Иногда она завершала записки, письма и открытки словами «4ever», а затем подписывалась чьим-то именем. Она редко пользовалась собственным именем и никогда не использовала мое в начале. Конечно, все это адресовалось мне, но она всегда использовала имя, которое имело отношение к тому, о чем писала. «Дорогой Э.В.», — начиналась одна открытка о Гудини. Завершалась она словами «4ever, В.» Это была ссылка на настоящее имя Гудини — Эрих Вайс, и имя его жены — Бесс. Иногда мне требовалось посидеть за компьютером, чтобы понять, что она имеет в виду. «Дорогой Селдеy», — начиналось еще одно письмо, которое заканчивалось словами «Твоя подруга Лили Барт»[32]. Я часто думал, что если бы не установленная у меня в компьютере поисковая система, наши отношения не продлились бы дольше недели. Однако в нескольких случаях не мог помочь даже Интернет. «Дорогой К.», — обратилась она ко мне 4 января, и начала говорить о маленьком греческом острове и том, что нам когда-нибудь следует туда поехать, чтобы посмотреть на луну. «Может, ты меня там встретишь. Может, ты приедешь туда меня искать, будешь искать в панике, опасаясь, что я свалилась в колодец на острове. Там нет колодцев, учитель. Не бойся. С любовью, Сумир». Я думал, что «К» — это ссылка на Кафку или на Керуака. На открытке был нарисован русский спутник на голубом фоне со звездами. Спутник был запущен 4 октября 1957 года и упал на Землю 4 января 1958 года, но я так и не нашел ничего про «Сумир».
Я стал смотреть на другие открытки на стене и думал о событиях, произошедших в те месяцы, пока мы были вместе. Везде, куда бы я ни взглянул, повторялись цифры 4 и 14. Они сами повторялись или приходили на ум. Она исчезла в 4 утра (по крайней мере, так указали в полицейском отчете) 8 числа 2 месяца (8 разделить на 2 = 4), недалеко от трассы 251 (5–2+1=4). Наше первое свидание произошло 4 октября (октябрь — десятый месяц, 10+4=14). Мы были вместе 4 месяца и 4 дня. Если правильно произносить ее имя, в нем 4 буквы. Она предпочитала, чтобы ее называли «Анастасия Кайн» — в английском варианте 14 букв. Она использовала «4ever» 14 раз во время письменных обращений ко мне. Это только то, что я сам заметил, может, вы заметите что-то еще. Это было или сводящее с ума совпадение, или нечто специально спланированное. Она пыталась что-то сказать, а я — тот человек, который скорее, чем кто-либо, должен понять, что именно. Я хотел найти подсказки и указатели. Я хотел изучить образцы и найти решение.
Через два дня после ее исчезновения я получил карту. Вначале я не подумал, что она от нее, поскольку там стола настоящая марка, но карта пришла от Анны. Смешно, что в случае использования настоящей марки конверт шел ко мне дольше всего. В нем ничего не желало, кроме карты. Анна нарисовала ее сама. Карта не походила ни на какие другие, которые я когда-либо видел. На самом деле я вначале даже не понял, что это. Это был просто сложенный лист бумаги с точками, буквами и цифрами на нем. Точки стояли по две, три или четыре рядом. Имелось несколько мест, отмеченных пятью точками, а также несколько отдельных точек. Рядом с некоторыми группами точек стояли цифры, за которыми следовала буква или несколько букв, например, 14FC или 19АВН.
Я не хотел это расшифровывать. Я не думал, что в состоянии выдержать одну из ее игр, но чем больше я об этом думал, тем более важным это казалось. Что если это — последнее, что она хотела мне сказать? Что если это ответ на случившееся с ней, объяснение, почему это произошло? Что, если это даст ответ на все вопросы? Я не мог отложить в сторону карту, поэтому принялся за неизбежный, болезненный процесс расшифровки.
Я начал с цифр, поскольку на карте использовались только четыре — 5,14,19 и 23. Похоже, точки шли рядами, как вертикально, так и горизонтально, а цифры обычно стояли в конце ряда, за ними следовали буквы. Больше было 5 и 23. Они, казалось, идут зигзагом между маленьких рядов точек, а затем уходят в пустоту, отмеченную «х». Именно тогда мне и пришла в голову мысль, что это карта.
