– Пей! Я блюду твою норму!
Прыщ поморщился, но поднес ко рту бутыль. Тесак улыбнулся. Вот и бери потом Прыща на серьезные дела, когда он в говно со второй «тройки»! В таком состоянии с Прыщом съябывать от кого-нибудь бесполезно. Лучше либо не вмешиваться сегодня ни во что, либо принимать бой на месте.
1.03.03, инструкция по применению проездного билета в качестве туалетной бумаги
Я пошел срать. Нашел закоулок между помойкой и стеклянным сводом оранжереи. Получалось так: со стороны парка меня засечь не могли, зато работники и посетители оранжереи с ужасом наблюдали, как человек срет прямо под их носом. Я пару раз подмигнул симпатичным девчонкам. Уверен, охота выбирать растения у них резко отпала. Когда я закончил свои дела, передо мною встала достаточно серьезная проблема: вытереть жопу снегом или порыться в карманах. Я предпочел второе, хотя и так порядком отморозил задницу. В карманах оказался лишь один бумажный трамвайный билетик.
На самый пожарный случай существует следующая инструкция по подтирке жопы с помощью столь незначительного клочка бумаги:
I. Билет сгибается пополам, затем еще раз пополам.
II. Из билета вырывается сердцевина.
Ни в коем случае не выбрасывайте оторванный уголок! Он нам еще пригодится.
III. Раскрываем получившуюся конструкцию. Продеваем указательный палец в образовавшуюся дырочку. Продеваем до второй фаланги. Поправляем «юбочку».
IV. Тщательнейшим (!) образом вытираем задницу этим пальцем.
V. Аккуратно снимаем налипшее на палец говно с помощью «юбочки».
VI. И вот тогда-то и наступает время заветного уголочка! С прилежной педантичностью мы извлекаем внешней стороной уголка дерьмо, забившееся к нам под ноготь.
Полезное примечание: прежде чем приступить к подтирке задницы, попробуйте напрячь и расслабить несколько раз мышцы таза. Говна вам придется вытирать намного меньше!
1.03.03, небольшая разборка, 14:34
Я представляю, что случилось с теми людьми, которые наблюдали за мной в тот самый момент, когда я подтирался согласно вышеизложенной инструкции.
Опорожнив кишечник, я выходил с позиции и заметил что-то кроваво-грязное на снегу. Поверх того, что я увидел, пролегал свежий отпечаток протектора ГАЗ-5304. Я остановился. Я попробовал различить в месиве хоть какие-нибудь идентификационные признаки раздавленного существа. Тщетно. И я подумал: чем же я отличаюсь от этого, перемолотого колесами машины, куска мяса? О, Господи, ничем!..
Проколотая точка. Кажется, это из математического анализа. Очень похоже на людей. Мне почему-то вспомнилась песня Оззи «Zero the hero». Ноль – герой. Бля, достаточно поэтично звучит! Может, мы все большие нули? Черная тоска наползает на меня всей своей мощью, как после героиновой ломки. На ум сразу приходят гребаные аналогии типа «people equal shit» (это из Slipknot’а). Дерьмо! Заткнись!
Тесак молчит, по лицу видно – думает.
– От нас ничего не останется, потому как мы сами ничто, верно? – Тесак пытается продолжить свою мысль. Я вспоминаю слова Вождя и присаживаюсь рядом.
– Из ничего произрастает ничто. Так сказал тот мужик с дрэдами, – мне неловко называть его Вождем при Тесаке.
– Чертовски верно сказано! – добавляет Тесак и одним глотком осушает своего «Степана».
Я же углубляюсь в дебаты с самим собой насчет людских страданий. Голод, засуха, dictatorshit… Бля, если заботиться обо всем мире в целом, так и шизофрению недолго заработать! Как Бог там один управляется?
Происходит внешний толчок. Я пока не могу определить, откуда он идет. Может, блевануть? Да нет, брось! Ты еще и не выпил как следует. Но толчки не прекращаются, они лишь становятся более частыми. И я понимаю, что кто-то орет.
Я оглядываюсь (14:37). За оградой находятся детские аттракционы. Паровозики, карусельки и прочая хуйня, доставшаяся в наследство от Великого и Могучего. И есть там вроде домика для персонала. Туда ведет лестница, в которой отсутствует множество ступенек, а заместо них плашмя лежат доски. Очевидно, раньше там была горка. С балкончика какой-то мудак что-то орет нам во всю глотку. Орет на нас. С ним наверху еще какие-то мужики и их прошмандовки, которые пришли нажраться и потрахаться.
– Не обращай внимания! – говорит мне Тесак.
Я и не обращаю, но внутри уже зарождается нехороший огонек. Я бессилен. Ярость и злость – это все, что осталось от моего поколения. Тупая ярость, тупая злость.
Даже Прыщ что-то в ответ им буркнул. Я встаю и… меня ведет в сторону. Мужики наверху ржут. Девки все накрашенные, у каждой по несколько пачек презеров распихано по карманам. От нашей скамейки до крыши метров пятнадцать. Какие острые шипы на полуметровой ограде!
