Пора домой. Пора спать.
* * *
В эту ночь я вижу сон. Глупый, включающий в себя элементы пародии на сюрреализм и психоделию. Но лишь на первый взгляд он столь нелеп, он оказывается одним из самых важных в моей жизни. Во время одного из бесцельных похождений я подслушиваю разговор одного знаменитого провидца. Тот говорит обо мне с незнакомым моей персоне человеком, называет срок моей жизни.
В конце сна я встречаю другого знаменитого провидца, получаю от него право задать любой интересующий меня вопрос. Спрашиваю, сколько проживу, получаю подтверждение. Все зависит от меня, или пятьдесят лет, или четыреста. Известие меня почему-то сильно шокирует, падаю на пол и долго сижу на заднице, затем просыпаюсь лежа на кровати.
Оказывается, бывают люди, которые живут четыреста лет, я слышал о таких, но никогда не встречал. Интересно, если я точно знаю, что проживу или пятьдесят лет, или четыреста, есть ли мне чего бояться в моем возрасте?
Кузьма очень страдал последние месяца два. В его жизни произошла настоящая катастрофа. Хотя правильнее будет сказать — происходила. Ежедневно, просыпаясь, он смотрел на часы и видел, что они показывают 11:11. Кузьма уже и будильник ставил, и чего только не пробовал, не помогало. И вообще, стоило Кузьме на часы посмотреть, они то 12:21 покажут, то наоборот 21:12, а то и вовсе 22:22 или еще какое-нибудь непотребство. Эти ужасные цифры вносили колоссальную дисгармонию в ранее столь безоблачное существование этого несчастного мужчины. Наконец Кузьма не выдержал — он разбил о стену все имевшиеся в доме часы, а затем разбил о ту же стену собственную голову.
Негативное влияние часов на психическое здоровье человека (мужчина разбивает голову о стену, вокруг валяются разбитые часы, они показывают 11:11, 22:22, 12:21).
Нос, Еж и Ганс прибыли на вокзал. Ганс собирался отбывать в свой немецкий город-герой, Еж собирался поехать просто куда глаза глядят, Нос же приехал просто за компанию. Пока Ганс брал себе билет до Берлина, Нос и Еж поняли, что если в ближайшее время им не удастся помочиться, получиться нехорошо. Они отправились за ближайший угол, сделали свое дело и решили выглянуть за забор на железнодорожные пути, там они увидели поезд. Поезд вот-вот должен был отойти в какой-то Богом забытый украинский городишко. Пассажиров поезда провожали друзья, знакомые, сестры, любовницы и другие родные и близкие, машиниста же не провожал никто. Пассажирам совали в руки свертки с колбасой и водкой, гладили по голове и называли всякими нехорошими словами, машинист же сидел себе одинокий и мрачный и жевал бутерброд с несвежим салом. Такой несправедливости Еж и Нос перенести не могли. Как же это так, всех провожают, а машиниста — нет. Они тут же начали кричать о важности профессии машиниста, о том, какие подвиги совершает этот мужественный человек, перевозя ежедневно сотни человек, как несправедливо к нему капиталистическое общество. Машинист дожевал бутерброд и занялся делом, поезд тронулся. Нос и Еж помахали еще некоторое время руками и удалились с чувством выполненного долга.
Долг перед машинистом (поезд, машинист в кабине жует бутерброд, на заднем плане двое молодых людей машут руками).
Нос и Еж торжественно шествовали по асфальту в замечательном расположении духа после распитых пары бутылок портвейна. Единственное, что их смущало — несмотря на выпитый портвейн, было довольно холодно. Поэтому курить они расположились в метро, недалеко от входа. И вот какая картина предстала пред их глазами. На лестнице, ведущей в подземку, стояли в художественном беспорядке пустые бутылки. Какой-то веселый подвыпивший парень сообщал прохожим, что это тест на трезвость, и надо пройти, не зацепив ни единого препятствия. Большинство людей этот тест проходили, что весьма удивительно для субботнего вечера. В уголке сидела парочка бомжей и веселилась от души. Еж и Нос тоже веселились от души. Докурив, они решили помочь потешнику-тестировщику и пошли на улицу за новыми бутылками. Холодно не было. Друзья были заняты делом. Бутылок, правда, в округе оказалось немного, но свой посильный вклад они внесли. Затем Нос и Еж стали спускаться, а бомжи продолжали веселиться. Тест был пройден.
Бутылки (двое парней лавируют между бутылками на входе в метро, на заднем плане смеются от души парочка бомжей и нетрезвый молодой человек).
