Изучив его корреспонденцию за последний год, она плюнула на это дело, правда, еще зашла в его Explorer и проследила за его прогулками по Сети. Выяснилось, что он, как и большинство мужчин его возрастной группы, периодически посещает порностраницы, но в основном, похоже, использует Интернет в рабочих целях. Она также констатировала, что он интересуется машинами и часто заглядывает на сайты с новыми моделями.
Примерно через час Лисбет вычеркнула Биллинга из списка и перешла к Ларсу Эрьяну Вольбергу, пятидесяти одного года, репортеру-ветерану из юридической редакции.
*
Тем же вечером, около половины восьмого, в полицейское управление приехал Торстен Эдклинт. Его там уже ждали Моника Фигуэрола и Микаэль Блумквист. Втроем они уселись за тот же конференц-стол, за которым Блумквист сидел накануне.
Эдклинт подумал, что, предоставив Блумквисту доступ в этот коридор, он ступил на очень тонкий лед и что ряд внутренних правил уже нарушен. Моника Фигуэрола определенно не имела права приглашать его по собственной инициативе. В обычных случаях в тайные коридоры ГПУ/Без не допускались даже жены и мужья – им приходилось кротко дожидаться своих супругов на лестнице. А Блумквист еще к тому же журналист. В будущем его следует пускать только во временный офис на Фридхемсплан.
Правда, с другой стороны, по коридорам частенько бегают посторонние, получившие особые приглашения, – иностранные гости, научные работники, преподаватели, временные консультанты… Пожалуй, Блумквиста можно отнести к группе временных консультантов. Вся эта болтовня про классификацию мер безопасности все равно пустые слова. Какой-то человек решает, что некая личность наделяется определенными полномочиями. И Эдклинт решил, что, если подвергнется критике, будет утверждать, что лично наделил Блумквиста полномочиями.
Разумеется, если между ними не возникнет недопонимания. Эдклинт уселся и посмотрел на Фигуэролу.
– Как ты узнала о встрече?
– Мне около четырех позвонил Блумквист, – ответила она с улыбкой.
– А как вы узнали о встрече?
– Сообщил источник, – сказал Микаэль Блумквист.
– Я должен сделать вывод, что вы каким-то образом следите за Телеборьяном?
Моника Фигуэрола помотала головой.
– У меня тоже первым делом возникла такая мысль, – сказала она веселым голосом так, будто Микаэль Блумквист и не присутствовал в комнате. – Однако не сходится. Даже если кто-то по поручению Блумквиста следит за Телеборьяном, этот человек не смог бы заранее просчитать, что тот будет встречаться именно с Юнасом Сандбергом.
Эдклинт медленно кивнул.
– И… что же остается? Незаконное прослушивание или что-то подобное?
– Могу вас заверить, что я никого незаконно не прослушиваю и даже не слышал о том, чтобы нечто подобное происходило, – сказал Микаэль Блумквист, желая напомнить о своем присутствии. – Будьте реалистами. Незаконное прослушивание – это прерогатива государственных организаций.
Эдклинт выпятил губы.
– Значит, вы не хотите рассказывать, откуда у вас появилась информация о встрече.
– Да. Я уже рассказал. Наводка источника. Источнику гарантирована анонимность. Может, нам стоит лучше сконцентрироваться на плодах наводки?
– Не люблю незавязанных узелков, – сказал Эдклинт. – Ну да ладно. Что нам известно?
– Его зовут Юнас Сандберг, – начала Моника Фигуэрола. – Профессиональный водолаз-подрывник, учился в школе полиции в начале девяностых. Работал сперва в Упсале, потом в Стокгольме.
– Ты у нас из Упсалы.
– Да, но мы с ним разминулись примерно на год. Я начала работать, как раз когда он перебрался в Сёдертелье.
– О’кей.
– Его взяли в отдел контрразведки ГПУ/Без в девяносто восьмом году. А в двухтысячном перевели на секретную должность за границу. Согласно нашим собственным бумагам, он официально находится в посольстве в Мадриде. Я связывалась с посольством – они не имеют представления о том, кто такой Юнас Сандберг.
– Точно как Мортенссон. Официально переведен куда-то, где его на самом деле нет.
– Чтобы подобные операции проводились систематически, за ними должен стоять начальник канцелярии.
– В обычной ситуации никто бы не стал в этой путанице разбираться. Мы обращаем на нее внимание, поскольку целенаправленно изучаем. Если же кто-нибудь начнет цепляться, ему просто скажут: «Секретно» или что это связано с терроризмом.
– Еще надо кое-что проверить относительно бюджета.
– Финансовый директор?
– Возможно.
– О’кей. Еще?
