И ещё раз поздравляю с днём рождения!
Мона
Потом, когда они вышли из «Массо-Фрэнка» и пошли вверх по Голливудскому бульвару, Джин понял, что ему не безразличны лица прохожих, плывущие в вечерней толпе, лица робких существ, выбравшихся из своих молчаливых и одиноких комнат, каждого из которых беспокоило что-то своё. Эти апатичные, ничего не выражающие лица теперь казались ему суровыми и решительными, в их холодных беспристрастных глазах светилось подозрение. Только стайки весёлых, одетых в цветную одежду подростков, одурманенных наркотиками, не внушали ему беспокойства, граничившего с безумием.
На углу Голливудского бульвара и Лас-Пальмас Натан Бёрк остановился напротив «Дома любви». На дверях висел замок и было приколочено объявление о том, что дом продаётся.
Джин сказал:
— Они снесут дом. И всё закончится.
— Всё закончится? — Натан Бёрк с удивлением посмотрел на сына. — Не понял?
— Ларри Гавана в тюрьме. Остальные мертвы. Конец эпохи.
— И теперь жизнь продолжается. Ты это имел в виду?
— Нет, не это.
— Этот угол был моей жизнью, — заорал Натан Бёрк, стащил с ноги ботинок и с бешенством стукнул три раза в дверь. Глядя на эту вспышку гнева, прохожие только слегка улыбались с почти восхищённым изумлением. — Ублюдки! Чёртовы ублюдки! Джин обнял его за плечо:
— Успокойся, пап.
— Она была твоей матерью. И они украли её у меня! — продолжал орать Натан Бёрк, ругательства сыпались у него изо рта одно за другим. И вдруг, наклонив голову, так горько заплакал, что Джин абсолютно растерялся. — Джин, отвези меня домой. Я хочу домой.
По дороге обратно на Map Виста Джина больше волновало состояние духа его отца, поэтому он почти не слушал новости, которые каждые час передавали на обычной радиоволне. Но когда он услышал имя Лесли Ван Хоутен из «Семьи» Мэнсона, прибавил звук:
— Несмотря на то что Ван Хоутен выразила глубокое раскаяние по поводу своего участия в убийствах Тейт-ЛаБьянка и то, что она является образцовой заключённой, сегодня ей в третий раз было отказано в условно-досрочном освобождении. На слушаниях она сказала: «Каждое утро я просыпаюсь с мыслью о том, что я разрушитель прекрасного, то есть жизни, а жить, понимая это, и есть самое сложное на свете». Помолчав, она добавила: «И именно так мне и надо — просыпаться каждое утро и осознавать это».
Высадив отца, на чьем унылом лице уже высохли слёзы, Джин решил вернуться домой по 101-й трассе, больше известной как шоссе Тихоокеанского побережья. Наверное, было бы быстрее, если бы он поехал по автостраде Вентура и въехал бы в Топанго со стороны долины, но машин в этот час было мало, да он и не спешил. Однако он сильно удивился, увидев указатель на Зума Бич и поняв, что пролетел после поворота на каньон Топанго уже пять миль. Но вместо того, чтобы развернуться и поехать обратно по 101-й трассе, Джин въехал на пустынную пляжную стоянку и выключил фары.
Его взгляд блуждал между спасательной вышкой, горизонтом и океаном, плоским и чёрным, — он почувствовал дуновение солёного ветра и услышал шум волн, набегающих на берег. Посмотрев направо, он увидел закусочную, квадратное бетонное здание, выкрашенное в розовый цвет, с комнатами отдыха и душевыми кабинками по бокам.
В средней школе, когда он уже был взрослым и мог кататься на сёрфе, Джин с приятелями иногда сбегал с уроков, и они ехали на север по 101-й трассе на Зума Бич, по дороге покупая упаковку кока-колы и кварту рома. Тогда в закусочной стоял музыкальный автомат, заряженный последними хитами, Джин особенно любил песенку Бобби Фримена «Do You Wanna Dance», она-то сейчас и звучала по радио.
— Случалось, мы танцевали с официанткой, — как-то ночью рассказал Джин Элис, когда они сидели в машине на той же стоянке. — Она была распутной мексиканской девчонкой, и у неё уже был ребёнок. После своей смены она валялась с нами на песке, пила ром с колой и заигрывала. Она была влюблена в моего приятеля, Мэтта Роува, и как-то днём он трахнул её на заднем сиденье своего «шеви».
— А где был её ребёнок?
— Да где угодно. Может, и вместе со своей мамочкой-шлюхой.
— А ты трахался с ней?
— Нет. Я ей не нравился.
— Ты вообще трахался с кем-нибудь на пляже? — спросила его Элис. — Не считая сегодня.
Джин сказал ей правду, он рассказал про вечеринку на этом пляже или на очень похожем на него, когда он и Барбара Вестбрук, его подруга в том семестре, сбежали от компании и занимались любовью прямо на жестком мокром песке рядом с океаном.
