Лиза похолодела. Она видела Марго гораздо позднее. Значит, не померещилось!
– Я последней видела Маргариту! – вскочила она. – В Черном замке!
Все в ужасе посмотрели на нее.
– Что ты там делала? – обреченно поинтересовался Филин.
– Я там, я… мимо пробегала… цветы полить… рыбок покормить… – залепетала Лиза.
– Это ты на уроке музыки рыбок кормила? Или в замке цветы поливала?! – ядовито напомнил Андрей Петрович. – Лизавета, ври что-нибудь одно!
Амалия посмотрела на Лизу с укором.
Лизе стало стыдно.
– Я ходила не на урок, – решилась она, уставив взгляд в паркет, инкрустированный цветочными гирляндами. – Я… попыталась кое-кого найти с помощью клубка, а клубок взяла у фриккен. Без спросу. – Лиза решила, что, если заставить сейчас всех вспомнить про гарпию, это только запутает дело, – лучше приберечь новости на потом, тем более что Паулина вряд ли связана с исчезновением Маргариты. – Я видела замок в Петербурге, и там сквозь открытую дверь – Марго, но решила, что это морок, ловушка… А она, оказывается, вправду туда пробралась.
– Она хотела, чтобы мы все думали, будто она сбежала домой, – Инго осекся, – а сама отправилась в Черный замок. И бубенчик мне нарочно оставила…
– О нет! – простонал Костя Конрад. – Одна?! Это же смертельно опасно! Ну почему она не взяла меня для охраны?!
– Быстрого ума девица, – невесело усмехнулся Филин. – Знал бы, куда она метит, молчал бы как рыба! Надо же – всех расспросила, свистнула формулу – и помчалась покорять замок. Знать бы, что у нее из этого получилось.
– Как же мне теперь ее искать?! – прошептал Инго.
При слове «искать» у Лизы в голове словно сработал какой-то сигнал.
– Фриккен, можно мне клубочек? Пожалуйста! – тонким голосом попросила она. Амалия молча передала ей клубок, а Лиза протянула его брату.
– Умница, лисенок, что бы я без тебя делал! – Инго схватил клубок и ловко метнул перед собой.
Клубок, будто соскучившись сидеть без дела и слушать человечий гвалт, быстро-быстро, как ежик по траве, покатился из Цветочной гостиной… прямиком в галерею.
К портрету родителей.
И замер под самой рамой, точно так же, как в прошлый раз.
– Не понимаю! – в отчаянии сказал Лева.
В этот самый миг Мэри-Энн сконфуженно и громко объявила:
– Программа завершена. Реконструкция неживого в живое невозможна. Извините…
Несчастное искусственное яблоко, которое после миллиона метаморфоз опять стало восковым, превратилось в радужный мыльный пузырь.
И беззвучно лопнуло, оставив в стеклянной розетке крошечную лужицу.
Старший Конрад, молча, с надеждой следивший за работой ноутбука, воздвигся во весь свой немалый рост, сверкая парчовым халатом, и провозгласил:
– Все кончено! Наши надежды пошли прахом!
Он трагически всплеснул руками, да так неуклюже, что сшиб с каминной полки расписные фарфоровые часы, и они вдребезги грянулись об пол.
– Папа! – с упреком пробасил Костя.
– Прошу прощения! – Конрад схватился за голову. – Это я от горя.
Он наклонился и принялся неловко собирать осколки фарфоровой розовой гирлянды. Потом вытащил из груды черепков циферблат с единственной оставшейся стрелкой – длинной, минутной. Но и она у него в руках отделилась от циферблата. Тот звонко упал на паркет и раскололся пополам.
– Брось, Конрад! – сердито посоветовал Филин. – Не до того сейчас!
– Не скажите, Андрей Петрович! Ну-ка… – Лева присел на корточки рядом со старшим драконом. – А это что такое? – он взял у Конрада металлическую стрелку и поднял повыше.
Стрелка была сделана в виде стебля длиной примерно с карандаш и заканчивалась плоским заостренным цветком. Серебряным бутоном розы.
– Можно посмотреть? – попросила Лиза, и Лева передал стрелку ей.
– Ой! Ой, что это?! – Лиза чуть не выронила странную вещицу. И было от чего.
Стрелка шевельнулась в ее руках, как крошечная ящерка. Стебель выпустил несколько длинных шипов – Лиза чудом не укололась. А бутон распустился, и среди тонких лепестков заблестели росинки-бриллианты.
Лиза повертела цветок в руках. Шипы оказались на шарнирчиках, они сложились и прижались к стеблю.
– Я поняла! Роза у мамы на картине! Это не брошка, а ключ! – завопила Лиза. – Тот самый! Маме Коракс помог спрятать, в последний момент! Наверно, решил, что цветок проще всего спрятать среди цветов!
Все, конечно, повернулись к картине – сравнить.
