— Он просто кажется маленьким, потому что он далеко, — объясняет официант. — Этот зал сконструирован по принципу обманчивой видимости, наподобие оптической иллюзии. — Официант подвигает стул ближе, и — да — стул увеличивается в размерах.
Мы с Воздержаньей приподнимаем малютку Джимми и сажаем его на стульчик.
— Официант, — говорит ЛД, щелкая копытами, как мы с вами щелкаем пальцами, — мы начнем с закуски. Ну, чтобы закусить. И принесите бутылку вашего лучшего шампанского. Я, знаете ли, только что вышел из тюрьмы.
— Уж как не знать.
— Скотт, не груби. Джим только что вышел из тюрьмы.
— И это, по-твоему, хорошо? — Воздержанья упорно не смотрит на меня, и я развиваю мысль: — Если кто-то выходит из тюрьмы, ничего в этом хорошего нет, Воздержанья. Если кто-то выходит из тюрьмы, это значит только одно. Что этот кто-то был в тюрьме. А это значит только одно. Что этот кто-то преступник, что он совершил преступление.
— Джим — телезвезда, — говорит Воздержанья в защиту ЛД. — В наше время все телезвезды сидят в тюрьме. Правда, Джим? Я читала об этом в журнале.
ЛД кивает.
— Макс Золотце считает, что теперь наш зрительский рейтинг возрастет как минимум вдвое.
— У вас отличное шоу. Нам со Скоттом ужасно нравится. Правда, Скотт?
Я качаю головой. Хотя только мысленно, то есть внутри. Снаружи моя голова даже не шелохнулась.
— Мы со Скоттом считаем, что это был очень смелый поступок, Джим, когда ты продолжил вести свое шоу прямо из тюрьмы.
Смелый. Это только одно определение. А есть еще и другое: глупый или идиотский. В каком-то из выпусков они нарядили молоденьких танцовщиц в костюмы молоденьких заключенных, зачем-то измазанных овсяной кашей [5].
Официант возвращается с огромной бутылкой шампанского и тремя хрустальными бокалами. Ставит бокалы на стол, открывает шампанское, поливая вращающийся зал пеной цвета шампанского, и разливает шампанское по трем хрустальным бокалам. Вручает бокалы Воздержанье и ЛД.
— За счастливую пару.
— А как же я? Мне тоже положено шампанское? Или третий бокал — для малютки Джимми? — Я хватаю оставшийся бокал, подношу его к губам и вдыхаю.
Когда я прихожу в сознание, воздержанья с ЛД уже доедают закуски и готовятся приступить к главному блюду. Стоя есть неудобно, и особенно — если все остальные сидят. Это проблема в равной степени социальная и практическая. К примеру, я мог бы попросить ЛД передать мне утиный пинг-понг, но раз уж я все равно стою, я с тем же успехом могу протянуть руку и взять его сам.
Воздержанья смотрит на ЛД влюбленным взглядом и спрашивает, почему его выпустили из тюрьмы на девять лет и девять месяцев раньше срока.
— У меня свое собственное телешоу, — объясняет он, как и следовало ожидать. То есть вполне предсказуемо. — Начальник тюрьмы — большой наш поклонник. Ему нравятся молоденькие танцовщицы. И Боб, конечно же. Боб Забавник нравится всем.
— Что-то Боба в последнее время не видно, — говорит Воздержанья.
ЛД качает головой.
— Боб сейчас в тюрьме, — объясняет он. — За совращение малолетних мальчиков.
— Но если Боб в тюрьме…
— Заключенным нельзя выступать на телевидении, Воздержанья. Если, конечно, у них нет своего собственного телешоу, — говорит ЛД. — У нас есть некоторые привилегии. У тех, у кого есть свое собственное телешоу.
— Хм, — хмыкаю я, жуя ломтик утиного пинг-понга. — Похоже, ты там очень неплохо устроился, в тюрьме. В неге и роскоши.
— У меня была отдельная камера. Пушистый ковер с длинным ворсом, своя ванная, все дела.
Воздержанья улыбается, но молчит. Ничего не говорит.
— Хотя не скажу, что все было прекрасно и радужно. Главное, общество было сомнительным в лучшем случае. В основном все — преступники. Один парень сидел за вооруженное ограбление.
Я качаю головой.
— Погоди, если он совершил вооруженное ограбление, то почему он сидел в тюрьме нестрогого режима?
— Он был коллегой небезызвестного мистера Бинго, — объясняет ЛД.
— Того сутенера из пригорода?
ЛД кивает.
— Его держал и в тюрьме сверхстрогого режима, на острове в море. Мистер Бинго поговорил с судьей, и ему сбавили срок с десяти лет до десяти дней, и перевели его в Пригородную тюрьму нестрогого режима. Кстати, приятный такой мужик. Я у него в карты выигрывал.
— Я бы нарочно ему проигрывал. Воздержанья смотрит на меня с неприкрытым презрением.
— Ты — да.
