– Превосходный запах!
– Тпру!
Возница натягивает вожжи, и Ким с Боем выходят из брички. У Боя в руке охотничья двустволка 12-го калибра, заряженная картечью четвертого номера. Возница вгоняет патрон в свой винчестер.
– Отвяжи их! – приказывает вознице Ким.
Тот наклоняется к собакам с ножом в руке, и освобожденные собаки выпрыгивают из брички.
Бой стреляет вдогонку одной из двустволки. Возница приканчивает вторую выстрелом в спину. Визжащие псы ползут, волоча по земле раненые задницы. Но третья собака внезапно разворачивается и прыгает, пытаясь вцепиться Киму прямо в горло. Ким выбрасывает вперед левую руку, собака вцепляется зубами пониже запястья, и Ким всаживает ей в грудную клетку заряд из своей сорокачетвертки. Пуля пробивает собаку насквозь, выбрасывая в выходное отверстие с вырванным клоком шкуры собачье сердце вместе с куском легкого и обломками ребер. Прежде чем испустить дух, пес на миг сжимает челюсти из последних сил, а затем мешком шмякается на землю.
Ким массирует запястье:
– Ебаная тварь, чуть мне руку не сломала!
– Это был храбрый пес! Un perro bravo43.
– Был.
Одна из собак кружится на месте, истошно визжа и хватая зубами собственные кишки, волочащиеся по земле. Ким пихает Боя локтем, показывая левой рукой на животное.
– Картинка залюбуешься.
Он медленно подходит к собаке, становится рядом и улыбается.
– Хорошая собачка. Пес огрызается и рычит.
– Плохая собачка. БАБАХ!
Пуля из револьвера Кима сносит собаке половину черепа, вышибая мозги. Ким передает револьвер Бою.
– Пристрели вторую, заодно мою пушку попробуешь…
Вторая собака в десяти футах от первой, воет и скулит, пытаясь подняться, несмотря на перебитый хребет. Бой взвешивает на руке револьвер и делает шаг в сторону собаки, глядя ей прямо в глаза.
– Посмотрим, удастся ли мне заставить ее лизать мне руки.
Ким улыбается в ответ…
– Это было бы круто.
– Нет, похоже, она что-то сегодня не в настроении.
БАБАХ!
Бой подносит револьвер к носу и жадно втягивает ноздрями пороховой дымок.
– Ну и пуууушка!
Пуля проделала в черепе собаки дыру размером с серебряный доллар.
– И отдача не больше, чем у 22-го калибра! Возница копает яму.
– Не забудь крест сверху поставить.
– Здесь лежат три подлые шавки, которые отгрызли вымя корове, за что их и пристрелили.
– Дорогуша, да ты прям родился ковбоем!
На обратном пути они закидывают Гилли лопату. Гилли стонет и заламывает свои грязные морщинистые руки…
– Боже, Боже, я совсем теперь не человек – и собачки сдохли, и корова…
– Вот, возьми это, чтобы тебе полегчало.
Ким протягивает ему бутылку «Героинового сиропа от кашля», составленного по рецепту Дока Уайта.
– Глупый старикашка… – говорит Бой, когда они отъезжают достаточно далеко, чтобы Гилли их не услышал.
– Глупый, но безвредный, а это тоже чего-нибудь да стоит… Ты не поверишь, но в этой грязной хибаре родился и прожил всю жизнь до самой смерти его отец…
– Ты был внутри?
– Это входит в мои профессиональные обязанности. Там, внутри, все провоняло тремя поколениями Гилли. .
Ким сдал экзамены, заплатив тысячу долларов за «специальный курс обучения» одному из экзаменаторов. «Специальный курс» сводился просто к списку экзаменационных вопросов…
– Всему, что я знаю о медицине, я обязан Доку Уайту. О книгах можешь забыть навсегда. Правды в них не больше, чем в кулинарных рецептах. Ты пробовал хоть раз сделать торт по книге? В книге написано «готовить двенадцать минут»… на самом же деле «готовить, пока у пузырей не будет такого же вида, как бывает у пузырей на готовой овсянке – чтобы в них оставались такие маленькие кратеры…» То же самое с медициной… в книге сказано, что четверти грана морфина достаточно в случае большинства травм… Черта с два достаточно!.. Так что отложи книги в сторону и смотри на пациента. Одному пациенту нужно четверть грана, другой может войти в шок от четверти грана, третьему и полграна будет мало. Чем сильнее боль, тем большую дозу морфина вынесет пациент.
Ким вспоминает одного: все тело ниже шеи в ожогах третьей степени. Интерн, пухлый индус с желтыми глазами печеночника, в которых светится не больше сочувствия к пациенту, чем в двух лужах мочи.
