень серьезно.
– Надо же! Скоростные! Очертания хищные, резкие! У меня были такие же. По форме крыльев очень много можно сказать о страже.
– Они не мои. Я их унаследовал. Предыдущий владелец умер у меня на руках, – сказал Мефодий.
Арея его рассказ не впечатлил. У него тоже много кто умирал на руках.
– Раз попали к тебе, значит, твои. Если бы тебе суждено было получить другие крылья, на твоих руках умер бы какой-нибудь другой златокрылый.
– То есть что, свет специально подсовывал ему златокрылых и заставлял их умирать? – с вызовом спросил Варсус.
Арей повернулся к Варсусу, впервые соблаговолив его заметить.
– А ты у нас кто? Ну-ка, ну-ка… тощий… похож на студентика… кольчуга, замаскированная под свитер! А, ну да, Варсус! – уверенно сказал он. – Я слышал о тебе. Вот только откуда у тебя плащ охотника за глазами драконов? Надеюсь, не на новой работе дали?
Варсус, вздрогнув, уставился на свою руку, вокруг которой до сих пор был обмотан пропахший дымом плащ.
– Он достался мне как трофей. Так вот почему такая пряжка!
– Охотники за глазами драконов – тайный орден мрака. – Арей говорил с Варсусом, но при этом часто поглядывал и на Мефодия, точно подчеркивая, что его слова имеют значение и для него тоже. – Их не очень много, и новых членов они берут не раньше, чем погибнет кто-нибудь из предыдущих… Теперь, похоже, одно место освободилось!
Варсус осторожно кивнул.
– Ты разбил его дарх? – внезапно спросил Арей, пристально глядя на него.
Пастушок вздрогнул.
– Да, – отозвался он после короткой паузы. – Разбил, да. Конечно.
– А вот это глупо! – сказал барон мрака, все так же пристально и одновременно с иронией глядя на него. – Никогда не следует спешить разбивать дархи. Значит, ты никогда не найдешь тайник.
– Какой тайник?
– Почти у каждого охотника за глазами есть свой тайник. Надо было бросить дарх на землю и проследить, куда он поползет. Это старый способ. Именно так ищут припрятанные драконьи глаза.
– А разве охотники за глазами не стражи мрака? – удивленно спросила Дафна.
Арей посмотрел на нее с терпеливой снисходительностью.
– Светлая! Ты меня умиляешь! Ты умиляла меня еще на Большой Дмитровке, когда говорила: «Весь мрак же заодно, да? Почему же стражи мрака не делятся друг с другом эйдосами?»
– И почему? – повторила Дафна, которая и теперь весьма смутно это понимала. Ей казалось, что есть как бы команда хороших и команда плохих и что внутри этих команд не должно быть никаких трений и ссор.
– Да все потому же, – сказал Арей устало. – У охотников за глазами – древняя магия первомира, которой они не спешат делиться.
– Откуда она у них?
– Да все оттуда же – от драконов. Каждый драконий глаз содержит какую-то свою способность. И она всегда уникальна. Порой это что-то такое, на что и фантазии не хватит, чтобы это предугадать. Где ты встретил владельца этого плаща?
– Здесь. Недалеко от Расщелины, – сказал Варсус.
Барон мрака покачал головой:
– Плохо. Значит, он следил за Расщелиной.
– Зачем?
– Грифон, – сказал Арей. – К грифонам у охотников за глазами свой интерес.
– Зачем? Тоже глаза? – быстро спросил Варсус.
– Нет. Но получи грифона – найдешь саламандру. Имея же саламандру, несложно подманить и драконов, где бы они ни прятались.
– Но кого охотник за глазами здесь ждал? Нас? – спросил Мефодий.
– Вас, – мгновенно отозвался Арей.
– Но откуда он знал, что мы сюда придем?
– Охотники за драконами знают много неожиданных вещей.
Голос Арея слабел. Каждое слово отнимало у него силы. Отвечая, он медленно погружался в клубящийся у него под ногами густой туман.
– Даже то, что нас послали к вам узнать про грифона? – Мефодий готовил долгую речь, как незаметно перевести разговор на грифона, а тут все получилось само собой.
