– Совсем не вторяки! – Тряпка, наконец легла так, что свет перестал возбуждать сетчатку торчка…
– А что? – Прошелестел Семарь-Здрахарь.
– Это кто-то хотел втихаря банку сварить… Да или забыл, или не смог…
– Поделился Клочкед своими прозреньями.
– Может быть… – Загадочно ответил Семарь-Здрахарь.
А он-то знал правду.
Никакие это были не вторяки. Да, и целиковой банкой там не пахло… Все дело в том, что Шантор Червиц, зависавший здесь по винтовому делу несколько суток и сваливший дня два назад, и его подруга, которую он все эти дни ебал, обламывались от постоянного гоношения и тусняков в треугольнике кухня-сортир-ванная. Посему к фаянсовому другу они не ходили, а ссали в тот самый тазик. Семарь-Здрахарь наблюдал за этими мочеизлияниями и вел в уме подсчеты, которые блестяще подтвердил Клочкед, выбив даже несколько больше запланированного количества.
Если уж полностью раскрывать все намерения Семаря-Здрахаря, то поначалу он хотел соскоблить кристаллы выпарившейся мочи и пустить их в ход,
ни с кем не делясь. Но вид хромающего Клочкеда всколыхнул в недрах Семаря-Здрахаря нечто…
Семарь-Здрахарь лежал, приходовался, и на его устах, словно мохнатый ночной мотылек «мертвая голова», то появлялась, то исчезала елейная улыбка. Если уж он, из-за внезапного порыва, отдал ни за хуй целых два куба, то расплачиваться за эту секундную слабость Клочкеду придется сполна. И с невъебенными процентами.
Семарь-Здрахарь предвкушал, как сейчас, скоро, очень скоро, как только Клочкед снимет с лица эту замызганную тряпицу, он поведает наивному наркоту что именно они сегодня отбивали и чем на самом деле поставились.
10. Брелок от крейзи-герл или Крейзи бой (Опыт отчета о влиянии вещей крейзанутых на качество винта)
Помните брелок, который подарила крейзи герл Чевеиду Снатайко. Брелок от «Опеля»? Или это еще впереди? Ну, да ладно, поверьте тогда на слово.
В общем, оклемался Чевеид Снатайко от приключения с крейзи герл и пошел к своим друзьям Шантору Червицу и Блиму Кололею рассказывать все это в лицах. А те тоже не веселые, ибо случился у них на концерте этого «Ленинграда» ебучего злоебучий бэд-трип. И обломаные они. И отходнячные. И всякое такое некайфовое.
Но рассказ Чевеида Снетайко повеселил их. Тем паче, что рассказывал он его раза четыре. Всякий раз меняя детали в сторону их усугубления. Под конец, крейзи герл вынесла от него в целкофановом пакете вообще всю обстановку, и ему пришлось бежать за ней и отнимать похищенное. А в качестве доказательства демонстрировал Чевеид Снатайко тот самый брелок, о котором речь в самом начале шла.
Блим Кололей и Шантор Червиц крутили брелок в руках, цокали языками и верили Чевеиду Снатайко все меньше и меньше. Когда веры этой у них вообще не осталось, возникло деловое предложение:
– А не сварить ли винта?
Против и воздержавшихся не оказалось, и вновь полетел-покатил винтовой марафон. Шантор Червиц его самые веселые и ответственные моменты даже на видеокамеру заснял. Чтобы потом друзьям их рожи уторчаные показывать, дабы попотешаться на трезвую голову по полной программе.
В ходе марафона Блим Кололей сломался и свалил на третьи сутки. Чевеид Снатайко запросил пощады и срыл на четвертые, а Шантору Червицу валить было некуда, ибо мутили в его хате. Побродил, побродил он в одиночестве, позаморачивался на одевании, но сгонял-таки на Лубу, взял еще банку и сварил. А варил он, крутя в пальцах брелок от крейзи герл и вспоминая превеселейшие гоны Чевеида Снатайко. Долго варил. Медленно. Со вкусом. Реактор потряхивал, поворачивал против часовой стрелки, следил, чтобы огонь был самый маленький. Три часа только варил.
Винтец получился – загляденье. Чистейший. Желтизной и не пахнет. И понял тогда Шантор Червиц, что получилось у него НЕЧТО! Нечто невъебенное.
Отобрал он себе, как обычно, двуху: Подумал, и полкуба обратно слил.
Отщелочил. Стал ставить. Поставил куб. Чувствует все. Хватит. Иначе
– дознется.
Вырвал струну из веняка и приходоваться повалился. И приходовался он час. Не меньше. Мысли всякие в голове бродили. Образы из виска в висок пролетали. Тени шевелились. Глюки, видать:
Шантор Червиц даже хайку придумал:
Поставил винта.
Глюки толпятся вокруг –
Не надо и звать…
А как Шантор Червиц оприходовался, его такая радость обуяла, что решил он всех, кого можно винтом этим угостить. Позвнил Чевеиду Снатайко – тот спит, коматозник. Позвонил Блиму Кололею – того нет, гуляки. Лишь Семарь-Здрахарь на месте оказался.
