хочет, это понятно. Зубрил дай бог.
– Отметить? Что отметить?
– Все экзамены сдал. Разве он тебе не говорил?
– Ах да! Конечно, говорил. Молодец, мы можем гордиться им. Подарю-ка я ему золотые часы.
– Неправда, ничего он тебе не говорил! – выкрикнул Кэл.
– Да нет же, правда, говорил – сегодня утром.
– Утром он еще ничего не знал. – Кэл встал и вышел из дому.
Сгущались сумерки. Он быстро шагал по Центральному проспекту, мимо городского парка, мимо особняка Джексона Смарта, туда, где кончались уличные фонари и проспект переходил в дорогу, которая потом огибала ферму Толлота и шла дальше.
Часов в десять вечера Ли вышел на улицу, чтобы опустить письмо. На крыльце, на нижней ступеньке, сидел Кэл.
– Где ты был?
– Гулял.
– А где Арон?
– Откуда я знаю.
– Кажется, он на что-то обиделся. Не хочешь со мной на почту?
– Не-а.
– Чего ты тут сидишь?
– Арона жду, хочу морду ему набить.
– Не стоит.
– Почему это – не стоит?
– Не сладишь ты с ним. Он же из тебя дух вышибет.
– Пусть вышибет. Сукин он сын!
– Немедленно перестань выражаться!
Кэл рассмеялся.
– Айда лучше на почту!
– Ты фон Клаузевица читал?
– Даже не слышал о таком.
Когда Арон вернулся домой, его, сидя на крыльце, ждал Ли.
– Скажи спасибо, если бы не я, задали бы тебе жару. Иди садись.
– Я спать хочу.
– А ну садись! Потолковать надо. Ты почему отцу не сказал, что сдал экзамен?
– Он бы не понял.
– Больно ты хвост распускаешь, недолго и задницу застудить.
– Не нравится мне, когда так выражаются.
– Вот и хорошо, что не нравится. Я ведь специально грубости говорю, чтобы тебе стыдно стало… Арон, отец так ждал этого дня.
– Откуда он узнал?
– Ты сам должен был ему сказать.
– Не твое это дело.
– Ну вот что, ты сейчас пойдешь, разбудишь его и все расскажешь. Хотя я не думаю, что он спит. Иди!
– Я не пойду.
– Арон, – вкрадчиво проговорил Ли, – тебе когда-нибудь приходилось драться с коротышкой, с малявкой, который тебе едва до плеча достает?
– Что ты придумываешь?
– Самая некрасивая вещь на свете. Представь, лезет такой на тебя с кулаками, никак не отцепится, и ты хочешь не хочешь вынужден дать сдачи. Но от этого еще хуже. Стукнув его, ты попадаешь в настоящую беду.
– Не пойму, о чем это ты?
– Арон, если ты немедленно не сделаешь то, что я велю, мы подеремся. Вот смеху-то будет!
Арон хотел обойти Ли, но тот, сжав маленькие кулачки, преградил ему дорогу. Поза, в какой стоял Ли, и весь его вид были настолько комичны, что он и сам засмеялся.
– Я совсем не умею драться, но попробую.
Арон недовольно отступил и чуть погодя сел на ступеньку крыльца.
– Ну и слава богу! – сказал отдуваясь Ли. – А то бы черт-те что вышло… Арон, почему ты не хочешь сказать, что с тобой? Ты же всегда со мной делился.
Вдруг Арона как прорвало:
– Уеду я отсюда! Противный, мерзкий город.
– Напрасно ты так. Город как город.
– Я здесь никому не нужен. Зачем мы вообще ехали сюда? Не знаю я, что со мной, не знаю! Уеду я. – Арон чуть не плакал.
Ли полуобнял его за широченные плечи.
– Мальчик, ты просто взрослеешь, – сказал он негромко. – Наверно, в этом все дело. Иногда я думаю, что именно в таком возрасте жизнь преподносит нам самые тяжелые испытания. Тогда человек целиком уходит в себя, с ужасом заглядывает себе в душу. Но самое страшное даже не в этом. Человеку кажется, что другие видят его насквозь. И под этим посторонним взглядом все плохое в нас делается чернее черного, а хорошее – белее белого. Но это проходит, Арон. И у тебя пройдет, только потерпи немножко. Понимаю, это слабое утешение. Может быть, ты не согласен со мной, но я не знаю, чем еще я могу тебе помочь. Постарайся понять одну простую вещь: что бы ни происходило, все не так страшно и не так радостно, как кажется. А сейчас иди спать, вот тебе мой совет, а утром встань пораньше и расскажи отцу о своих успехах. Пусть он порадуется. Он очень одинок, и ему хуже, чем тебе. Ведь перед тобой будущее, о нем и помечтать можно. Сделай душевную зарядку, говорил в таких случаях Сэм Гамильтон. Задумай что-нибудь хорошее, глядишь – и исполнится. Попробуй, не пожалеешь. Ну а сейчас иди спать. Мне еще пирог испечь надо… к завтраку. Да, вот еще что: там отец тебе на подушке подарок оставил.
Глава 44
Абра по-настоящему сблизилась с Трасками лишь после того, как Арон уехал учиться в колледж. До этого они были заняты только друг другом. После отъезда Арона Абра привязалась к его семье и поняла, что может целиком положиться на Адама, а Ли вообще полюбила больше, чем собственного отца.
С Кэлом дело обстояло сложнее. Временами он раздражал ее, временами огорчал, временами вызывал любопытство. Он словно бы находился в состоянии
