– Привидение?
– Точно.
– Просто устал, Карл, и всё. Сейчас приду в себя.
– Эдди, спокойно. Если тут кто и заработал право на отдых, так это ты. – Он стиснул кулак и поднял в жесте солидарности. – И вообще, на сегодня мы своё дело сделали. Правильно?
Я кивнул.
Вал Луна утащил кто-то из его сотрудников, чтобы переговорить с кем-то у другого края подиума.
Следующие несколько часов для меня прошли в полубессознательном тумане. Я двигался, общался, разговаривал с людьми, но предмета разговоров не помню. Я работал на автопилоте.
Когда началась собственно пресс-конференция, я оказался на подиуме, сзади людей из Абраксас, которые рассаживались за правым столом. У дальней стены – по ту сторону моря из трёхсот примерно голов – стояла фаланга репортёров, фотографов и операторов. Репортаж шёл в прямом эфире по нескольким каналам, транслировался на сайт и по спутниковому телевидению. Когда на подиум вышел Хэнк Этвуд, от камер накатила волна звуков – щелчков, жужжания, хлопков вспышек – и этот шум продолжался до конца пресс-конференции, и даже разражался изредка во время ответов на вопросы после. Я не вслушивался в речи, которые сам помогал писать, но узнавал некоторые фразы и обороты – хотя бесконечное повторение слов “будущее”, “преобразование” и “возможность” лишь усиливали ощущение нереальности всего происходящего вокруг меня.
Когда Дэн Блум закончил выступать, зазвонил мой мобильник. Я быстро вытащил его из кармана и нажал ответ.
– Алло, это… Эдди Спинола? Слышно было еле-еле. -Да.
– Это Дэйв Моргенталер из Бостона. Я получил ваше сообщение.
Я заткнул второе ухо.
– Минуточку подождите.
Я ушел налево, вдоль стены и через дверь посередине, ведущую в атриум.
– Мистер Моргенталер?
– Да.
– Когда мы можем встретиться?
– Послушайте, вы кто? Я занятой человек – почему я должен нарушать своё расписание и встречаться с вами?
Коротко, как мог, я обозначил картину – мощное, непроверенное и потенциально смертельное лекарство из лаборатории компании, против которой он будет вести дело в суде. Подробности я не объяснял, и об эффекте лекарства не упоминал.
– Вы меня не убедили, – сказал он. – Откуда мне знать, что вы не псих какой? Может, вы всю эту хренотень придумали.
В этой секции атриума свет был приглушён, и рядом со мной были только двое мужчин, углубившихся в разговор. Они сидели за столом рядом с большой пальмой в горшке. Сзади до меня доносились голоса из конференц-зала.
– МДТ не выдумаешь, мистер Моргенталер. Именно эта хренотень есть на самом деле.
Он надолго замолчал. Потом сказал: -Что?
– Я говорю, не выдумаешь…
– Нет, название. Как вы сказали? Блядь – не стоило упоминать название.
– Ну, это…
– МДТ… вы сказали МДТ. – В его голосе появилась настойчивость. – Что это такое, умный наркотик?
Прежде чем сказать что-нибудь, я крепко подумал. Он знает об МДТ, по крайней мере что-то. И явно хочет знать больше.
Я сказал:
– Когда мы можем встретиться?
На этот раз он ответил сразу.
– Я прилечу завтра с утра. Давайте встретимся, например… в десять?
– Договорились.
– Где-нибудь на улице. Пятьдесят Девятая улица? Перед Плазой?
– Хорошо.
– Я высокий и…
– Я видел вашу фотографию в интернете.
– Отлично. Ладно. Встретимся завтра с утра.
Я убрал телефон и медленно побрёл в конференц-зал. Этвуд и Блум стояли вместе на подиуме и отвечали на вопросы. Мне до сих пор было сложно сосредоточиться на происходящем, потому что это происшествие на пятнадцатом этаже – галлюцинация, видение, неважно – пылало у меня в голове и не пускало в мысли ничего больше. Я не знал, что случилось между Донателлой Альварез и мной в ту ночь, но подозревал, что проявление вины и неуверенности – это лишь вершина громадного айсберга.
Когда на все вопросы были даны ответы и встреча закончилась, толпа начала рассасываться, но от этого суеты и хаоса стало только больше, журналисты из “Business Week” и “Time” бродили по комнате и искали, у кого бы получить комментарии, а руководители компаний смеялись и хлопали друг друга по спине. В какой-то момент Хэнк Этвуд повернулся и хлопнул меня по спине. Потом развернулся и с вытянутой рукой тыкнул пальцем в меня.
– Будущее, Эдди, будущее.
Я изобразил полуулыбку, и он ушёл.
Потом люди из “Ван Лун и Партнёры” обсуждали, куда можно пойти пообедать, отметить сделку, но на это меня уже не хватило. Событий этого дня с головой хватило, чтобы вызвать полноценную тревожную атаку, и я не хотел делать ничего, что может её спровоцировать.