Она указывала мне направление. Цифры 5, 14, 19 и 23 соответствовали различным направлениям — восток, север, юг и запад; ведь первая буква в слове «east» (восток) — пятая в алфавите, первая буква в слове «north» (север) -14-я, и т. д. И я подумал, что если Анна использовала цифры для обозначения букв, то вполне могла использовать буквы для обозначения цифр. То есть, «FC» означает 53. F, например, пятая буква английского алфавита, С — третья. 53 фута? 53 шага? 53 ярда? Я не знал ответ, но вскоре решил эту проблему, догадавшись, что она писала все задом наперед и вверх ногами. То есть читать карту следовало не обычным образом, а перевернув ее. Затем мне пришлось выяснять, откуда следует начинать движение и где заканчивать. В этом помогли точки. Они обозначали дома в городе. На самом деле, точки соответствовали количеству людей, проживающих в каждом доме. Я начал со своей улицы и попытался выяснить, есть ли она на карте. Она отсутствовала. Для Анны это было бы слишком просто. Я также отказался от ее улицы, улицы Карла и Клер. Мне потребовалось очень много времени, чтобы разобраться с этой частью, но, наконец, я понял, что карта начинается с первого ряда домов, который виден из школьной библиотеки, с выходящими на юг окнами. После этого стало легче.
Я пошел пешком от школы, следуя указанному на карте направлению. Я шел через город на юг, а потом углубился в лес, недалеко от того места, где мы видели, как Карл прикладывает снег к глазу. Темнело, я пошел побыстрее и добрался до оставленной Анной метки. Рядом с одним из деревьев в лесу из снега торчала небольшая палка с прикрепленной к ней ее фотографией. Там была только голова Анны, вырезанная из снимка. Она смялась и промокла от снега. Анна нарисовала маленькие розовые сердечки на глазах и на лбу и написала: «Копать здесь». Я не взял с собой лопату или что-то еще, что помогло бы мне прорваться сквозь слой земли. Снег я раскидал и попытался справиться с грунтом одними руками в перчатках. Но земля обледенела и не поддавалась. Я положил фотографию Анны себе в рюкзак и очистил место от снега, чтобы найти его на следующее утро. Дома я прикрепил ее фотографию к стене, и она заняла место в ряду других лиц.
Я не мог спать, раздумывая, что же там спрятано. Это, должно быть, нечто важное. Там окажется ключ, решение, какой-то ответ на все наши вопросы. Я подумал, что это может оказаться объявлением о сложном розыгрыше, что в земле захоронен телефонный номер. Я позвоню по нему, Анна ответит и станет смеяться над всеми нами, поскольку мы посчитали ее мертвой. А потом она вернется. Я представлял ее возвращение, а еще лучше было бы, если бы она пригласила меня к себе, где бы ни находилась. Мы оба уедем из этого города, и снова сможем быть вместе. Я знал, что это не так, но все равно не мог остановиться…
Утром я первым делом выбежал из дома, добравшись до леса, сверился с картой и, наконец, обнаружил то место. Я стал копать, пока не наткнулся на небольшой металлический Контейнер, который лежал примерно в футе от поверхности. Это была заржавевшая коробка от рыболовных крючков. Я выхватил ее из земли и быстро сиял крышку. Внутри лежал запечатанный конверт и небольшой квадратный подарок в красной оберточной бумаге. Я открыл конверт и обнаружил внутри броскую «валентинку» — поздравление с днем святого Валентина. «Ты нашел здесь захороненный талисман удачи. Ты найдешь меня. Ты будешь моим. С любовью, Анастасия». Она нарисовала анатомически правильное сердце, которое пронзала очень реалистичная стрела. На стреле значилось мое имя. Карта не пришла ко мне слишком поздно, наоборот, она появилась слишком рано. Или, может, Анна просто думала, что мне потребуется больше времени на расшифровку. Подарком был еще один компакт-диск, который она записала для меня. На коробке красовалась черно-белая фотография какой-то пары, по шею зарывшейся в песок на пляже. Они пытались поцеловать друг друга и тянулись друг к другу. Название компакт-диска гласило: «Оставайся закопанным».
Я чуть не положил все назад в яму и не закопал снова. Я Чувствовал себя обманутым. Там должно было оказаться большее. Карта, открытка и компакт-диск не имели никакого отношения к ее исчезновению, они не отвечали ни на какие вопросы. Я провел столько времени за расшифровкой карты, столько ждал, чтобы добраться до этого места, а там не оказалось ничего, кроме забавной открытки, которая больше не казалась мне забавной. Я знал, что если бы Анна до сих пор оставалась жива, то я бы радовался и карте, и открытке, и диску. Я радовался бы таинственности и ожиданию, а она бы тоже радовалась, что я догадался. Но теперь я ненавидел ее глупые игры, странное чувство юмора и выбор музыки, от которой часто мурашки появлялись на коже. Мне ничего этого не требовалось, мне хотелось, чтобы все было так, как раньше, как все и планировалось. Она стояла бы в школьном коридоре, а я бы подошел и показал ее подарок, и мог бы поддразнить ее, что нашел его на несколько дней раньше, чем она ожидала. Я сказал бы Анне, что на этот раз она неправильно спланировала поиски. Я положил найденное в рюкзак и пошел в школу.
