Мужчина лет тридцати с коротко подстриженными светлыми волосами появился в дверях дома Мелани. На нём были тугие шорты и полосатая бело-голубая рабочая рубашка. «Может, выключишь радио? — спросил он, поглядев на стоянку. — Мы бы хотели отдохнуть».
Джин потянулся к ручке приёмника, убавил громкость, и голос Джила Дина продолжал:
— Кажется, ты многое знаешь о мистере Мэнсоне.
— Мой отец много знает. А моя информация получена из вторых рук. Они с Чарли переписывались, когда его первый раз посадили. Тебе бы посмотреть его письма. Когда-нибудь они будут много стоить.
Со спутанными волосами из глубины дома вяло появилась Мелани, чья спортивная фигура четко обрисовывалась под ночной рубашкой. Она встала за коротко остриженным человеком и обняла его за бёдра. Через секунду-другую Джин увидел, как её губы целуют плечо мужчины, а рука вдоль талии скользнула в трусы.
— Выключи его, — сказал мужчина, засмеялся и пошёл внутрь.
— В чём дело?
— Они могут нас увидеть. Мелани подняла голову:
— Кто?
— Да там, внизу.
— К чёрту, кто бы там ни был, — нежно сказала Мелани, широко зевнула и последовала за человеком, исчезая в сумраке. Джин с легким удивлением ощутил укол ревности, подождал, пока они оба не уйдут в дом и не выключат свет над крыльцом, и завёл мотор.
По пути в «Дезерт-Йнн» Джин почувствовал, что ревность его быстро уступила место обиде: какого чёрта она трахается с кем-то всего через несколько часов после того, как она трахалась с ним?
— Так не должно быть! — заорал Джин, ветер подхватил его злой голос и разнёс по мягкому пустынному воздуху; он сильно стукнул кулаком по рулю, и машина громко загудела.
— Было приятно пообщаться, — сказал Джил Дин своему собеседнику. — Очень интересная история.
— И каждое слово в ней — правда.
— Давайте об этом предоставим судить нашим слушателям, — сказал Джил Дин и объявил рекламную паузу.
Дома Джин был возбуждён и долго не мог заснуть, он дважды хотел позвонить Мелани, но каждый раз останавливался, когда ему оставалось набрать только одну цифру. Перед рассветом, когда ещё окончательно не рассвело, он вспомнил короткий, но смутивший его разговор в среду с Мартином Бендером, своим адвокатом в деле против «Трансуорлд Эр Лайнз»[126]. Тихим, почти нежным голосом Бендер сообщил Джину, что раздобыл частичную запись того разговора, который состоялся в кабине пилотов за несколько секунд до того, как самолёт Элис разбился.
— У самолёта отказало крыло, — сказал Бендер. — И Стюарт, и второй пилот Ли Доэрр говорили о мигающем красном огне в районе шасси. Они хотели совершить аварийную посадку в Молайне, но тут самолёт потерял управление.
— Они уверены, что самолёт разбился из-за технических проблем?
— Запись подтверждает версию «Эф-Эй-Эй»[127].
— Мартин, парень был алкоголиком. Может быть, он был пьян и…
— Второй пилот не был пьян, Джин. Даже если бы Стюарт умер и лежал на полу, Доэрр мог в одиночку посадить самолёт. Мы никогда не сможем доказать, что это была ошибка пилота.
— То есть мы проиграем дело, если я попытаюсь настаивать на этой версии?
— У них ещё пять тысяч дел. И каждый уверен в своей правоте.
Они помолчали. Джин глубоко вздохнул:
— На записи есть ещё голоса, помимо голосов Стюарта и Доэрра?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты читал запись, там были ещё чьи-нибудь голоса? Элис была в кабине? — спросил Джин. Произнеся имя, он мгновенно увидел лицо Элис и вздрогнул.
— Не знаю, может быть, — ответил Мартин Бендер. — У нас есть только та часть, которая относится к делу.
— Я хочу услышать её последние слова, если они есть на плёнке.
— Не думаю, что смогу раздобыть эту информацию. Такие вещи сообщаются только родным или ближайшим родственникам.
Джин сказал:
— Но она была моей невестой!
— Я знаю, но…
— Я не успокоюсь до тех пор, пока не буду знать наверняка.
Глава 14 — Один эпизод с Чарли
Начиная с конца 1970-х, чёрный рынок фотографий и предметов, связанных с убийствами Чарльза Мэнсона, стремительно рос не только в Соединённый Штатах, но и по всему миру. Что не осталось незамеченным самим Чарльзом Мэнсоном и теми его последователями, которые остались верны лидеру, когда его посадили в тюрьму. Например, в 1981 году сварщик из Траверс-Сити, штат Мичиган, купил за 500 долларов пару испачканных брюк Патриции Кренвинкел, а ещё через шесть месяцев заплатил 750 долларов за майку с логотипом The Kinks[128], в которой Клем Гроган был сфотографирован возле здания суда в Лос-Анджелесе, где судили Чарли.