— Ты был девственником?
— Нет.
— А кто был у тебя первой?
— Шлюха.
— А как всё случилось?
— Я трахался с ней в мотеле на Сансете. Я и пара других ребят. Я знаю, что организовал это всё Ларри Гавана. Его папаша был гангстером, — сказал он, не упомянув о том, что Ларри тоже был на той вечеринке на пляже, этакое напоминание о печали среди всеобщего веселья. Когда оказалось, что Барбара Вестбрук забеременела, именно Ларри помог сделать аборт. — Это было довольно паршиво.
— Тебе была безразлична шлюха. Как такое могло случиться?
— Мне важна ты.
— Поэтому у нас все так хорошо.
Джин зажёг спичку, чтобы увидеть, который час. Он чувствовал странное головокружение, как если бы у него поднималась температура. Было за полночь, по радио зазвучала песня Everly Brothers «All I Have to Do Is Dream»[166], вступительные аккорды последовали сразу же за шумом двигателей самолёта, летящего на запад, самолёта, которого было ещё не видно над тёмной неспокойной водой.
Сначала раздался низкий призрачный шум, звук становился всё сильнее и сильнее, отдаваясь громом в лёгких Джина, отражаясь от его позвоночника, дрожа в окружавшей его темноте. Лавина звука заставила Джинна почувствовать одновременно спокойствие и ужас; а когда призрачно-бледный серебристый фюзеляж появился на чёрном бархатном заднике ночи прямо над самой поверхностью океана, он испытал невероятный восторг.
Когда бы я ни захотел тебя,
Всё, что мне нужно, — это только помечтать.
Самолёт и лица пассажиров в иллюминаторах приближались с ужасающей скоростью. Это были обычные люди: туристы, бизнесмены, путешественники, сплоченные тайной, купившие билеты в путешествие, покрытое тайной, которое закончится на туманном склоне где-то посередине Америки.
И тут Джин увидел её, она медленно (как казалось) шла по проходу, светлые волосы были разобраны надвое и мягко касались её милых плеч. Никогда ещё лицо Элис не было столь прекрасно и спокойно.
Тот пассажир, которого она искала, оказался молодым парнем, сидящим в проходе, она встала на колени так, чтобы можно было говорить, глядя прямо в его бледно-зелёные глаза. Она что-то сказала, и парень засмеялся. А она в ответ тоже рассмеялась. И прежде чем он понял это, Джин тоже рассмеялся и так сильно смеялся сквозь слёзы, что, казалось, не остановится никогда.
Глава 25 — Последние слова
Вот запись голосов из кабинки пилотов, сделанная бортовым диктофоном самолёта рейса № 232 компании TWA, который разбился в лесах к северу от Гринкасла, штат Индиана.
04:15:18 — Капитан Тед Стюарт: «Господи Боже! Нас перевернуло! Надо что-то сделать. От себя!».
04:15:20 — Первый помощник Ли Доэрр: «Я жму! Я жму!»
04:15:24 — Стюарт: «Отлично. Теперь давай руль высоты. Лево руля! Лево руля!»
04:15:31 — Доэрр: «Я не могу достать его! Не могу достать!»
04:15:40 — Стюарт: «Господи Иисусе! Вы мне поможете? Мы падаем!» 04:15:55 (хлопок)
04:16:07 — Доэрр: «О Господи! Вот, пожалуйста!» 04:16:14 (неразборчивые крики) 04:16:21 — Бортпроводница Элис Ларсон: «Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… все…»
04:16:35 (неразборчивые слова, крики, затем треск) 04:16:48 — Элис: «…ТОЛЬКО… ДЕРЖИТЕСЬ!» 04:17:06 (конец записи)
Я весьма признателен авторам следующих книг: Винсент Бульози и Курт Джентри «Helter Skelter: подлинная история мэнсоновских убийств»; Эд Сандерс «Семья»; Джон Гилмор «Люди-Мусор».
Я также благодарен моему агенту Аманде Урбан за всю её поддержку и полезные замечания, и более всех — моему редактору, Эми Хандли, за её терпение и беспристрастную редакторскую рассудительность.
Бобби Фуллер (Bobby Fuller, p. 1943) — американский музыкант 60-х г… Гитарист, вокалист и автор песен группы The Bobby Fuller Four («Let He Dance», «Never To Be Forgotten», «Magic Touch» и др.). После того как в 1964 г. группа перебралась в Лос-Анджелес, был заключён контракт на запись. Они выпустили 2 всеамериканских хита «Love’s Made A Fool Of You» и «I Fought The Law» и стали штатным коллективом популярного ночного клуба PJ.‘s на бульваре Санта-Моника.
«Привидение в невидимом купальнике» («The Ghost in the Invisible Bikini») — фильм Дона Вейса, вышедший в 1966 г.