– Юнас Сандберг живет в Соллентуне. Он не женат, но имеет ребенка от учительницы из Сёдертелье. Никаких замечаний по службе. Лицензия на два вида огнестрельного оружия. Вредных привычек не имеет, трезвенник. Единственное, что несколько выбивается, – он, похоже, верующий и в девяностых годах принадлежал к церкви «Слово жизни».
– Откуда ты это узнала?
– Я побеседовала со своим бывшим начальником из Упсалы. Он Сандберга прекрасно помнит.
– Отлично. Христианин, водолаз-подрывник, с двумя видами оружия и ребенком в Сёдертелье. Еще?
– Мы установили его личность около трех часов назад. Информация ведь и так собрана довольно быстро.
– Извини. Что нам известно о доме на Артиллеригатан?
– Пока немногое. Стефану пришлось отловить кого-то из бюро жилищного планирования. У нас есть план дома. Это кооперативный дом прошлого рубежа веков, шесть этажей с двадцатью двумя квартирами плюс восемь квартир во флигеле во дворе. Я посмотрела жильцов, но не обнаружила ничего особенно примечательного. Двое осуждались за преступления.
– Кто именно?
– Некий Линдстрём с первого этажа, шестидесяти трех лет. В семидесятых годах был осужден за манипуляции со страховкой. Некий Витфельт с третьего этажа, сорок семь лет, дважды осуждался за избиение бывшей жены.
– Хм.
– В доме живут различные представители среднего класса. Вопрос вызывает только одна квартира.
– Какая?
– На верхнем этаже. Одиннадцать комнат, что-то вроде представительских апартаментов. Квартирой владеет фирма под названием «Беллона АБ».
– И чем она занимается?
– Одному богу известно. Проводит анализы рынка и имеет ежегодный оборот порядка тридцати миллионов крон. Все владельцы «Беллоны» проживают за границей.
– Ага.
– Что ага?
– Просто ага. Займитесь «Беллоной» поподробнее.
В тот же миг в дверях появился сотрудник, которого Микаэлю представили как просто Стефана.
– Здравствуйте, шеф, – поприветствовал он Торстена Эдклинта. – Получается довольно забавно. Я посмотрел историю квартиры «Беллоны».
– И? – спросила Моника Фигуэрола.
– Фирма «Беллона» была основана в семидесятых годах и купила квартиру после смерти предыдущего владельца – женщины по имени Кристина Седерхольм, тысяча девятьсот семнадцатого года рождения.
– Вот как?
– Она была замужем за Хансом Вильгельмом Франке – ковбоем, поцапавшимся с Пером Гуннаром Винге, когда основали ГПУ/Без.
– Хорошо, – сказал Торстен Эдклинт. – Очень хорошо. Моника, за квартирой нужно установить круглосуточное наблюдение. Узнайте, какие там имеются телефоны. Мне надо знать, кто там бывает и какие машины посещают этот адрес. Ну, как обычно.
Эдклинт покосился на Микаэля Блумквиста. Он, казалось, хотел что-то сказать, но удержался. Микаэль поднял брови.
– Вы довольны полученной информацией? – спросил в конце концов Эдклинт.
– Вполне. А вы довольны сотрудничеством с «Миллениумом»?
Эдклинт медленно кивнул.
– Вы понимаете, что я могу огрести за это неприятности? – спросил он.
– Только не с моей стороны. Я рассматриваю получаемую здесь информацию как сведения от источника, которому гарантирована анонимность. Я буду излагать факты, не упоминая, каким образом их получил. Прежде чем сдавать материал в печать, я возьму у вас формальное интервью. Если вы не захотите отвечать, вы просто скажете: «Без комментариев». Или сможете высказать свои соображения о «Секции спецанализов». Решать будете сами.
Эдклинт кивнул.
Микаэль испытывал удовлетворение: в течение нескольких часов «Секция» вдруг обрела физическую форму, и это был настоящий прорыв.
*
Соня Мудиг с огорчением констатировала, что совещание в кабинете прокурора Экстрёма затягивается. На столе конференц-зала она нашла забытую бутылку минеральной воды и уже дважды звонила мужу, сообщая, что задерживается, и пообещала ему компенсацию в виде приятного вечера. Ей постепенно становилось все более не по себе, и в конце концов она начала чувствовать себя едва ли не преступницей.
Совещание закончилось только в половине восьмого. Совершенно неожиданно для Сони Мудиг дверь кабинета открылась, и в коридор вышел Ханс Фасте. Сразу за ним появился Петер Телеборьян, затем показался пожилой седовласый мужчина, которого Соня Мудиг раньше не видела. Последним вышел прокурор Экстрём и, надевая на ходу пиджак, выключил верхний свет и запер дверь.
