Что бы ни случилось, она в этом году сделает Сусанн Линдер какой-нибудь дорогой и неожиданный рождественский подарок. Придумает что-нибудь особенное.
В половине восьмого, оставив Грегера спать дальше, Эрика села в «БМВ» и поехала в редакцию «СМП». Поставив машину в гараж, она поднялась на лифте в редакцию, уселась в стеклянной клетке и первым делом позвонила охраннику.
– Петер Фредрикссон вчера уволился из «СМП», – сказала она. – Найдите большую коробку, соберите его личные вещи и проследите за тем, чтобы их доставили ему уже в первой половине дня.
Эрика посмотрела на информационную стойку. Только что вошедший Андерс Хольм встретил ее взгляд и кивнул. Она кивнула в ответ.
Хольм, конечно, засранец, но после их стычки несколько недель назад он перестал осложнять ей жизнь. Если он будет и дальше демонстрировать такое позитивное отношение, то, возможно, останется на должности начальника информационного отдела. Возможно.
Она чувствовала, что в силах переломить ситуацию.
В 08.45 она мельком увидела Боргшё, когда тот выходил из лифта и удалялся по внутренней лестнице к себе в кабинет, расположенный этажом выше. «Я должна поговорить с ним сегодня же», – напомнила она себе.
Сходив за кофе, Эрика просмотрела утреннюю служебную записку. Утро выдалось небогатым на новости. Единственным, что привлекло внимание, оказалась маленькая заметка, деловым тоном сообщавшая о переводе Лисбет Саландер в следственный изолятор Гётеборга. Эрика одобрила материал и переслала его Андерсу Хольму.
В 08.59 позвонил Боргшё.
– Бергер. Зайдите ко мне в кабинет, немедленно.
Сказав это, он положил трубку.
Когда Эрика Бергер открыла дверь в его кабинет, Магнус Боргшё сидел с белым лицом. Он встал, повернулся к ней и швырнул на стол пачку бумаг.
– Что это, черт возьми, такое? – проревел он.
Сердце Эрики Бергер ушло в пятки. Ей достаточно было только взглянуть на обложку, чтобы понять, что именно Боргшё обнаружил в утренней почте.
С фотографиями Фредрикссон ничего сделать не успел. Но он успел отправить Боргшё статью Хенри Кортеса.
Она села напротив него и спокойно ответила:
– Это статья, написанная журналистом Хенри Кортесом, которую журнал «Миллениум» собирался дать в номер, вышедший неделю назад.
Боргшё был вне себя.
– Что вы, черт подери, себе позволяете? Я сам привел вас в «СМП», а вы первым делом начинаете интриговать. Да вы просто какая-то медийная шлюха!
Глаза Эрики Бергер сузились, она вся похолодела. Слова «шлюха» с нее уже хватило.
– Неужели вы действительно верите в то, что кто-нибудь станет с этим считаться? Думаете, что вам удастся при помощи этой пустой болтовни отправить меня в отставку? И какого черта было посылать мне эту писанину анонимно?
– Дело обстоит совсем не так, Боргшё.
– В таком случае расскажите, как оно обстоит.
– Статью вам послал Петер Фредрикссон. Он со вчерашнего дня уволен из «СМП».
– Дьявол, о чем это вы говорите?
– Долгая история. Но я держала статью при себе уже больше двух недель, пытаясь придумать, как мне лучше с вами о ней поговорить.
– За этим текстом стоите вы.
– Нет, не я. Собрал материал и написал статью Хенри Кортес. Я о ней ничего не знала.
– И вы хотите, чтобы я в это поверил?
– Как только мои коллеги из «Миллениума» обнаружили, что текст касается вас, Микаэль Блумквист приостановил его публикацию, позвонил мне и передал копию статьи, чтобы я могла решить, как выйти из этой истории с наименьшими потерями. У меня статью выкрали, и теперь она оказалась у вас. В «Миллениуме» хотели дать мне шанс поговорить с вами до ее публикации, а публиковать статью предполагается в августе.
– Я еще никогда не встречал такой бесстыжей журналистки. Вы обскакали всех.
– О’кей. Раз уж вы прочитали репортаж, может быть, вы заодно просмотрели и материалы журналистского расследования. К статье Кортеса не подкопаешься, ее вполне можно публиковать. И вам это известно.
– Что это, черт возьми, должно означать?
– Если вы останетесь председателем правления к моменту, когда «Миллениум» опубликует статью, «СМП» это сильно повредит. Я отчаянно размышляла, пытаясь найти выход, но так и не нашла.
– Что вы хотите сказать?
– Вам необходимо уйти.
– Вы шутите? Я не сделал ничего такого, что противоречит закону.
– Магнус, неужели вы действительно не понимаете масштабов этого разоблачения? Не заставляйте меня созывать правление, это приведет только к лишнему позору.