Тот мудак продолжает крыть нас, бляди смеются все неистовее. Я делаю вид, что убрался вконец, и плавно подхожу к нашей урне. Мы к этому моменту прилично уже убрали стеклянных бутылок. Достаточно, на мой взгляд. Нехороший огонек пожирает мой мозг. Из двух выпущенных (14:40) за секунду бутылок «тройки» одна разлетается об перила, другая, разбиваясь об лоб прошмандовки, взрезает ей все лицо. Теперь, дорогуша, никакая косметика не поможет, и будут тебя ебать по жизни в жопу, чтобы не видеть твое уебышное лицо!
Оравший долбоеб пытается спешно спуститься (14:41) по наклонным доскам. Видно, что он, как и Прыщ, тоже перебрал. Но я готов к новой атаке, и через несколько секунд две бутылки вырубают уебка, попав ему прямо в торец. Он обмякает на перилах и едет вниз, шмякается об землю. Одна из прошмандовок наспех перевязывает (14:42) другой лицо, когда на сцене появляется еще несколько действующих лиц. Они выскакивают один за другим из гребаного чердака. Они пялятся на нас, некоторые посылают на хуй. Когда балкончик набился ими полностью, один здоровенный мудофель оттолкнул в сторону изрезанную бабу и ее подружку, а сам принялся швырять в нас пластиковыми бутылками из-под пива. Но они жутко тормозили о воздух и падали, не долетев до цели. Оцените преимущества пива в стекле!
Я оглянулся (14:43). Тесак стоял в боевой позе, готовый ринуться в бой в любой момент. В то же время мимо нас пролетели две водочные бутылки, но они были посланы слишком сильно и, пролетев над головами, закружились на льду канала. Ярость во мне прыснула в кровь адреналином. Пиздюки получат свое!
Мудофилы, поняв, что им нас не достать, принялись спускаться (14:45) по гребаной лестнице. Они, видать, не знали участь дружка, распростертого на земле! Я скомандовал: «Сейчас!» – и штуки три пивных бутылей «приземлились» (14:45:24) россыпью на двоих гнойников… Мне доставляет огромное эстетическое удовольствие сам звук полета пустой бутылки, а именно, как она делает горлышком свое «фьют-фьють». Как она летит в цель с максимальным ускорением и, достигая ее, разлетается на мелкие кусочки! Одурманенный яростью, мозг фиксирует мельчайшие подробности: как двое мудаков теряют равновесие; как они приземляются на настил; как десятки острых стеклышек врезаются им в тело; как, скользя по наклонным доскам, пиздюки оставляют за собой кровавый след и, наконец, как они корчатся от боли, придавив мосталыгами своего кореша.
Я понимаю (14:47), что пора завершать спектакль, и еще штуки четыре стеклотары летят в середину толпы на балкончике. Тесак хватает непочатого «Степана», я – Прыща под мышку. Пока мудаки наверху матерятся от боли ударов и порезов, мы медленно отступаем (14:48). Один из тех хуетесов, что оказались на земле, приковыляв к забору, пытается перемахнуть его, помогая себе матюгами. В этот момент об его голову с хрустом бьется полная бутылка Тесака. Мой друг рад, улыбается. Пиво вспенившимися струйками стекает с поникшей на изгороди головы уебка. Тесак оборачивается ко мне, и в его глазах читается: «Нас меньше, но мы здорово уделали их!» На моем лице взаимная радость.
– Делаем ноги! – кричу ему, и мы сматываемся. Ментура должна подъехать с минуты на минуту.
Огонек покидает мозг. Хронометр показывает 14:49.
1.03.03, тупая злость, 19:36
Мы тащимся по занюханной улице рядом со станцией метро «Чернышевская». Мы уже слегка протрезвели, и Прыщ плетется отдельно, стараясь самостоятельно удержать равновесие. Впереди готическая церквуха, такая же занюханная и жалкая, как и вся улица. Новоанглийский стиль, начало прошлого века. Она выглядит словно закопченная рыбешка с этим толстым налетом сажи на кирпиче. Да и сама улица, впрочем, второсортный отброс: рытвины одна глубже другой; развалившиеся поребрики; размазанные по тротуару собачьи фекалии; грязные стекла; немытые целую вечность фасады; мусор, перемешанный со снегом, высится горушками возле подворотен; зассаные подъезды, откуда веет затхлостью, разрухой и плесенью; откровенные помойки, а не машины расставлены вдоль. Некоторые из них навсегда лишились способности перемещаться в пространстве. И из ближайшей к нам (Opel Kadet) вылазит грязный, как сама улица, бомж. Я рукой даю знать, что вперед пойду один, а сам посматриваю по сторонам в поисках палки. От бомжа воняет, как от сотни вокзальных сортиров. Грязные космы волос выползают из-под шапки, порванный в нескольких местах тулуп выглядит эксклюзивно засаленным (в куче мусора нахожу обрезанную трубу), вместо ботинка на одной ноге полиэтиленовый пакет, руки в говне (готовлюсь к удару), а ноготь мизинца на левой руке достигает поистине гигантских размеров. Я думаю, что ему глубоко наплевать на себя.