Иван пребывал в чудесном расположении духа. Сегодня он получил зарплату, большая часть коей была уже пропита с коллегами. Приятно возвращаться домой, когда в желудке твоем консервированная рыба, которая с улыбкой на дохлом рыбьем лице плещется в употребленной недавно водке «Люботинн», а вокруг весна.
Иван шел по улицам своего горячо любимого города, любуясь тающим снегом, свежеуложенным асфальтом и радующимися весне гражданками.
Внезапно ему захотелось закурить. Так как курить на ходу Иван не любил, он отошел в сторону, к стене здания, дабы не заграждать дорогу, остановился, вытащил из пачки сигарету, чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся. И миг спустя ему на голову свалился кирпич.
Минздрав предупреждал (кирпич, падающий на голову мужчине с сигаретой).
Девушка, идущая по лесу, ассоциировалась с мотыльком. Сравнение довольно пошлое, однако уместное. Она как будто бы не шла, а порхала между деревьев. Одета была девушка в легкий сарафан, голову ее украшал венок из полевых цветов. Обуви не было. Девушка шла босиком по дороге, усеянной камешками, сучьями и тому подобными вещами, способными сильно затруднить такое передвижение. Увидев это, подумать, что она летит, могли бы даже те, кому ранее подобная мысль в голову не приходила. Тут и поэтом быть не надо.
Девушка сама не знала, куда она идет, но не могла не идти. Словно какая-то сила тащила ее. На душе было легко и радостно. Глаза этого удивительного существа женского пола светились уверенностью, что на пути ее ожидает что-то волшебное, замечательное. Ожидания не были обмануты. Выйдя из лесу, девушка увидела огромное поле роз, никогда в жизни не видела она ничего прекраснее. Лишь одна деталь смутила девушку: невдалеке от нее стоял грязный старик в лохмотьях и блевал.
Поле роз (блюющий старик посреди поля роз).
— Сюжеты готовы. Их вполне достаточно, надолго хватит. Пора приступать к работе, — подумала Ольга.
Ольга была художницей. Хотя она могла бы стать неплохой писательницей, это не интересовало ее. По мнению Ольги, художник стоял выше литератора. Ведь сочинить хорошую историю — не проблема. А вот отобразить ее содержание в одном лишь моменте, чтобы уловить его можно было, не тратя много времени, а лишь бросив взгляд — вот что такое настоящее искусство. Поэтому писателей Ольга хоть и уважала, но считала недохудожниками и смотрела на них несколько свысока.
Обстановка комнаты, в которой происходило действие, была довольно необычна. Она состояла из ковра, матраса с пледом, мольберта и цветного ксерокса в углу. Ольга была ярой противницей всяческих излишеств, в комнате было только то, без чего невозможно было обойтись. А как же ксерокс — возразите вы?
Ксерокс также был довольно важным элементом убранства, вторым после мольберта, пожалуй.
Как уже было упомянуто выше, Ольга занималась живописью. В принципе, у нее было все необходимое для занятия любимым делом. У нее были рисовальные принадлежности, мольберт и квартира, служившая одновременно студией. Умение рисовать давало ей заработок, которого вполне хватало на жизнь. Немного — скажете вы? Но ведь у некоторых великих творцов и того не было, а излишеств, как уже говорилось ранее, художница не признавала.
Единственной проблемой была популяризация плодов творческой деятельности. Стоять и продавать картины у станции метро «Исторический музей» Ольге не улыбалось. Это было ниже ее достоинства.
Но выход был найден. Здесь и сослужил службу ксерокс. Закончив работу над полотном, Ольга размножала его на ксероксе. Затем, стараясь не попасться на глаза добропорядочным гражданам, они бродила по городу и расклеивала копии своего нового творения в наиболее людных местах. Никаких сторонних надписей, ничего подобного — это не могло не привлечь внимание. Люди не могли не заинтересоваться происхождением этих плакатов. Ведь не может не удивлять, что вместо рожи очередного кандидата в органы антинародной власти они видят на столбах произведения современного искусства. Их ксерокопии к тому же. Представители всевозможных политических движений искали во всем этом какой-либо политический подтекст, нанимали лучших специалистов для распознания скрытой рекламы. И ведь специалисты ее находили, они честно отрабатывали свои деньги, надо найти — найдут, это их прямая обязанность, не так ли? Несмотря на то, что сей факт не предавался огласке долгое время, надежды Ольги насчет заинтересованности в данном факте телевидения и других средств массовой информации оправдались. Хотя когда те самые политики усилиями злополучных специалистов в области пиара начали производить что-то подобное, затея утратила смысл. Впрочем, я и так слишком забежал наперед. Скажу только, что рекламная капания художнице удалась, но речь не об этом.
