Так куда же он пропал?
И, что самое главное, почему?!
– Мейзи, ты какая-то бледная. Переутомилась, наверное. Вот, держи, – бабушка поставила перед внучкой чашку горячего какао. – Вкус уже другой, конечно. Никак не могу привыкнуть к новому какао – так и сказала мистеру Джезопу в его лавке. Куда хуже вкус, куда хуже… Не понимаю, почему Бертрам закрыл бизнес – у него было лучшее какао! А это ещё и на два пенса дороже.
Мейзи осторожно сделала глоток:
– Бабушка, всё равно очень вкусно. Спасибо.
Правда, даже после какао заснуть оказалось трудно – девочка продолжала думать о мужчине, который исчез в тупике Альбион. И о банде Воробей. Мейзи надеялась поговорить вечером с мистером Гранже, узнать, что происходит, что полиция делает с новыми уликами. Но бабушка отправила внучку спать, как только та допила какао.
Как следующим утром неодобрительно заметила бабушка, новый жилец вернулся домой очень и очень поздно. Когда девочка мрачно собирала завтрак профессору, мистер Гранже заглянул на кухню:
– Я не буду завтракать, спасибо. Мне надо бежать на… на фабрику. Чрезвычайное происшествие.
– С печеньем что-то случилось? – пробормотала Мейзи и нахмурилась. Неужели он не замечает, что она хочет с ним поговорить? Но мистер Гранже уже ушёл. Мейзи со злостью поставила на поднос тарелку с яичницей и беконом.
Бабушка недовольно посмотрела на внучку:
– Мейзи, осторожнее. Ты что, заболела?
– Нет, бабуль, – и девочка заставила себя улыбнуться. Она совсем не хотела принимать рыбий жир, что стоит в кладовке, – он просто ужасен, а бабушка утверждает, что он помогает от любых болезней!
* * *
– Что случилось? – спросил профессор Тобин, когда Мейзи поставила перед ним завтрак – на столик рядом с чучелом сони и коробочкой с морскими водорослями.
– Откуда вы знаете, что что-то случилось? – удивилась девочка.
– Ты не единственный сыщик в этом доме, – пошутил профессор. – Ты молчалива, Мейзи. И на щенка посмотри – у него такой вид, будто что-то произошло.
Девочка вздохнула:
– Я пообещала, что никому не расскажу. Понимаете, есть одно дело, я помогла в расследовании, но вообще я не могу им заниматься. Там полиция всё делает. И я даже не знаю, что происходит, потому что мне никто ничего не рассказывает!
– Нелепость какая! – нахмурил огромные брови профессор. – Полиция. Шайка бездельников. Но дело интересное? Ты можешь продолжить собственное расследование? Или ты пообещала, что не будешь влезать?
Мейзи задумчиво на него посмотрела и улыбнулась:
– Нет… Мне никто не запрещал этого делать. Сэр, отличная идея! Спасибо большое!
– Только будь осторожна! – попросил профессор. – Предельно осторожна! Никаких глупостей. И когда закончишь – всё мне расскажешь!
Мейзи спустилась на кухню и позавтракала, заодно размышляя, с чего ей лучше начать. Конечно же, она не хочет мешать полиции. Но ведь девочка может ей помочь, правда? У Мейзи больше возможностей остаться незамеченной, нежели у полицейских.
Мейзи откусила бутерброд и протянула Эдди, сидевшему под столом, кусочек. У Фреда Гранже работать под прикрытием совсем не получилось, она это доказала. Полиция сейчас занята картинами герцога, так что, наверное, девочка может помочь им, выслеживая главного подозреваемого. Берт Дайсен, скорее всего, не просто так работает в метро – в тёмных тоннелях удобно прятать разные вещи. А станция «Бейкер-стрит» – общественное место, оттуда Мейзи никто не выгонит. Вряд ли, конечно, она увидит там что-нибудь необычное, но зато снова почувствует себя причастной к расследованию. И, возможно, заметит кого-нибудь из банды.
Мейзи пыталась выполнить всю работу по дому очень быстро, чтобы поскорее освободиться, но как только она заканчивала одно дело – бабушка находила ей другое, поэтому девочка смогла ускользнуть из дома только после полдника.
– Что будешь делать? – спросила её Салли, когда Мейзи убирала тарелки.
– Сходишь к Элис? – спросила бабушка.
– Я давно её не видела… – протянула девочка, скрестив пальцы. Детективам иногда приходится врать. Мейзи не любит обманывать бабушку, но ведь она и не сказала ей, что идёт к Элис…
– Тогда иди. Только не гуляй допоздна!
– Хорошо!
