— Возможно ли, чтобы участвовали и пациенты, которые принудительно удерживаются в вашей больнице?
— Должны ли пациенты получить денежное вознаграждение за участие в исследовании?
— Пойдет ли весь исследовательский бюджет на центральный управленческий аппарат или предусмотрено индивидуальное распределение?
Кроме того, я вновь попросил доктора Кассаи-Фаркаша назвать мне другие больницы в Венгрии, в которые я мог бы обратиться, с просьбой провести аналогичные эксперименты.
«ВОТ ЭТО ДА!»Доктор Кассаи-Фаркаш, казалось, был впечатлен ответом:
«То, что Вы рассказываете об исследовании, совершенно великолепно! Я уже жду нашей встречи и предлагаю другие кандидатуры, способные произвести соответствующие обследования: профессор, доктор медицинских наук Фалуди Габор (Будапешт) и профессор, доктор медицинских наук Осторхарич Хорват Дьёрдь (Ostorharics Horvath Gytirgy) из города Дьёр.
К вопросу о финансировании:
«Вы выплачиваете мне определенную сумму. И к ней дополнительно — еще на нашу больницу 10 — 20 процентов совокупной суммы. Например, 3500 долларов вы платите мне за пациента и еще 350 долларов — для нашей больницы».
В конце своего электронного послания доктор Кассаи-Фаркаш подошел к теме собрания инвесторов: «Было бы очень мило, если бы эта встреча состоялась где-нибудь в Ирландии или на Сицилии».
Фармацевтические концерны регистрируют такие траты, вероятно, под статьей бюджета, покрывающей научные исследования. В завершение всего пациентам придется в любом случае оплачивать их сверх цены на лекарства.
НЕТ ПРОБЛЕМ«Уважаемый господин доктор Кассаи-Фаркаш, спасибо за ответ. Вижу, мы близимся к письменному оформлению сделки.
Могу ли я еще раз попросить о том, чтобы мне было названо относительно точное число пациентов, на которых мы сможем рассчитывать для нашего теста? Включены ли здесь также и амбулаторные больные и направленные на принудительное лечение? С нашей стороны проблем не было бы — как вы посмотрите на это?
Я охотно приму ваше пожелание относительно места проведения собрания инвесторов — на Сицилии или в Ирландии. Скоро я сделаю вам конкретное предложение.
С финансовой стороны ваше предложение полностью меня устраивает и кажется не отягощенным какими-либо проблемами».
Доктор Кассаи-Фаркаш отвечал: «Наши пациенты всегда добровольно участвуют в исследованиях. Неважно, получают ли они амбулаторное, стационарное лечение или лишь дневной уход».
ПРОФЕССОР ФАЛУДИЯ написал обоим профессорам-психиатрам, которых рекомендовал мне доктор Кассаи-Фаркаш как людей, необходимых для дальнейшего обследования: профессору Фалуди из Университета Земмельвайс (Semmelweis) в Будапеште и профессору Осторхаричу Хорвату из больницы в западно-венгерском городе Дьёр.
Прошла целая неделя, прежде чем ответил профессор Фалуди из своего университета (University Semmelweis, Kutvolgyi Clinical Center, Department of Psychiatry): «Мы готовы принять участие в исследовании. Я могу сообщить вам, что наш персонал очень опытен в осуществлении клинических экспериментов в случае с депрессиями, шизофрениями и маниакально-депрессивными психозами, Мы располагаем возможностями лечения на амбулаторном, и стационарном режиме. В опыте могли бы принять участие 15—20 пациентов».
От профессора Осторхарича из Дьёра я так и не получил ответа.
PEPSI COLAПрежде чем я отослал свои письма электронной почтой доктору Кассаи-Фаркашу и профессору Фалуди, я отправился в Будапешт, чтобы встретиться с Габором Гомбошом, руководителем организации психиатрической самопомощи «Глас души». Гомбош дал согласие создать мне условия для общения с несколькими пациентами, которые участвовали в медицинских опытах.
Уже 10 лет я не был в Будапеште и сохранял гнетущее воспоминание об этом городе: он представлялся мне запустелым и мрачным.
Теперь же, въезжая на автомобиле, у меня появилось чувство, что передо мной раскинулась западноевропейская столица. Слева и справа по сторонам улицы — рекламные щиты-гиганты с изображением известных западных марок: «Volkswagen», «Mazda», «IКЕА», «McDonald's», «Holiday Inn». И многие другие.
Встреча с Габором Гомбошом сперва не состоялась. Я был в недоумении. Когда я прибыл по указанному мне адресу и позвонил в дверь, никто мне не открыл.