– Дарова, Семарь-Здрахарь! – Говорит Шантор Червиц.
– Дарова, Шантор Червиц! – Отвечает Семарь-Здрахарь.
– Семарь-Здрахарь, ёпта, я такую штуку приготовил… Ты охуеешь! – Восторженно кричит Шантор Червиц. – Классика!!
– Да, лана, не пизди…
– Бля буду, приезжай, попробуешь! Не пожалеешь!
– Не могу, Шантор Червиц, я ж джоблю всю ночь…
– Приезжай, ёптыть, втрескаешься, да и поедешь обратно:
– Лады, ща буду… – Лениво отвечает Семарь-Здрахарь.
Ждет Шантор Червиц Семаря-Здрахаря. Тусы по хате нарезает и поет странную песенку:
А за горами, продают солутан!
А я сварю винта и буду рад,
Но я тебе не дам!
Не смей меня винить!
Ну, посмотрите, до чего он хорош!
Но на дороге ты его не найдешь!
Сварить попробуй сам!
Не буду я тебя учить!
Есть солутан и на высоких горах,
На крутых берегах.
Для крутых!
Короче, ты не достанешь!
Я знаю цель: я первитином уколоться хочу!
За солутаном лечу,
И крутизной наслаждаюсь!
Трудна дорога и повсюду обман,
Но чтоб сварить винт – у меня есть план!
Его скурю я сам!
Не смей меня просить!
Я эфедрин не извлекал с давних пор,
Мне надоел сине-зеленый солутановый колор!
Его и пей ты сам!
Не смей его со мной делить! У!
А появился Семарь-Здрахарь у Шантора Червица минут, самое большее, через двадцать, весь запыхавшийся, взмыленный. Небось, бегом бежал от метро. Зато веняки распарил под курткой. Вбежал и сразу:
– Ну? Где? Давай двуху! – А сам то ли ботинки снимает, то ли рукав закатывает. Торопится.
Шантору Червицу для Семаря-Здрахаря двухи не жалко. Он так ему и говорит:
– Не жалко мне для тебя двухи. Но лучше бы полтораху тебе поставить. Мне, вот, от кубешника чуть передоза не пришла.
А Семарь-Здрахарь уже руку перетянул:
– Не ссы, Шантор Червиц! Это ты уж до того доторчался, что от двух точек передозу хватаешь. А мне – два квадрата в самый раз будет!
Не стал поминать Шантор Червиц Семарю-Здрахарю, что они почти что в одно время начали мулькой трескаться. Хочет Семарь-Здрахарь два куба
– получит. Человек же взрослый, опытный психонавт, можно сказать, видать, знает, что делает.
Получил Семарь-Здрахарь вожделенный агрегат с двумя кубами прозрачнейшего раствора, и заперся в ванной трескаться.
А Шантор Червиц потусовал, потусовал по комнатам, нашел баян свой с полуквадратом недоставленным и догнаться решил. Догнался: Лежит: Хайку сочиняет:
Сочинил такое:
Трудно понять
Ширнутого герычем…
Опиушник, бля!..
И такое:
Винта я сварил…
Как налетели торчки!..
Остался – кубешник!..
А еще – такое:
В кармане куртки
Два снаряженных шприца.
Себе и подруге…
А потом растрясло его на крупную вещь. Вспомнил Шантор Червиц как начинал он свою торчковую жизнь, вооружился ручкой, блокнотом и начал писать:
Я брожу по застреманым драгстерам
И сжимаю в пальцАх терку мытую.
А на ней мои руки дрожжащие
Написали «Solution Jeff».
Там встречают меня без внимания,
И дибят как наркота последнего.
Как говно берут терку истрепану,
И швыряют мне взад, озверев!
Но нахально блуждая по каличным,
Непременно увижу, как девушка,
Практиканточка, мне незнакомая,
Вдруг напишет: 16 на 2.
Пробивая фанеру асковую,
И забрав две столь нужные баночки,
Я в мечтах устремляюсь к товарищам,
И кружится моя голова.
– Эй, Шантор Червиц!
Пока Шантор Червиц испытывал муки творчества, Семарь-Здрахарь вылез из ванной и теперь стоял в дверях комнаты, где творил Шантор Червиц.
– Чего?
– Я в комнатке потусю. – Сообщает Семарь-Здрахарь и испаряется из проема.
А Шантору Червицу-то что? Пусть тусует. Главное, чтоб с мысли не сбивал:
…И на хазе, ништячной, но паленой,
Я бодяжу улетное ширево.
И метелку в машину бодяжную
Забиваю, тромбую и ша!
Осторожно, чтоб капли не падали,
Заливаю в нее мульку мутную.
А с канюли баяна уж падает
Джеф зеленый. И стынет душа…
– Блядь, это что за хуйня? Бя-я-я-я! Шантор Червиц, что это за хуйня???
– Вопит из комнаты Семарь-Здрахарь. Но Шантору Червицу не до него. Стих идет!