Мейзи надела шаль и взяла корзинку – вряд ли собак пускают в метро. По крайней мере, таких, как Эдди, поэтому девочка решила его спрятать. Ещё она убрала в корзинку шерстяной шарф и старую шляпку Салли – на случай, если понадобится маскировка.
Мейзи зашла на станцию и огляделась по сторонам, высматривая Берта Дайсена. Девочка не знала, когда именно он работает. Конечно, будет на руку, если он окажется тут – тогда Мейзи сможет за ним проследить и, возможно, наткнётся на что-то важное. Но вот покупать у него билет она совсем не хочет, иначе Берт её узнает.
К счастью, были открыты две кассы. Целая толпа людей возвращалась домой с работы, решила девочка, или же, наоборот, ехала на вечернюю прогулку. Мейзи купила билет в вагон третьего класса за пенни в первой кассе, Берт Дайсен был во второй и не заметил девочку. Он помогал пожилому мужчине разобраться, какой же билет ему нужен. Потом тот, кажется, осознал, что потерял бумажник, и стал рассеянно рыться в карманах. Мейзи отошла от касс и остановилась, наблюдая за Бертом – он слишком милый, чтобы быть преступником!
Мейзи закусила губу – как же ей не хотелось отправить полицию по ложному следу! Очередь у касс редела. Девочка решила спуститься на платформу, а то Берт её заметит. Она пошла по лестнице, подумав, что вряд ли Эдди понравится лифт. Кассир не упомянул, что с собаками в метро вход воспрещён, поэтому Мейзи выпустила щенка из корзинки – а то он ещё разозлится и будет целый вечер ворчать.
На платформе у каменных стен стояли скамейки, над ними висели большие плакаты. Огромные стеклянные люстры хорошо освещали всю станцию, так что не оставалось тёмных уголков. Мейзи прошла по многолюдной платформе в самый её конец и села на скамейку. Интересно, как долго она сможет оставаться незамеченной? Если вдруг её кто спросит, почему она тут сидит, можно сказать, что она плохо себя почувствовала. Та леди, что потеряла сознание в поезде из Ричмонда, присела на скамейку, работники станции обмахивали её газетой как веером, а простые пассажиры давали советы и делились нюхательной солью.
Мейзи вытащила носовой платок и прижала его к лицу, будто её сейчас стошнит. Но почти все на платформе или болтали, или нетерпеливо заглядывали в тоннель, ожидая следующего поезда. На девочку же никто не обращал внимания.
Потом Мейзи засмеялась, поняв, какая же она глупая! Приехал поезд и забрал с собой всех пассажиров, которые её видели. На противоположной платформе тоже были люди, но и их увёз скорый поезд. Теперь некого опасаться, кроме работников метро.
На другой стороне мужчина в форме отгонял пассажиров от края платформы и отвечал на однотипные вопросы, когда же придёт следующий поезд. Если он потом направится в сторону Мейзи, ей надо просто надеть шарф и шляпку. Пришли и ушли несколько поездов, но никто так и не обратил на девочку внимания.
Никого похожего на вора Мейзи тоже не увидела. Девочка зевнула и посмотрела в тёмную пасть тоннеля. Неужели кто-то действительно спрятал украденные картины в метро? Как-то это неправдоподобно уже…
Эдди дремал под скамейкой. Глаза девочки тоже закрылись.
* * *
Мейзи проснулась от дикого вопля прямо около неё. Её поймали!
Но нет, оказалось, кричал мужчина в цилиндре – ругался на поезда:
– Какая нелепость, уму непостижимо! Я здесь уже пятнадцать минут стою. Опоздания поездов на этой ветке выходят за рамки приличия!
На платформе работник извинялся перед недовольными пассажирами. Мейзи вжалась в угол, надеясь, что он не заметил, как долго она там сидит. Девочка взглянула на огромные часы над платформой и с ужасом поняла, что уже десять вечера. Она слишком долго тут пробыла! Наверняка за вечер прошло много пассажиров. Мейзи потянулась, подумав, что бабушка уже, несомненно, с ума сходит. Придётся всё ей рассказать. Бабушка никогда не поверит, что девочка пробыла у Элис так долго.
– Да, произошла небольшая задержка – в поезде кому-то стало плохо. Сэр, скоро поезд придёт! – бормотал извинения работник станции, проходя по платформе. – А вот и он!
Оставляя за собой клубы пара, поезд въехал на станцию, и пассажиры ринулись к вагонам. Но от дверей первого вагона всех отогнали. Оттуда вывели двух леди – одной из них в поезде, очевидно, стало нехорошо. Она неуверенно ступала, понурив голову, и дежурный помог ей присесть на скамейку.