– Сколько морфина вы даете этому пациенту, доктор?
– По десять миллиграммов каждые шесть часов. Следующая инъекция через три с половиной часа.
Ким огревает интерна стетоскопом поперек лица и вкалывает больному три четверти грана. Тот сразу перестает стонать.
– Спасибо, док, – говорит он. – Вот это укольчик так укольчик!
Интерн потирает разбитую губу с обиженным видом.
– Это оскорбление действием! Я подам на вас в суд!
Ким набирает полграна морфина в шприц, всаживает иглу в толстое брюхо интерна и нажимает на поршень.
– Что вы делаете? – вскрикивает интерн. Ким с видом обвинителя наводит на него указательный палец…
– Я уже давно это подозревал, доктор Кундалини! Вы – морфинист!
Ким вызывает санитара, дюжего пожилого джонсона.
– Возьми-ка пробу мочи у этого поклоняющегося коровам хуесоса!
– Да, я хороший доктор. У меня медицинский талант, мне это говорили лучшие специалисты… Вот почему я закосил под лекаря. Тебе тоже пора подумать о том, под кого тебе косить, Бой.
Многие преступники находят удобным для себя работать под прикрытием какой-нибудь профессии, которой они действительно владеют. Такую профессию и называют «закосом»… очень часто закос нужен для того, чтобы преодолеть полосу невезения… если ты начинаешь нервничать… выходить из себя… стареешь, чувствуешь, что тебе не отмотать очередного срока… закосы бывают разные… временные работы вроде повара или официанта, которые можно найти в любой дыре и тебе никто не задает лишних вопросов… некоторые даже становятся потом рестораторами… из уголовников выходят великолепные коммивояжеры… медвежатников тянет в лудильное или слесарное дело, в саперы…
Закос для вора то же самое, что прикрытие для секретного агента… Мало кто из джонсонов может похвастаться таким классным закосом, как Ким Холл Карсонс, доктор медицины.
– Ну, – говорит Бой, – я мог бы податься на эстраду.
Не будь как обсос,
Ищи свой закос,
Пока тебе всерьез
Не упали на хвост.
– В шоу-бизнесе полно отличных закосов… и в торговом флоте… можно даже дослужиться до капитана и командовать судном…
Вернувшись в гостиницу, Ким принимает ванну, чтобы смыть с себя запах собачьего страха.
Они собираются, чтобы выпить на верхней террасе, над которой летом натягивают тент, а зимой возводят стеклянную крышу.
Билл Андерсон потягивает свой бурбоновый тодди44 с сахаром, лимоном и настойкой ангостуры…
– Отменное тут у вас виски…
– Выдерживали шесть лет в бочках из обожженного дуба…
Ким пришел к выводу, что рано или поздно введут сухой закон, поэтому он создает запасы виски, скупая его у самогонщиков. (Разумеется, их изображают актеры из числа джонсонов, наряженные в черные широкополые «стетсоны».)
– Что там со скваттерами?..
– Набожные сукины дети, я это издалека еще понял, как только увидел их двух мальчиков, бледных таких, – видно, что пялятся в Библию день-деньской. Ну я им и говорю, что для детишек здесь место неподходящее… Безбожники кругом… самогонщики… бандиты… А вот в округе Дохлого Енота, милях в шестидесяти отсюда, там селиться самое то… безлюдье… я даже дам кого-нибудь, чтобы пособить им с переездом.
– Ты не стал им объяснять, почему там безлюдье?
– Ты про клещевой энцефалит? Нет, как-то мне это показалось неуместным… С ними там еще была их бабушка, старая ведьма, так она меня за руку схватила и говорит: «Какой вы хороший человек, шериф…», а я ей: «Стараюсь, мэм. Вот только нелегкое это дело…» – «Конечно не легкое. А кто сказал, что все нам легко дается?»
Повисло молчание. Надо подумать о политике на будущее. Репутация изнашивается, как одежда: если ты за ней не следишь, то скоро начинает торчать наружу голая задница. Судя по всему, их репутация бандитов и самогонщиков начинает изнашиваться на глазах.
Солнце садится за рекою – дымный, красный закат…
– Прямо как на картине Тернера45, – говорит Ким, обращаясь к Бою и Шарикам-Роликам. – Там раньше был городок иеговистов, и их сраная церковь там торчала, все закаты нам портила… а затем в один прекрасный день «Ангел смерти лишь на ветер крылья простер/И дохнул им в лицо – и померкнул их взор»46. А нам дышать сразу стало легче.
Вынашиваются планы прикупить земельный участок на другой стороне реки напротив Сент-Луиса и заложить там новый город. Джонсонвиль будет служить центром коммуникаций и местом, в которое будут поступать все донесения разведки. Но выглядеть город будет весьма заурядно.
