тоже попал в похожую историю, – сказал Адам. – Целый год отсидел за то, что был в недозволенном месте.
Кэл изо всех сил старался переварить невероятную новость.
– Не может быть, – выговорил он наконец.
– Мне иногда самому кажется, что не может быть. Но факт остается фактом. Потом я убежал, забрался в лавку и выкрал одежду.
– Не может быть, – огорошенно повторил Кэл, но внутри у него разливалось такое упоительное тепло от сознания близости к отцу, что он едва дышал, чтобы сберечь это чувство, не дать ему улетучиться.
– Ты ведь Сэмюэла Гамильтона помнишь? – спросил Адам. – Так вот, когда ты был совсем маленьким, он сказал, что я плохой отец. А чтобы вразумить хорошенько – стукнул меня, да так, что я свалился.
– Это тот старик?
– Старик-то старик, но рука у него тяжелая была. Только потом я его понял. Я, понимаешь, весь в отца. Он не признавал во мне человека, и я своих сыновей за людей не держал. За это Сэм меня и поколотил.
Он смотрел Кэлу в глаза и улыбался, а у того от любви к отцу мучительно замирало сердце.
– Мы с Ароном все равно считаем, что у нас хороший отец.
– Бедные вы мои, – сказал Адам. – Откуда вам знать, плохой или хороший. Другого-то у вас нет.
– А я рад, что меня посадили в тюрьму!
– Знаешь, я тоже! – рассмеялся Адам. – Мы оба были в тюрьме, значит, у нас есть о чем потолковать. – Ему становилось легко и радостно. – Расскажи, какой ты – можешь?
– Конечно, могу.
– А захочешь?
– Конечно, отец.
– Ну вот и расскажи. Понимаешь, быть человеком – значит взять на себя какую-то ответственность, а не просто заполнять собой пространство. Итак – какой ты?
– Ты это взаправду? – застенчиво спросил Кэл.
– Конечно, взаправду… Честное слово! Давай рассказывай – если хочешь.
– Ну, если взаправду, я… – начал было Кэл и замолк. – Трудно так, сразу.
– Еще бы не трудно. Может, вообще невозможно. Расскажи тогда про Арона.
– А что тебя интересует?
– Что ты о нем думаешь. Остальное, наверное, никто не знает.
– Арон – он добрый, – сказал Кэл. – Он не делает ничего плохого. И в голове ничего плохого не держит.
– Ну вот, ты и начал о себе рассказывать.
– Как это?
– Ты делаешь что-то плохое и в голове плохое держишь – верно?
Кэл покраснел:
– Верно.
– Очень плохое?
– Очень. Рассказать?
– Не надо, Кэл. Ты уже все рассказал. По твоим глазам я вижу, что в тебе идет борьба. Ты не стыдись этого, сын. От стыда можно с ума сойти. Арон тоже испытывает стыд?
– Ему нечего стыдиться, он ничего такого не делает.
Адам нагнулся к нему:
– Ты это точно знаешь?
– Точно.
– Скажи, Кэл, ты его защищаешь?
– В каком смысле, сэр?
– В таком… Вдруг ты узнал о чем-нибудь неприятном или жестоком – поделишься с ним или нет?
– M-м… Вряд ли.
– Почему? Думаешь, у него не хватит сил вынести неприятность, не то что у тебя?
– Не в этом дело, Арон не слабак, он просто добрый, не вредный. Мировой парень! Никого не обижает и сам не жалуется. Драться он не любит, но кому хочешь сдачи даст, ничего не боится.
– Ты, я вижу, любишь брата.
– Да, люблю… Но и гадости тоже ему делаю. Мне нравится его дурачить, дразнить и вообще. Иногда сам не знаю зачем.
– А потом сам переживаешь, правда?
– Угу…
– Арон тоже переживает?
– Наверное, не знаю… Вот когда я не захотел стать членом церковной общины, он очень огорчился. И еще он ужасно переживал, когда Абра на него взъелась. Ненавижу, говорит. Он прямо заболел от этого. У него тогда жар начался, и Ли за доктором посылал – помнишь?
– Господи, живу рядом с вами и ничего-то не знаю! – изумился Адам. – За что же она на него взъелась?
– Да так… Тебе обязательно нужно знать?
– Если не хочешь, не говори.
– Ладно уж, ничего тут секретного нет. Арон ведь священником хочет стать, ну а мистер Рольф, священник наш, он за высокую Церковь выступает и брата подговаривает [12]. Арон сказал, что он, может, никогда не женится, будет затворником жить.
– То есть вроде монахом заделается?
– Ну да!
– И Абре это не понравилось?
– Еще бы! Как кошка зафыркала. Она вообще такая злюка бывает. Схватила у Арона самописку и ка-ак бросит ее на землю и давай топтать. Я, говорит, полжизни ему посвятила, а он…
– Сколько же лет Абре? – рассмеялся Адам.
– Скоро пятнадцать, но она… ну, вроде взрослее.
– Понятно. Ну и что Арон?
– Ни слова не сказал, но здорово обиделся.
– Ты, наверное, отбил бы ее у Арона, если б захотел? – сказал Адам.
– Абра с Ароном обручена, – серьезно возразил Кэл.
Адам пристально посмотрел сыну в глаза и позвал Ли.
Тот не появился.
– Ли! – крикнул он снова и добавил: – Странно, по-моему, он никуда не уходил. Кофейку бы еще.