— Кстати, Скотт, ты-то как? — говорит ЛД, меняя тему. — Чем занимался все эти три месяца?
Я пожимаю плечами.
— Все так же работаешь в кинотеатре?
Я качаю головой.
— Нашел другую работу?
— Да, — говорю я оптимистично. — Ну, то есть нет.
ЛД кивает. Берет последний ломтик утиного пинг-понга. Кладет его в рот. Глотает. Вытирает подбородок. Запрокидывает голову. И смеется.
Единственное, что придает мне сил, чтобы продержаться в течение обеда, — мысль о том, что сегодняшний вечер я проведу дома с женой. Но Воздержанья пригласила ЛД к нам домой, чтобы посидеть и чего-нибудь выпить в непринужденной домашней обстановке. Хуже того, он притащил с собой двух друзей: жирафа-призрака рок-звезду по имени Дэвид Жираф, также известного как Дейв, и жирафа-призрака шеф-повара в самом крутом ресторане города по имени Эндрю Жираф, также известного как Энди. И еще того хуже, они пришли не одни, а с женами, двумя взаимозаменяемыми блондинками по имени Карла и Кэрол. Честно сказать, мне непонятно, почему призрачные жирафы не женятся на призрачных жирафихах. Они приходят в наш мир, женятся на наших женщинах и т.д.
— Это Кэрол, — говорит ЛД, помогая Карле снять пальто. — А это Карла, — говорит он, помогая снять пальто Кэрол.
— Очень приятно, — говорит Воздержанья.
Я молчу, ничего не говорю.
— Пойдемте в гостиную, — говорит Воздержанья. — Скотт, будь любезен, разлей всем вино.
Я совсем не хочу быть любезным, но все равно послушно иду на кухню. Потому что не знаю, что еще делать. Уже на кухне я достаю из холодильника бутылку вина, разливаю его по шести винным бокалам, ставлю бокалы с вином на поднос и несу поднос в гостиную.
Энди с Дэйвом сидят на диване вместе с Карлой и Кэрол, Воздержанья сидит на коленях у ЛД, который сидит в кресле, а малютка Джим сидит на своем высокотехнологичном детском стульчике нестандартных размеров. Мне, понятное дело, сесть негде. Так что приходится стоять.
— Какой хорошенький детский стульчик, — говорит Карла. — Где вы такой достали?
— Его переделали из высокотехнологичной родильной кровати, — объясняет Воздержанья. — А родильную кровать переделали из высокотехнологичного кресла. Скотт специально вызывал мастеров.
— А-а, — говорит Карла, глядя на меня с неприкрытым презрением.
— А малютка Джим, он жираф-призрак или обычный жираф? — спрашивает Кэрол, меняя тему.
— Обычный жираф, — говорит Воздержанья.
— У тебя замечательный цвет волос, тебе очень идет, — говорит Карла, имея в виду цвет волос Воздержаньи. Она их высветлила, чтобы соответствовать цвету Карлы и Кэрол.
— Тебе надо было покраситься в черный, как у меня, — говорит Дэйв, имея в виду свои волосы, которые покрашены в черный. Дэйв — солист готской рок-группы «Мертвые жирафы»; и одет соответственно. Его копыта выкрашены черным лаком, глаза подведены черной тушью. На шее висит серебряный крест.
— А где вы с Джимом познакомились? — спрашивает Кэрол у Воздержаньи.
Воздержанья отпивает вина, устраивается поудобнее на коленях ЛД и говорит:
— Ой, мы давно знаем друг друга. Уже много лет.
— Много лет? Погоди, я его знаю всего только год. А я познакомился с ним раньше.
Воздержанья как будто меня и не слышит. Она продолжает беседовать с гостями, словно меня вообще нет в комнате.
— Я одно время работала в секс-шопе. Джим заходил раз в неделю, покупал порнографию. Однажды он попросил меня помочь ему примерить кожаное белье. В раздевалке он наклонился и поцеловал меня, и мы стали встречаться. Так продолжалось почти восемь лет. Восемь лет. А потом Джим сказал, что ему надоело быть просто другим жирафом — это все равно что быть другой женщиной, только значительно выше ростом, — и ему хочется создать со мной настоящую семью, и чтобы у нас был ребенок.
ЛД кладет подбородок ей на макушку: свой желто-синий подбородок — на ее волосы, выкрашенные в блондинистый цвет.
— Она переживала за Скотта, и я сказал, что поговорю с ним сам, все ему объясню.
— Объясняешь ты плохо, — говорю я как бы между прочим, но меня как будто никто и не слышит.
— И как он это воспринял? — спрашивает Кэрол.
Воздержанья краснеет.
ЛД сжимает ее руку своим копытом и что-то шепчет ей на ухо. Что-то типа: «Давай, смелее».
— На самом деле мы с Джимом хотим сделать одно объявление. — Воздержанья делает глубокий вдох, снимает коричневую резинку со своих теперь светлых волос, бросает резинку в корзину для бумаг и говорит: — Мы с Джимом решили пожениться.