Королевский портрет как будто этого и ждал. За нарисованным окном сквозь тучи ударили ослепительные солнечные лучи и ярко заблестели на розе, которую держала у ворота Уна. Только теперь рука королевы чуточку сдвинулась, и стало видно, что сжимает она не просто металлический цветок, и уж тем более не брошку, которая скалывает ворот платья, а самый настоящий ключ. Совершенно такой же, как у руках у Лизы! Бородкой служили шипы на стебле, а головкой – полураспустившаяся роза, выкованная искусно, как живая.
– Смотрите! Ожило! – победоносно грянул Костя. – Ничего я не испортил!
Лиза, крепко зажав в руке ключ, кинулась к картине. Она и сама не знала, на что рассчитывала – ведь нарисованной калитки, о которой говорил Илья Ильич, отсюда не видно.
А вдруг… вдруг удастся туда проникнуть?
Но навстречу Лизе из картины повалил густой, маслянистый, жирный дым.
– Замок! – Амалия ахнула и покачнулась.
Дым ничем не пах и все сгущался, и вот уже вместо дыма, застилая фигуры на картине, распирая раму, прямо на Лизу медленно, неторопливо поплыла туша Черного замка, блестящая, склизкая даже на вид. Пропали своды дворцовой галереи и расписные стены и потолок Цветочной гостиной – замок заполонил собой все. Сейчас он был больше похож на тупорылую подводную лодку чудовищных размеров, и, хотя из рамы в гостиную пока что вдвинулся только нос этой лодки, стены дворца угрожающе затрещали, с потолка посыпалась штукатурка, а пол заходил ходуном. Лиза не только ушами, но и всем телом ощутила до тошноты знакомый низкий гул, невыносимый, пробиравшийся до мозга костей. Ей захотелось забиться в угол, спрятаться, зажмуриться, но ноги ослабли и она не могла даже шевельнуться.
Даже Костика и того проняло – хотя на драконский лад.
– Совсем как танк, а мы как в окопе… – задрав голову, восхитился он, но тотчас подскочил: – Смотрите, там что-то вроде рубки!
Сквозь мутную пелену Лиза увидела где-то в высоте прозрачное стекло в стене замка, и там, за стеклом, лицо Маргариты – упрямое, с закушенными от напряжения губами. Филин рядом тихо присвистнул – не то огорченно, не то восхищенно.
– Кабинет Мутабора! – догадался Конрад-старший.
– Мозг Черного замка! – воскликнула Лиза. Все обернулись к ней.
– Мне Паулина сказала! Бывшая гарпия! – торопливо добавила Лиза, надеясь, что заклятие спадет хоть отчасти.
Старший Конрад остолбенел и некрасиво разинул рот – видно, наконец-то вспомнил, кто толкнул его на предательство.
– И еще у замка есть сердце, и если его остановить, замку конец! – выпалила Лиза.
– Инго, ты что? – вдруг ахнул Филин.
При виде Маргариты король не стал долго раздумывать: он оттолкнулся от паркета, ухватился за какую-то скобу, а может, плавник, торчавший из стены замка, подтянулся и вот уже стоял на пороге открывшейся в черном боку дверцы. И уплывал вместе с замком.
Лизу как подбросило, противное оцепенение вмиг прошло, а гула она теперь будто и не слышала.
– Ты куда? Куда без меня?! – Лиза поспешно сунула ключ в карман, подпрыгнула и попыталась уцепиться за ту же скобу или хотя бы за соседнюю, но вместо этого, нелепо дрыгнув ногой, уцепилась за штанину брата, и Инго ничего не оставалось, как подхватить Лизу за куртку.
Растерянные лица Филина, Конрада, Левы и Костика почему-то оказались ужасно далеко внизу, как если бы она смотрела на них с четвертого этажа, не меньше… вот мелькнула Амалия – расширенные глаза на белом как мел лице.
– Лиза! Ли-иза! – ее голос донесся словно издалека. – Скорее скажите им обо мне, весь сама я не могу!
Лиза свесилась вниз, – Инго, к счастью, крепко держал ее, – сложила ладони рупором и крикнула:
– Андрей Петрович, это Амалия шпионила, потому что Мутабор ее заставил! Она открыла Белую Книгу и заколдовала наши зеркала! А рассказать не может, на ней заклятие!
Руки Инго дрогнули у Лизы на плечах, и он поспешно добавил:
– Не смейте обижать Амалию!
Лиза успела еще увидеть, как Конрад-старший, не послушавшись своего государя, с низким страшным рыком ринулся на фриккен Бубендорф, а потом все пропало и осталась только густая, непроглядная темнота, облипавшая лицо, как мокрая ткань.
– Вот, я же говорил! Настоящий злодей схвачен! – рычал между тем дракон, не выпуская Амалию из своей железной хватки, так что голова у нее бессильно мотнулась. – Ах, негодяйка, дважды предательница! Стражу! Палача!
– Конрад… – тихо сказал Филин, но сквозь треск стен и гул замка его услышали все. – Немедленно отпусти Амалию, иначе я за себя не ручаюсь.
