Приветик, как делишки? – ударившись об угол стола и поковыляв по направлению к рабочим. С утра пораньше, да? Ничего не поделаешь, из-за этих ублюдков приходится вставать ни свет ни заря. Еще немного кофе осталось. Скоро еще кофейку принесут. И пивка тоже. Рабочие с минуту постояли, глядя на него и слушая его грохочущий голос, потом направились к кофеварке. Закажу-ка я, пожалуй, в какой-нибудь пекарне пирожных, булочек и еще чего-нибудь такого. Нельзя же целый день ничего не есть, да? Профсоюз ведь хочет заботиться о своих рабочих. Нельзя топать в пикет на пустой желудок. Рабочие посмотрели на кофе, выпили его и принялись надевать плакаты. Не забудьте книжки проштамповать, – поправив плакат на одном из рабочих, потом ринувшись обратно к столу, рывком выдвинув ящик, сунув туда руку, пошарив и отыскав наконец печать и штемпельную подушечку. Книжку обязательно надо проштамповать. У кого не будет штампа, тот окажется по уши в дерьме. Вчерашняя смена отдежурила отлично. Вам надо только все время двигаться, а не то копы прицепятся. Рабочие, переглянувшись, положили свои книжки на стол, а Гарри, не переставая громко говорить, принялся колотить по книжкам печатью. Этих ебаных копов хлебом не корми, дай только пикет разогнать. Рабочие направились к выходу. Только не толпитесь – отойдите друг от друга и все время двигайтесь. Вы, ребята, можете пикетировать главный вход. Других я пошлю к черному ходу и боковым дверям, а если кто-то будет мешать, просто кричите, что никому не дадите сорвать забастовку. Рабочие вышли и направились на другую сторону улицы, к заводу, а Гарри крикнул им вслед, чтобы они все время двигались и не пропускали на завод никого, кроме гнусных канцелярских крыс. Рабочие, не останавливаясь, покачали головами. Им предстояло недолгое дежурстве, а потом весь день был в их распоряжении. Иногда и побастовать неплохо. Денек выдался славный.
Гарри стремительно мерил шагами кабинет. Вскоре должны были привезти пиво. Он посмотрел на плакаты. Они были на месте. Вошли еще несколько рабочих, и Гарри, велев им хватать плакаты, проштамповал книжки, объяснил, куда идти дежурить, добавив, что надо все время двигаться, и новые рабочие появились и похватали плакаты, и все пошло своим чередом, а вскоре приехал человек с пивом, и Гарри велел ему привезти еще два бочонка попозже, а потом заказал по телефону несколько коробок пирожных и булочек и подписал все счета, поставив свою размашистую подпись под каждым документом и указав внизу свой титул: цеховой староста, организация 392, – и весь день то и дело наполнял свой стакан пивом, а рабочие приходили и уходили, брали плакаты, возвращали их, ставили штампы в книжки; мыли и чистили свои машины, играли в карты или просто стояли, болтали и шутили, любуясь безоблачным небом и наслаждаясь теплой погодой; уходя после дежурства и перебрасываясь шуточками насчет трех выходных и насчет того, что они уже и не упомнят, когда в последний раз отдыхали в пятницу, и мало кто из них принимал забастовку всерьез. Какое-то время они должны были отдежурить в пикете – несколько дней, может, даже недельку-другую, но в такую погоду это не трудно (если немного потеплеет, после дежурства мы даже на пляж сможем сходить), а потерянные деньги они потом в два счета заработают, ведь зарплату повысят, к тому же в субботу профсоюз обещал выдать продукты, так что волноваться в общем-то не о чем. Это был внеочередной отпуск.
Бочонок пива опустел почти за час до того, как привезли еще два, а Гарри и те несколько человек, что постоянно пили вместе с ним, были уже слегка навеселе. Когда парень поставил оба бочонка на место, Гарри велел ему привезти еще четыре в понедельник утром. По идее этого нам должно хватить, – и он залился своим смехом.
Всю вторую половину дня Гарри просидел во дворе позади здания, попивая пиво и болтая с некоторыми рабочими, пока те играли в карты или попросту сидели без дела. Когда люди брали плакаты, он звал их во двор ставить штампы, а они подтрунивали над ним из-за того, что у него такая тяжелая работа, и он похлопывал их по спине, заливаясь своим смехом, и рабочие смеялись, надевали плакаты и шли к заводу, где прохаживались взад-вперед и болтали с копами, подтрунивая над ними из-за того, что им приходится дежурить там дольше, чей пикетчикам, а копы улыбались, отвечая, что и сами не прочь забастовать, хоть отдохнули бы немного, и желая пикетчикам добиться своего и побыстрее вернуться на работу, и время от времени кто-нибудь из рабочих застывал на минуту как вкопанный, смотрел на копов и улыбался, а кто-то другой смеху ради орал, что надо все время двигаться, и каждый час, или около того, группы пикетчиков менялись, и разговор между ними и копами начинался сызнова, почти слово в слово, а потом у копов тоже происходила смена дежурных, и уходившие махали руками пикетчикам, радуясь тому, что кончился рабочий день и начались выходные, а новые копы некоторое время стояли молча, но вскоре и они принимались болтать с пикетчиками, все наслаждались хорошей погодой и прелестью новизны, и день продолжался с закономерностью движения солнца по небу.
