Я ничего не имею против нового друга Ди. У него свое дело: предприятие по разведению божьих коровок. Поначалу я думал, что у него явно что-то не то с головой – пока не узнал, что садоводы закупают божьих коровок в больших количествах, чтобы те уничтожали вредных насекомых. Компания у него небольшая, в штате человек двадцать. Он никогда не будет богатым настолько, чтобы снарядить свою собственную частную армию, о чем все мальчишки мечтают в юности. Но у него хороший, стабильный доход. Он может позволить себе дважды в год отдохнуть за границей. У него большой дом с большим садом. Я так думаю, Ди предпочла бы солидного, пожилого банкира, которым не стыдно похвастаться перед подругами. Потому что когда твой бойфренд занимается разведением божьих коровок, в этом все-таки есть неизбежный комический элемент. Но нельзя получить все и сразу.
На Ди я тоже не злюсь. Ей хочется быть счастливой. Нормальное человеческое желание. С ее точки зрения, я был явно не тем человеком, который мог сделать ее счастливой. Мне грустно и горько, потому что мне нечего ей сказать, и мы даже не можем встречаться время от времени, чтобы посидеть где-нибудь в баре и выпить. У меня не так много друзей и знакомых, с кем я могу посмеяться и вспомнить о прошлом, и с каждым годом их становится все меньше и меньше. Но я рад, что они обрели свое счастье. Потому что, чем больше счастья в окружающем мире, тем лучше для всех.
Самое печальное в этой жизни: ты никого не заставишь относиться к тебе с симпатией, не говоря уж о том, чтобы заставить кого-то тебя полюбить. Как говорится, насильно мил не будешь.
Быть может, проблема во мне самом? Я давно размышляю об этом, уже много лет.
В юности все кажется проще. Ты рассуждаешь примерно так: вот когда я закончу школу, все будет просто отлично. Когда у нас что-то получится с этой девчонкой, все будет отлично. Когда я получу эту работу, все будет отлично. Когда я женюсь, все будет отлично. А в итоге все плохо. Я давно пытаюсь понять, в чем тут дело. Почему так происходит? Это что, невезение? Или общее правило, о котором мне не удосужились рассказать? Какую я пропустил страницу в руководстве “Как жить”? Почему у меня все не так, как должно быть? Может быть, дело во мне? Может, я делаю что-то неправильно? Или я слишком ленив? Я не знаю. И уже начинаю всерьез опасаться, что никогда не узнаю.
Остается одно: запастись терпением и ждать подходящего случая. Действие – это всего лишь ускоренное ожидание. И туг уже ничего не поделаешь. Запасайся терпением и жди.
Звонит иерофант. Его матери стало хуже. И он ей ничем не сумеет помочь. Все, что он может сделать: просто быть рядом и держать ее за руку.
– У нее было сильное воспаление. Инфекция. Врачи не верили, что она выживет. Думали, это конец.
Он еще не дошел до той стадии, когда к вышесказанному добавляют: “Может быть, для нее это было бы лучше”. Обычно, когда люди так говорят, они имеют в виду, что так было бы лучше для них. Иногда это действительно лучше, но мы все притворяемся, все до единого. Мы соблюдаем приличия. И в этом, наверное, наша беда. Потому что притворство, оно разрушает личность даже вернее, чем наркотики. Просто взять и уйти – это честнее. Просто уйти – это универсальное средство.
Потом звонят из полицейского управления Саут-бич. Миссис Шеперд, наша уборщица, арестована по обвинению в воровстве. Я озадачен и хочу выяснить все поподробнее, но мне говорят, что это нетелефонный разговор.
Я уже собираюсь домой, но тут приходит миссис Блатт, которая живет неподалеку от церкви. Приносит очередную корзину кабачков. У нее есть какая-то собственность за городом. Очевидно, секретная кабачковая ферма. Миссис Блатт – добрая женщина, и это так мило с ее стороны, что она не забывает о ближних, но всю последнюю неделю мы с Сиксто и Гулин питаемся исключительно кабачками. Да, я люблю кабачки, но всему есть предел. Щедрые дары миссис Блатт отправляются в мусорное ведро.
Звоню Пройдохе Дейву, хочу спросить у него совета.
– Встретимся в управлении, – говорит он.
Я стою перед входом в полицейское управление, дожидаюсь Пройдоху Дейва. Из-за угла доносится зычный голос уличного проповедника. Он распевает ритмичный псалом. Речь идет о вечном проклятии и адовых муках:
– Адский огонь, он горит и не гаснет. Господу грешники не угодны. Ему нужны победители, ибо их есть царствие небесное.