– Вам не придется ничего созывать. Ваша работа в «СМП» закончена.
– Сорри. Уволить меня может только правление. Пожалуйста, приглашайте их на экстренное заседание. Я бы предложила прямо сегодня во второй половине дня.
Боргшё обошел вокруг стола и встал так близко к Эрике Бергер, что она ощущала его дыхание.
– Бергер… у тебя еще есть шанс остаться здесь. Отправляйся к своим проклятым приятелям из «Миллениума» и проследи за тем, чтобы эта статейка никогда не увидела свет. Если справишься с этим, я, возможно, забуду все то, что ты натворила.
Эрика Бергер вздохнула.
– Магнус, вы просто не понимаете серьезности ситуации. Я не имею никакого влияния на то, что публикует «Миллениум». Что бы я ни говорила, статью все равно опубликуют. Меня интересует только то, как это скажется на «СМП». Поэтому вы должны уйти.
Боргшё оперся руками о спинку кресла и наклонился к Эрике.
– Твои приятели из «Миллениума», возможно, призадумаются, если узнают, что в тот же миг, как они предадут эту чушь огласке, тебя отсюда выгонят.
Он вновь выпрямился.
– Я сегодня еду на совещание в Норрчёпинг. – Он посмотрел на нее и со значением добавил. – Со «СвеаБюгг».
– Вот как.
– Когда я завтра вернусь, ты доложишь мне, что с этим покончено. Ясно?
Он надел пиджак. Эрика Бергер наблюдала за ним, прищурив глаза.
– Выполнишь аккуратненько, может, и удержишься в «СМП». А теперь освободи мой кабинет.
Она встала, вернулась обратно в стеклянную клетку и в течение двадцати минут сидела в кресле абсолютно неподвижно. Потом подняла трубку и попросила Андерса Хольма зайти. Памятуя прошлые ошибки, он появился в течение минуты.
– Садитесь.
Андерс Хольм поднял брови и сел.
– Ну, в чем я провинился на этот раз? – иронично поинтересовался он.
– Андерс, это мой последний день в «СМП». Я сейчас подаю заявление об уходе. Во время ланча я приглашу вице-председателя и остальных членов правления на заседание.
Он уставился на нее с неподдельным изумлением.
– Я буду рекомендовать вас в качестве исполняющего обязанности главного редактора.
– Что?
– Вы не против?
Андерс Хольм откинулся на спинку стула и посмотрел на Эрику Бергер.
– Я, черт возьми, никогда не хотел становиться главным редактором, – сказал он.
– Я знаю. Но у вас достаточно жесткая хватка, и ради публикации хорошего материала вы пойдете по трупам. Мне бы только хотелось, чтобы у вас было побольше мозгов.
– Что все-таки произошло?
– У нас с вами разный стиль работы. Мы с вами все время ругались по поводу того, как следует подавать материал, и тут мы никогда не сойдемся.
– Да, – сказал он, – Мы никогда не сойдемся. Но возможно, мой стиль старомоден.
– Я не уверена, что «старомоден» правильное слово. Вы классный специалист в области информации, но ведете себя как засранец. В этом нет никакой необходимости. Но больше всего мы ссорились из-за вашей убежденности в том, что на оценку новостей не должны влиять личные пристрастия и что вы как начальник информационного отдела не должны подобного допускать.
Эрика Бергер вдруг язвительно улыбнулась Андерсу Хольму, потом открыла сумку и достала оригиналы материалов о Боргшё.
– Давайте проверим ваше чутье на новости. У меня имеется статья, полученная от Хенри Кортеса, сотрудника «Миллениума». Я сегодня утром решила, что мы дадим эту статью как главный материал дня.
Она бросила папку Хольму на колени.
– Вы – начальник информационного отдела. Будет интересно узнать, разделяете ли вы мою оценку данной новости.
Андерс Хольм открыл папку и принялся читать. Уже после первых строк его глаза расширились, он выпрямился на стуле и посмотрел на Эрику Бергер в упор. Потом опустил глаза и прочел статью от начала до конца, затем открыл и стал внимательно читать документацию, на что ушло двадцать минут. Потом он медленно отложил папку в сторону.
– Разразится грандиозный скандал.
– Знаю. Поэтому я сегодня подаю заявление об уходе. «Миллениум» предполагал напечатать статью в июньском номере, но Микаэль Блумквист наложил вето. Он дал текст мне, чтобы я могла поговорить с Боргшё до выхода статьи.
– И?
– Боргшё приказал мне замять это материал.
– Ясно. И вы в отместку хотите выпустить его в «СМП».
– Нет. Не в отместку. Просто не вижу другого выхода. Если статью напечатает «СМП», у нас будет шанс выйти из ситуации с честью. Боргшё должен уйти. Но после всего этого я тоже не могу здесь оставаться.