Арей невесело усмехнулся:
– Логика – самая жестокая из всех наук, синьор-помидор! Как ни милы старые друзья и как сильно они тебя ни любят, но они приходят в основном, когда им что-то нужно. Хотелось бы, конечно, верить, что ты соскучился по мне, но не настолько же, чтобы ради меня спускаться в Тартар? Но если перед этим из Эдема пропал грифон, то все встает на свои места. Особенно, если ты случайно вспоминаешь, что и сам каким-то боком имеешь отношение к грифонам…
Мефодий опустил голову, потому что при всей жесткости суждения Арей сказал правду.
– И говорят еще, что светлые ничего не просчитывают. Одно голое бескорыстие! Кого еще Троил мог послать ко мне, кроме тебя и Дафны? Это же была его идея? – вскользь поинтересовался мечник.
Буслаев оглянулся на Дафну и неохотно кивнул. Он не забыл, что ничего не раздражает барона мрака сильнее, чем ложь.
– А многоножка? Это тоже вы? – спросил Мефодий.
– Многоножка – это тоже я, – не без едкости признал Арей. – Видишь ли, здесь в Расщелине у меня много свободного времени. Многоножки же иногда приползают сюда, чтобы искупаться в пару и брызгах и вытравить паразитов. Одну из них мне удалось не то чтобы в чистом виде приручить, но установить контроль над ее сознанием.
– Она нас выследила и проглотила! – сказала Дафна.
– Ну да. А что она должна была сделать? Посылать вам душещипательные телеграммы, звонить по ночам и дышать в трубку? Проглотить – это был самый простой способ доставить вас ко мне. Она подвезла бы вас и ближе, но, видно, где-то рядом вертелись хищники, а она особа слабонервная, хотя и раздирает челюстями гранит как бумагу.
– Мы добрались бы и сами. У нас было это! – Дафна сунула руку в карман, показывая пропуск.
Арей прищурился. Зрение призрака отличается от зрения живого. Чтобы призрак что-то увидел, он должен захотеть это увидеть. Зато для него не имеют значения расстояния.
– Пластинка с Хароном? Комиссионерский?.. Неплохо! Самый простой способ попасть в Тартар без возможности возвращения! – хмыкнул он.
– Он двойной! И на возвращение тоже! – возмутился Варсус.
– Правда? – умилился Арей. – Если бы в Тартар можно было так свободно шастать, Лигул заведовал бы не мраком, а будкой с газировкой. Комиссионерам и суккубам этого пропуска опасаться нечего, а вот стражам света я бы не позавидовал… Хотя мне сейчас тоже мало кто завидует!
– Но он работает! – заупрямилась Дафна. – Мы с Эссиорхом…
– …проверили двести семнадцать тысяч сплетений магических узоров на обратной стороне пластины и истолковали все их значения?
– Э-э… – замялась Дафна. – Ну, может, Эссиорх…
– …посвятил этому свободный вечерок? Сомневаюсь. Думаю, он проверил общий потенциал магии и убедился, что пропуск разберет вас на земле и соберет в Тартаре. Вот и все, что он сделал.
– То есть он собрал бы?
– Да. Но лишь однажды. В этом вся хитрость. При повторном использовании пропуск лишил бы вас сущности, и ваши золотые и бронзовые крылышки достались бы мраку в качестве компенсации за использование его артефакта.
Голос Арея звучал уже едва различимо. Где-то близко послышался глухой звук. Мефодий повернулся. Недалеко от них колонна античного цирка покачнулась и, в падении еще распадаясь на куски, обрушилась на окружавшие ее домики.
– Ветхость? – спросил Меф.
Арей качнул головой. Варсус, не медля, взлетел. Он летел быстро и низко, петляя между ветхими строениями и изредка, чтобы осмотреться, делал высокие свечи.
– Красиво летит. Но мальчик не прост… Если тебе, синьор-помидор, когда-нибудь потребуется победить Варсуса, тебе придется одолеть его в воздухе, – сказал Арей.
Он загадочно, но грустно улыбался, а сквозь его голову уже просвечивал противоположный склон.