Поэтому, не говоря никому ни слова, я развернулся и вышел из конференц-зала. Пересёк атриум и вестибюль и просто вышел из отеля на Пятьдесят Шестую улицу. Снаружи стоял тёплый вечер, и воздух был наполнен приглушённым рёвом города. Я свернул на Пятую-авеню и встал перед Башней Трампа, стоял и смотрел через три квартала на Пятьдесят Девятую улицу – на Грэнд-Арми-Плаза и на уголок Центрального Парка. Почему Дэйв Моргенталер выбрал это место для встречи? Такое открытое место?
Я развернулся и посмотрел в другую сторону, на поток машин, стихающий и нарастающий, на параллельные линии домов, сливающиеся вдалеке, в некой невидимой точке.
И пошёл в том направлении. До меня дошло, что Ван Лун будет искать меня, так что я вытащил телефон и отключил. Так я и шёл по Пятой-авеню, и в конце концов дошёл до Тридцать Четвёртой улицы. Через пару кварталов я оказался невдалеке от своего дома – как называется этот район? Челси? Швейный квартал? Хуй два теперь скажешь.
Я остановился около пошленького бара на Десятой-авеню и зашёл внутрь.
Сел за стойку и заказал “Джек Дэниеле”. В баре было почти пусто. Бармен налил мне виски, и снова вернулся к телевизору. Тот был привинчен высоко над дверью, ведущей в мужской туалет, показывали комедию положений. Минут через пять – за которые он засмеялся только один раз – бармен взял пульт и начал переключать каналы. В какой-то момент я мельком увидел логотип MCL-Parnassus и сказал:
– Стой, переключи назад на секундочку.
Он переключил назад и посмотрел на меня, по-прежнему направляя пульт на телик. Шёл новостной репортаж с пресс-конференции.
– Подожди минутку, интересно, – сказал я.
– Сначала секундочку, теперь минутку, господи, – сказал он нетерпеливо.
Я уставился на него.
– Только этот кусок новостей, договорились? Спасибо. Он плюхнул пульт на стойку и поднял руки. Потом мы
оба повернулись к экрану.
Дэн Блум стоял на подиуме, и закадровый голос расписывал масштаб и значение объявленного поглощения, камера медленно двигалась направо, захватывая руководителей “Абраксас”, сидящих за столом. На заднем фоне было видно логотип компании, но не только его. Ещё там стояли люди, и одним из них был я. Когда камера двигалась слева направо, я промелькнул на экране справа налево, а потом исчез. Но за эти несколько секунд меня ясно было видно, как на опознании в полиции – моё лицо, глаза, синий галстук и угольно-серый костюм.
Бармен посмотрел на меня, явно что-то осознав. Потом снова на экран, но показывали уже студию. Потом он снова посмотрел на меня с тупым выражением на лице. Я поднял стакан и осушил.
– Теперь можешь переключать канал, – сказал я.
Потом положил двадцатку на стойку, встал с табуретки и ушёл.
На следующее утро я поймал такси до Пятьдесят Девятой улицы, и по дороге репетировал, что скажу Дэйву Моргенталеру. Чтобы заинтересовать его, и при этом выиграть время, мне придётся пообещать ему образец МДТ. Потом я смогу начать искать подходы к “Айбен-Химкорп”. Ещё я надеялся, что, поговорив с Моргенталером, смогу выяснить, к кому именно в “Айбен-Химкорп” имеет смысл обращаться. На Грэнд-Арми-Плазе я был без десяти десять, и стал прогуливаться, разглядывая отель. В мыслях у меня Ван Лун и поглощение остались далеко позади – по крайней мере в тот момент.
Через пять минут к обочине подкатило такси, и высокий, худой мужик чуть за пятьдесят вылез оттуда. Я сразу узнал его по фотографиям, которые видел в статьях в Сети. Я пошёл к нему, и хотя он увидел, как я приближаюсь, но продолжал разглядывать окрестности в поисках других возможных кандидатов. Потом снова перевёл взгляд на меня.
– Спинола? – спросил он. Я кивнул и протянул руку.
– Спасибо, что вы приехали. Мы пожали руки.
– Надеюсь, оно того стоит.
У него были густые, угольно-чёрные волосы, и очки в толстой оправе. Выглядел он усталым, и выражение лица у него было виноватым. Носил он тёмный костюм и плащ. День был облачным, и дул ветер. Я предложил было найти кофейню или пойти в Дубовый Зал в Плазе, раз уж мы стоим здесь – но у Моргенталера нашёлся другой вариант.
– Ну что, пошли, – сказал он и направился к парку. Я притормозил, а потом догнал его.
– Прогуляемся в парке? – спросил я. Он кивнул, но ничего не сказал и не посмотрел в мою сторону.