Хорошая строчка. Надо будет запомнить и слямзить. Я хочу посмотреть на проповедника. Иду в ту сторону, заворачиваю за угол и вижу, что проповедника нет. Голос, записанный на пленку, доносится из динамика переносного кассетника, который стоит прямо на тротуаре. Его охраняет Пророк. Неподвижный, как статуя. Невозмутимый и строгий, в своем неизменном противогазе. Обычно уличные проповедники делятся на две основных категории: это либо навязчивые, но тихие зануды, которые механически отрабатывают свою ежедневную повинность, либо рьяные фанатики с явными умственными расстройствами, которые бросаются на прохожих. Но я ни разу не видел, чтобы проповедник проигрывал свою проповедь в записи. По-истине, лень – двигатель прогресса.
– Бог действительна хочет помочь. Господь хочет тебе помочь. У него большой опыт – четыре миллиарда лет. Он может дать тебе все, что ты хочешь, прямо сейчас. Просите, и дано будет вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. Представители Господа Бога в Майами – сестры Фиксико.
Что еще за сестры Фиксико?
Появляется Пройдоха Дейв. Я стою у патрульной машины, припаркованной перед входом в управление.
– Одну секундочку, – говорит Дейв. Достает из кармана крошечную мельничку для специй и вымалывает на капот полицейской машины какой-то белый порошок. Наработанным быстрым движением оформляет рассыпанный порошок в две дорожки с помощью лезвия опасной бритвы с золотой инкрустацией на ручке. Достает металлическую трубочку в форме стилизованного пылесоса и занюхивает первую дорожку. Он предлагает мне угоститься, но я молча качаю головой. Дейв пожимает плечами и употребляет вторую дорожку.
Полицейских поблизости не наблюдается, но все равно это безумие в чистом виде. С Нельсоном было почти то же самое, только теперь – в сто раз хуже. Но мне почему-то не страшно. Видимо, от безысходности.
– Вот чего мне не хватало, – говорит Дейв, шмыгая носом. – Кстати, ты слышал историю про украденный полицейский участок? Был один маленький полицейский участок в какой-то богом забытой, глухой провинции. Где-то в Латинской Америке. По субботам и воскресеньям они не работали.
И вот как-то раз в понедельник утром приходят сотрудники на работу, а участка на месте нет. В смысле, здания нет. Остался только фундамент. Стены, входная дверь, окна, мебель, электропроводка, крыша, крыльцо, вывеска и табличка с часами работы – все исчезло. Кто-то украл весь участок. В смысле, здание, где он располагался. Этот такой майамский анекдот. Его рассказывают по-разному. То есть, история – всегда та же самая, но место действия меняется в зависимости оттого, кто рассказывает. Если рассказывают колумбийцы, то речь идет об эквадорцах. Типа, какие они, эквадорцы, нищие и вороватые. Эквадорцы рассказывают ту же историю о колумбийцах. Уругвайцы – о парагвайцах. В общем, ты понимаешь.
Проповедь за углом резко умолкает. Интересно, что там происходит? Пророк переставляет кассету?
– В тот день он будет суров и жесток и не проявит божественной милости, – снова включается зычный, раскатистый голос. – Но ты всегда должен помнить: плотники требуют денег… автомеханики требуют денег… стоматологи требуют денег… электрические компании требуют денег… А Бог работает бесплатно… Бог доставляет спасение на дом, и тебе не надо платить за доставку. Сестры Фиксико – уполномоченные представители Господа Бога. Обращайтесь прямо сейчас.
Отличная фраза. “Бог работает бесплатно”. Сразу сбивает цену на общедоступный рай иерофанта, который хотя и по средствам каждому, но все-таки не дармовой. В принципе, это метод кнута и пряника. Ты предлагаешь покой и счастье, но приправляешь все это страхом.
– Я представлюсь как твой юридический консультант, – говорит Дейв, когда мы заходим в управление.
– А ты изучал юриспруденцию? – интересуюсь я.
Дейв обиженно хмурится.
Нас приглашают в кабинет. Сейчас мы узнаем, за что они арестовали миссис Шеперд.
Полицейские бывают разные. Есть вполне дружелюбные и добродушные. Но к полицейским из Майами это не относится. Они меня пугают. Все, как один – здоровенные, угрюмые дядьки, которые пристрелят тебя, не задумываясь, если ты дашь им повод. И, в принципе, я их понимаю. И ни в коем случае не упрекаю. Когда вокруг столько озлобленных психов с огнестрельным оружием, не говоря уже о многочисленных идиотах при полном отсутствии мозгов, по-другому просто нельзя.
А еще этот “знающий” взгляд! Они смотрят так, словно видят тебя насквозь. “Мы все знаем. Сегодня мы тебя не арестуем, но мы все знаем”. И они в чем-то правы. Кто из нас не пытался так или иначе уклониться от уплаты налогов или не покуривал травку в кругу друзей? Хотя, насколько я понимаю, изображать из себя Всевышнего – это не такое уж страшное преступление.
