Снова звоню женатому другу в Уэст-Палм, а он говорит: «Ты что, рехнулся? Любимые теннисные туфли нужно прятать». Отвечаю: «Я не знал». Он предлагает спрятать их в нише колес. Я кладу трубку и говорю: «Ладно, милая, хочу, чтобы ты была счастлива. Я выброшу эти туфли». И представляете? Она меня подловила! Багажник был открыт, а я не видел, как она подошла. Так что я нечестно повел себя в отношениях, а как мне сказали, это хуже, чем ходить в некрасивых туфлях. Я говорю: «Тайм-аут! Я просто хотел тебе уступить. Теперь я понимаю, как брак превращает даже самых непорочных мужчин в воришек». Ой-ой-ой! Я попал в такую задницу, что еле выбрался. И, между прочим, я был прав насчет ее месячных. Мы все обсудили, и оказалось, что она не отвечает за все, что говорит или делает, три дня в месяц. Спрашиваю, можно мне тоже три таких дня, а она говорит: «Нет». Предлагаю ей хотя бы повесить на холодильник календарь и отмечать опасное время, чтобы я успевал выкопать себе нору. Боже правый! Как эта женщина швыряется! Я проморгал, как она взяла в руки горшок с цветами. Снова звоню другу, а он говорит: «Ты что, сбрендил? Нельзя просить ее вывешивать месячные на холодильник!» Я спрашиваю: «Почему? Я раньше никогда не жил с женщиной. У меня это в первый раз, и не могу передать, что это за кошмар! Почему в новостях ни разу не сообщили, как страдают мужья во всем мире?» А он мне: «Добро пожаловать в семейную жизнь». Я решил съездить в супермаркет, купить ей надувной шарик и начать все сначала. Прихожу домой, а у нее в руках деревянная коробка. Моя коллекция сувенирных спичек! Спрашиваю: «Ты что делаешь?» Она говорит, я барахольщик! Леди и джентльмены, это едва не стало последней каплей. Я выхватываю у нее коробку и опять набираю приятеля в Уэст-Палм. С того конца провода слышны какие-то крики. Он просит, чтобы я больше не звонил, потому что его жена слышала наш последний разговор. Я говорю, это важно. Меня лишили всей домашней территории, если не считать маленького уголка в кладовке, и тот уже под осадой. Если я сейчас сдамся, мне придется бродить по дому с рюкзаком. Он отвечает, что последний клочок земли – это очень важно, и жаль, мол, что он потерял свой. Есть ли у меня гараж, чтобы там прятать свои вещи? Я говорю: «Нет». Он мне: «Тогда, мой друг, ты в глубокой заднице». С его конца снова крики, и он кладет трубку.
Зазвонил телефон. Серж отложил дневник.
– Алло!.. Что-что Коулмэн? Более идиотского… Да, бегу! Он выбежал за дверь.
Молли посмотрела на настенные часы. Пора заканчивать. Она встала и надела на плечо ремень сумки. Коллеги помахали Молли на прощание, и та прошла мимо цветов под мемориальной доской Брэнды.
Молли приехала домой и открыла дверь.
– Серж, я пришла!.. Милый! Ты тут? – Молли сняла сумочку с плеча. Ее внимание привлек какой-то предмет на кофейном столике. – А это что?
Она взяла в руки дневник.
Полицейское отделение на Каджоу-Ки
Передняя дверь открылась. Уолтер оторвал глаза от кофеварки.
– Гас, ты что это в костюме?
Гас подошел к своему столу.
– У меня встреча в Ки-Уэсте.
– А, точно, – протянул Уолтер. – С отделом служебных расследований. Насчет марихуаны.
Гас очень удивился:
– Это конфиденциально!
– Они хотят тебя временно отстранить.
– Где ты это услышал?
– В кафе.
Гас взял пару бумаг из лотка для входящих документов и отправился к двери.
– Может, скажешь, что у тебя глаукома?
– Пока, Уолтер.
Ки-Уэст, голая комната без окон. На неудобном металлическом стуле под яркой лампой дневного света сидит Гас.
Перед ним стол, за которым двое мужчин в темных костюмах и тонких черных галстуках. Находившегося по центру сокращенно звали Ар-Джей. Того, кто сидел на углу, зацепившись ногой за край, именовали Джей-Ар.
– Серпико, – сказал Ар-Джей, – почему вы потеете?
– Тут жарко.
Ар-Джей повернулся к Джей-Ару.
– Мне не жарко. А вам?
– Мне – нет.
– Да это просто смешно, – ответил Гас. – Марихуана входила в официальную презентацию. Отделение постоянно проводит такие занятия.
– Не беспокойтесь об этом, – произнес Ар-Джей.
– Я слышал, вы собираетесь меня временно отстранить.
– Вы слышали? – спросил Джей-Ар.
– Вынюхивали? – уточнил Ар-Джей. – Мешали внутреннему расследованию?
– Это серьезное преступление, – констатировал Джей-Ар.
– Нет, – сказал Гас. – Об этом мельком упомянул мой напарник…
– Стучим на коллегу? – спросил Ар-Джей.