К тому времени, как в кучу у стены бросили последний плакат, Гарри был уже пьян. Он положил печать с подушечкой обратно в ящик и вместе с парочкой рабочих стал допивать пиво, то и дело наклоняясь над бочонком и работая насосом до тех пор, пока из пересохшего крана не раздалось шипение. Гарри обнял двоих приятелей, стоявших рядом, за плечи и сказал, что они еще покажут этим сукиным детям. А особенно этому сопляку Уилсону. Этот пидор ебучий у меня еще дождется, гомик сопливый! Все рассмеялись.
Заперев контору и перейдя улицу, Гарри зашел к «Греку». Там были некоторые соседские ребята, в том числе и те, что наведывались в бар накануне вечером, и Гарри сел у стойки, заказал поесть и стал время от времени перекидываться с ребятами парой слов насчет забастовки – они спрашивали, как идут дела, а он отвечал, что рабочие уже приперли хозяев к стенке и схватили за яйца, подзывал их к стойке и угощал. Он сидел в баре несколько часов, покуда не ушли ребята, потом тоже вышел и направился домой.
На другой день он проспал допоздна, а после завтрака сразу вышел из дома и направился к «Греку», но в столь ранний час никого из ребят там еще не было. Ничего не заказав, он немного посидел, потом пошел в свою контору и сел за стол. Выкурив несколько сигарет, он позвонил секретарю триста девяносто второй организации и сообщил, что находится в конторе и просто проверяет, всё ли в порядке, а секретарь похвалил его за усердие, и Гарри, повесив трубку, попытался вспомнить, кому еще можно позвонить, но на память пришел только номер торговцев пивом. Он позвонил им. Представился и сказал, что можно не дожидаться понедельника и прислать четыре бочонка прямо сейчас. Посидев некоторое время без дела, он заполнил свою расходную ведомость, потом принялся расхаживать по кабинету, а когда привезли пиво и поставили на место бочонки, наполнил кувшин, взял стакан, сел за стол и стал пить, глазея на улицу.
Где-то в середине дня Гарри увидел, как на стоянку у входа к «Греку» подъехала машина, из которой вышли несколько знакомых ребят, поэтому он запер контору и пошел к «Греку». Он поздоровался с ребятами, те кивнули, и он немного посидел с ними, но больше никто не пришел. В конце концов он спросил, не хотят ли они пивка, у меня в кабинете, бля, целых четыре бочонка, ребята сказали, что не откажутся, сообщили буфетчику, где их можно найти, и все направились в контору. Гарри достал стаканы для Винни, Сала и Малфи, они расселись и принялись пить пиво. Гарри стал рассказывать, как он руководит конторой и всей забастовкой, но они, считая его занудой еще с того раза, когда он впервые с ними заговорил, не обращали на него особого внимания, а лишь поддакивали, пили пиво да оглядывали кабинет. Малфи сказал, что здесь не помешал бы приемник, а то даже музыку послушать нельзя, и Винни с Салом согласились, а Гарри сказал, что приемника нет, но, может, и вправду стоит его раздобыть. Ага, само собой. Профсоюз должен выдать тебе приемник, чтоб ты не спятил тут от безделья. Ну да. Почему бы и нет. Гарри сказал им, что у него полно дел, ведь он отвечает за проведение забастовки. Вы же не знаете всего, что… если союз заплатит за пиво, пускай и на приемник раскошелится. Ага. Если ты скажешь, что тебе нужен приемник, они отказать не смогут. Ага. Ну да, если уж я куплю его, они вряд ли откажут. Ага, а после забастовки ты сможешь забрать его домой. Кому какое дело! Ну да, почему бы и нет? Мы тебе за двадцатник или тридцатник можем хороший достать. Черт возьми, это же куча денег! Куча денег? Да что такое тридцатник для профсоюза? Они же там миллионами ворочают. Мы достанем тебе хороший приемник, ты отдашь нам бабки, а потом получишь их с профсоюза. Не дрейфь, они не откажут. Как увидим хороший приемник, сразу берем его для тебя. Ребята переглянулись и заулыбались, вспомнив про приемник в витрине нового магазина на Пятой авеню. Мы тебе его прямо завтра принесем. Да ну, вот это здорово!