Чтобы как-то занять время, я поехал к больнице доктора Кассаи-Фаркаша. Она находилась вдали от центра столицы, на одной из улиц с двусторонним движением. У входа развевался венгерский флаг. Дружелюбный полицейский регулировал въезд и выезд.
Психиатрическое отделение помещалось в самом новом здании комплекса, в дальнем его закоулке. «Pepsi Cola», «Pepsi Cola»...— некоторые окна нижнего этажа были оклеены гигантскими рекламными надписями, которые создавали впечатление, что здесь расположился концерн, производящий этот напиток. Это было строение из светло-серого шлифованного камня, с остекленными проемами окон, отражавших свет, как в зеркалах; холодное, отчужденно отталкивающее и неуютное. Я прошел мимо портье, кивнул ему и огляделся вокруг. Вестибюль и множество коридоров оставляли впечатление совершенно нормальной больницы. Люди в обычной одежде входили и шли себе дальше... Несколько человек слонялись рядом явно без дела.
Я раздумывал, не пойти ли к доктору Кассаи-Фаркашу и не сказать ли ему, поздоровавшись:
— Я не консультант-фармацевт; я пишу книгу, в которой, среди прочего, речь идет о том, соблюдаются-ли правила этики, установленные Всемирным союзом врачей.
Но так далеко дело не зашло. Я еще раз набрал номер телефона Габора Гомбоша. Он за это время уже добрался до дома.
Гомбош был дружелюбен, вежлив, предупредителен, говорил по-английски и был очень хорошо информирован о ситуации с психиатрией в Венгрии. К сожалению, ему не удалось собрать пациентов, которые были бы готовы побеседовать со мной о моем опыте участия в испытаниях лекарств.
Гомбош сказал:
— Конечно, врачи получают письменное согласие от пациентов или членов их семей. Но согласие добровольное... Что такое «добровольно»? Скажете ли вы «нет», если вы находитесь взаперти в отделении и врач предлагает вам переместиться в открытое отделение — при условии, что вы примете участие в опыте? Ведь это именно так и происходит.
Гомбош борется за лучшую защиту пациентов от рискованных медицинских экспериментов. Он хочет достичь того, чтобы согласие пациентов на участие в них разрешалось получать только в присутствии адвоката пациентов.
ГЛАДКАЯ ЛОЖЬСвое следующее электронное послание профессору Фалуди я использовал, чтобы понять его реакцию на сообщения об опытах с лекарствами в Восточной Европе, появившиеся в американских СМИ. Г. Гомбош рассказал мне, что они пробудили неожиданный интерес в Венгрии и что профессор Фалуди даже выступил по этому поводу публично.
Прежде всего я поблагодарил его за готовность провести эксперимент и спросил, не будет ли возможности увеличить число пациентов с 15 —20 хотя бы до 30.
— Само собой разумеется, — заверил я, — за эту любезность будет назначен дополнительный гонорар.
Затем я поинтересовался, следует ли мне ожидать, что расходы поднимутся сверх предложенных 3500 долларов на пациента. Меня интересовало также, как стали бы распределять эти деньги — сколько получит он, сколько университет?
Затем я задал вопрос, который занимал меня больше всего.
Коллега из швейцарского фармацевтического концерна «Novartis» рассказал мне, что осуществление экспериментов с лекарственными средствами в Венгрии опять осложнилась. Причиной тому — известные статьи в американских газетах. Чтобы вызвать Фалуди на откровенность, я написал: «Предполагаю, что речь идет о материале, вышедшем из-под пера журналистской братии, которая пишет обо всем, но ни о чем не имеет понятия. Поняли ли Вы из этой статьи, что существуют проблемы с опытами на основе применения плацебо? Сложно ли обеспечить понимание пациентов? Извините, что я говорю об этом так откровенно, но лучше, если подобные вопросы обсуждаются заранее — прежде чем возникнут проблемы».
Профессор Фалуди три недели медлил с ответом. Я уже боялся, не отпугнут ли его мои вопросы.
«С исследованиями на основе применения плацебо, — написал он наконец, — всегда имелись известные проблемы. По крайней мере, в случае с больными с диагнозами "шизофрения" и "маниакально-депрессивный психоз" я предполагаю, что исследование должно быть начато в больнице. Во всех других случаях я не вижу затруднений. Что касается статьи о медицинских опытах в Венгрии, все это ложь. Гладкая ложь. Но не беспокойтесь: все идет своим чередом»,