– Рушим синюю стену молчания*? – надавил Джей-Ар. – У таких полицейских, как вы, есть своя кличка.
* круговая порука полицейских, которые отказываются свидетельствовать против коллег во время внутренних расследований.
– Неприятная, – добавил Ар-Джей. Гас смутился.
– Так вы не собираетесь меня временно отстранять?
– Уже отстранили, – сказал Ар-Джей.
– Однако временно отложили временное отстранение, – пояснил Джей-Ар.
– Я не понимаю, – признался Гас. – Тогда почему я здесь?
Джей-Ар дал Ар-Джею лист бумаги, который тот показал Гасу.
– Это ваш член?
– Откуда это у вас? – спросил Гас.
– Один парень раздавал вместе с ресторанными флайерами, – ответил Джей-Ар.
– Да вы что! – ужаснулся Гас.
– Он увиливает, – заметил Ар-Джей.
– Почему вы не отвечаете на вопрос? – спросил Джей-Ар.
– Послушайте, – сказал Гас. – Есть очень простое объяснение…
Ар-Джей достал кофейную чашку из Лас-Вегаса.
– Это ваше?
– Что?
– Не пытайтесь отпираться, – предупредил Джей-Ар. – Мы нашли ее в вашем столе.
– Бикини исчезают, – сказал Ар-Джей. – Ребята из лаборатории протестировали ее неоднократно в самых разных условиях.
– Неподобающий материал в госучреждении, – произнес Джей-Ар. – Это серьезное нарушение.
– Я хотел забрать ее домой, – сказал Гас.
– Мы поняли.
– Нет, вы не поняли, – устало вздохнул Гас. – Мне она не нужна. Это подарок.
– Чей?
– Напарника.
– А, все еще пытаетесь сдать коллегу? – спросил Джей-Ар.
Ар-Джей снова поднял ксерокопию:
– Это ваш член? Гас утер со лба пот.
– Я могу все объяснить.
– Будьте добры.
– Это не то, что вы думаете, – сказал Гас. – Я в этом не участвовал.
– Это же ваш член? – спросил Ар-Джей. Гас кивнул.
– И вы в этом не участвовали? – с иронией уточнил Джей-Ар.
– Да, то есть нет… это делалось без моего ведома.
– Кто-то нарисовал рожицу на вашем члене без вашего ведома?
– Нет, на картинку я согласился.
– У нас пока больше нет вопросов, – сказал Ар-Джей.
– Подождите, я должен объяснить!
– Интересные у вас объяснения.
– Чем больше вы оправдываетесь… – начал Ар-Джей.
– …тем хуже получается, – закончил Джей-Ар.
Ки-Уэст, другой офис. Тут были и окна, и дипломы в рамках на стенах. Семейный консультант листал дневник; его глаза периодически выпучивались.
Наконец он с серьезно-мрачным видом закрыл книгу и посмотрел на Сержа.
– Хочу поблагодарить вас, что позволили мне это прочитать. Я вижу, как искренне вы желаете сделать свой брак счастливым.
– А почему нет? – с отчаянием отозвался Серж. – Мое терпение лопнуло!
Серж и Молли сидели на диванчике, далеко друг от друга. На одном конце, сжавшись и стараясь занимать как можно меньше места, – Молли. На другом – Серж, развалясь и постукивая ногой по полу. Психолог восседал напротив на мягком стуле. У него была накладка из искусственных волос, темнее натуральных. Он похлопал по обложке дневника.
– Думаю, вы подсознательно хотели, чтобы Молли его нашла.
– Ничего подобного, – возразил Серж. – Я должен был бежать. Коулмэн снова оказался в реанимации, потому что поспорил в баре, что откроет пиво глазницей.
– Коулмэн! – выпалила Молли, потом скрестила руки на груди и посмотрела в сторону.
– Кто такой Коулмэн? – поинтересовался психолог.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, открыли. В кабинет просунул голову мужчина с перебинтованным глазом.
– Вы еще долго?
– Ты что тут делаешь? – спросил Серж. – Это семейное дело.
– Мне нужно к одному товарищу, ну, ты понял.
– Простите, сэр. – Психолог строго посмотрел на мужчину. – Вы не могли бы…
– Извините. – Он взглянул на пустую банку из-под пива, которую держал в руке. – У вас есть где это выбросить?
– В коридоре корзина.
– Спасибо. Дверь закрылась. Психолог посмотрел на Сержа.
– Это Коулмэн? Серж пожал плечами.
– Ну, что с ним поделаешь?
Психолог открыл папку, которую держал на коленях.
– Хорошо, кто начнет? Серж?
Серж не отрываясь смотрел на циферблат своих часов.
– Это была не моя идея!
– Вы ведь пришли, – сказал психолог.
– Я поддался. Чтобы заключить перемирие.
– Молли, – спросил психолог, – может, тогда вы?
– На прошлой неделе я приготовила ему сандвич, а он снял верхний кусок хлеба и добавил картофельных чипсов. Он не тот, за кого я вышла замуж!