«Он сказал, что заплатит мне 1000 долларов, если я пришлю ему свою фотографию, где я голая, — сообщала Чарли Сандра Гуд в письме, которое она написала ему из исправительного учреждения в Олдерсоне, штат Западная Виргиния, где она отбывала пятнадцатилетнее заключение за угрозы по почте представителям бизнеса и правящих кругов. — Он хочет иметь что-нибудь настоящее из Долины Смерти или времён нашей жизни на ранчо. У меня ничего нет, но есть у Пискли, — писала она, имея в виду Линетт Фромм, также отбывающую срок в Олдерсоне за попытку убийства президента Джеральда Форда[129]. — Спорю, что если ты оставишь на них свой автограф, он заплатит гораздо больше».
«Дай мне обдумать это», — написал Чарли в ответ.
Потом, в 1982 году, на газетных прилавках Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и других крупных городов появился журнал, посвященный мэнсонабилии. Он назывался «The Dead Circus» («Цирк мертвецов»), и в первом номере появилась цветная фотография Чарли во весь разворот с возбуждённым членом. Фотография, купленная известным коллекционером предметов искусства в Филадельфии за 10 тысяч долларов, оказалась фальшивкой. На самом деле, фотография была сделана на Вудстоке в то самое известное дождливое воскресенье, когда все хиппи валялись в грязи нагишом. Человек, похожий на Мэнсона, с бородой и большим членом оказался мастером по сандалиям из Таоса, штат Нью-Мексико.
Прочитав об этом в «Сан-Франциско Кроникл», Чарли рассмеялся. «Теперь, — сказал он, — я по меньшей мере знаю, сколько стоит мой член».
Но так как эта тема интересовала многих, у Чарли созрела идея — одновременно и хитрая и злая, — идея, которую он вынашивал много лет. Забудь о непристойных фотографиях девушек с возбуждёнными грудями и неприкрытыми влагалищами. Забудь об испачканных брюках Патриции Кренвинкел или использованных презервативах Текса Уотсона. Если ты действительно хочешь иметь частичку от легендарной семьи Мэнсона, то что же можно считать самым главным?
Чарли задал этот вопрос Виктору Зиммеру, осуждённому за сексуальные преступления психу, который сидел в соседней с ним камере в Векавилле.
— Не знаю, — ответил Виктор, его пальцы вцепились в решётку, на безразличном лице медленно появлялось выражение смущения. — Намекни.
— Не могу.
— Почему, Чарли?
— Ты можешь рассказать, — сказал Чарли и вспомнил, что 12 октября 1969 года, в тот день, когда его и его последователей арестовали на ранчо Баркера в Долине Смерти, одну девушку не вытащили из пустыни и не надели на неё наручники, эту девушку никогда не судили. Она разбила лагерь в нескольких милях к западу от Голер Уош рядом с пересохшими водопадами в долине Страйпид Бьютт. Она уехала в это потаённое место накануне поздним вечером на пятнисто-голубом лёгком автомобильчике, одном из тех, которые были украдены из «Палмлдейл Багги Билдерс» в июле.
Утром в воскресенье эта девушка — Элис Макмиллан, несмотря на жару и чёрную точку самолета, кружащего над ней, пересекла перевал Менгеля, где в 1944 году погиб знаменитый золотоискатель Карл Менгель. В двух сотнях ярдов к северу от его хижины, в соответствии с картой, набросанной Чарли, из красных камней была сложена пирамида, вокруг которой стояли жестянки из-под пива и пустые гильзы. Под камнями лежал военный рюкзак с экземпляром книги «Незнакомец на странной земле»[130], шесть коробочек с шестнадцатимиллиметровой плёнкой и 20 тысяч долларов в мелких купюрах.
— Книгу прочти. Деньги можешь потратить, — сказал Чарли Элис. — Но не показывай никому фильм, пока я не свяжусь с тобой. Ладно?
— Хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю, — ответила Элис. — Он будет в безопасности.
Той ночью Чарли мастурбировал первый раз за месяц, и в том незаполненном пространстве за глазными яблоками, где желание встречается с пустотой, он увидел женщину, повернутую к нему спиной, она шла босиком по полю бледно-зелёной травы. Прямо перед ней было озеро, голубую поверхность его колебал ветер; приблизившись к берегу, она скинула белое льняное платье на мокрый песок.
Чарли думал о женщине каждый раз, когда мастурбировал. Пейзаж всегда был разным, но она всегда удалялась от него, безразличная к его глубокой тоске и горечи, скопившейся в сердце.
