Услышав такое откровенное признание, «новый миссия» попытался испариться с ветки, но даже такая могучая штука как «нью-йоркская золотая» не способна была на телепортацию. Бросив растерянный взгляд на Петти, «новый миссия» невнятно пробормотал:
— Мне кажется, нам пора смываться!
Петти более спокойно прореагировала на слова своего собеседника и сделала вид, что нисколько не удивлена. Но внутри у нее все переворачивалась. С каждой минутой она чувствовала, как в ее душе закипает кровь…Она еще не осознавала почему, но ее буквально тянуло к Алину. И подобное чувство она испытывала сегодня уже второй раз…
— Да, успокойтесь вы, мистер Виджэй. Вы, наверное, решили, что я маньяк. Я не это имел в виду. Поверьте, совсем не это, — попытался вразумить «напустившего в штаны» мега-циника, поклонник талантов Жака Лурье.
— А что тогда, вы имели в виду, признавшись в симпатиях к этому кровожадному ублюдку? — сморщившись до размера гусеницы, жалобно пропищал «новый миссия».
— Хорошо, сейчас я попытаюсь вам все объяснить.
— Ну, уж, будьте так любезны! — блеснул остатками разбитых лат смелости «новый миссия».
— В своей прошлой жизни я был раввином, — отчетливо чеканя каждое слово, произнес Алиен Шойхет.
— Ты? Вы были раввином? — словно узрев перед собой восставшего из могилы Иисуса Христа, заорал «новый миссия». При этом хрупкая ветка треснула под его увесистым задом и «новый миссия» еще раз подтвердил теорию всемирного тяготения. Падение на грешную землю оказало отрезвляющее действие на бывшего «штурмовика небес» и он, потирая отбитый зад, философски проскрипел:
— Грех к греху! Дерьмо к дерьму!
Петти удостоверившись в жизнеспособности «нового миссии», крикнула ему сверху: — Поднимайтесь к нам, Виджэй!
— Нет уж, хватит с меня на сегодня полетов…Лучше вы спускайтесь вниз. Сверху все кажется каким-то нереальным, что ли или игрушечным. По-моему, снизу все видно намного лучше! — призывно помахал своим собеседникам «новый миссия».
— Магомет желает, чтобы гора приблизилась к нему…Сделаем дяде приятно? — сжав горячую ладонь Петти, предложил ей с улыбкой Алиен.
— Пусть крот потешит свое слепое самолюбие, — согласно кивнула Петти и расправила свои роскошные белые крылья.
Описав широкий круг над лесом, Петти Чарли и Алиен Шойхет приземлились на поляну. И там пред ними предстала самая пессимистичная картина на свете. Мистер Виджэй сидел посредине поляны и рыдал так, что распугал свои плачем всех птиц и бабочек. Огромные крокодильи слезы вытекали из его глаз и, превращаясь в тяжелые булыжники отчаяния с грохотом падали на землю. В эту минуту он был похож на богатыря Самсона, остриженного под «ноль» коварной филистимлянкой Далилой. Одной рукой он держался за намокшую от слез голову, а другой свой фотоаппарат марки Pentax К-5.
— Что случилось, Виджэй? — подбегая к плачущему страдальцу, спросила Петти.
— Пропало, Петти, все пропало! Все мои тяжелые труды оказались напрасными, и теперь я беднее самого бедного, — роняя стеклянные булыжники из глаз, прогундосил сквозь забитый нос «новый миссия».
— Что именно пропало, Виджэй? — беспокойно забегала глазами по сторонам Петти.
— С карты памяти каким-то образом исчезло большинство кадров, которые я сделал во время выключения света! — заикаясь от слез, объяснил «новый миссия».
— Там было что-то достойное внимания, мистер Виджэй? — аккуратно встроился в беседу Алиен.
— Если бы вы знали, сколько там было ценных кадров…Пропало целое состояние.
Вы слышите, я мог сделать на них целое состояние! — бессильно уронив голову на грудь, зарыдал пуще прежнего «новый миссия».
Шестым чувством, уловив дурное настроение мужа, из автобуса вывалилась полуголая викканка Арнфрид. Поправляя на бегу съехавшее с груди платье, она быстроногой ланью пересекла поляну и упала к ногам неутешного супруга.
— Милый, что с тобой, милый! — картинно простирая к нему худые руки, эпатажно воскликнула поклонница языческого козла.
«Языческий козел» не заставил себя долго ждать и вскоре проявился на фоне открытых дверей автобуса. На его лоснящейся физиономии гуляла блаженная улыбка лесного растлителя Пана, оплодотворившего на «халяву» очередную свою «обезбашенную» почитательницу.
Петти, увидев Родриго, едва не плюнула в его сторону. Ей было непонятно, как этот альфонс мог одновременно признаваться в любви ей, своей перуанской диве и при этом бессовестно совокупляться с замужней дамой. И пусть дама, впрочем, как и ее муж, были далеки от чистых истоков морали… Дальше мысли Петти Чарли замутил гнев и она вновь переключилась на несчастного мистера Виджэя.
— Дорогая, ты случайно не стирала отсюда фотографии? — падая в объятья развратной супруги, спросил «новый миссия».
— Конечно, нет, милый! Как ты мог обо мне такое подумать? — мгновенно организовала себе железное алиби Петти.
— Но кто тогда это мог сделать?
— Петти, вы ведь были последней, кто держал мой фотоаппарат? — жалостливо взглянул «новый миссия» на некогда спасенную им женщину.
— Что вы, что вы, Виджэй! Я бы никогда не совершила подобной подлости, — падая на колени перед «новым миссией», почти взмолила к нему Петти. — Да, мы с Родриго просмотрели чуть больше двадцати кадров, но ни видели ничего такого, что было бы похоже на сенсацию.
— Вам, случайно, не встречались кадры с черной оскаленной собакой без глаз и ушей? — надеясь хотя бы в воспоминаниях восстановить утерянное, поинтересовался он у Петти.
— Нет, собаку я точно не видела. Там были только кадры, сделанные вами у ворот тюрьмы и внутри, еще до того, как мы вошли в северный блок.
— Все пропало. Все пропало, — простонал «новый миссия». Но на этот раз все обошлось без слез. Слезы испарились вместе с остатками его иллюзий. А из выпавших из его глаз стеклянных булыжников образовался очередной замок мечты. Он сверкал и переливался всеми цветами радуги, рождая в голове «нового миссии» очередную авантюру. Словно мистическая птица Феникс он воспрял из пепла во всей своей красе и фантастической мощи.
Шумно высморкавшись на ромашки, мистер Виджэй растолкал своих бесполезных утешителей и, вытянувшись во весь рост, возвестил всему миру:
— Завтра я вернусь, и вся нечисть вздрогнет от моей железной поступи.
Викканка Арнфрид, став живым свидетелем возрождения Самсона, смотрела на него с немым обожанием среднестатистическрой германки 1937 года. Сейчас ее муж был для нее чудесной эманацией Адольфа Алоизовича из Браунау, чей образ никогда не померкнет в умах, склонных к внушению и психопатии арийских долихоцефалов.
И, тем не менее, потрясение от пережитого кошмара в тюрьме пересилило ее солидарность с безумными идеями мужа, и Арнфрид подавленно произнесла:
— Милый, ты делай, как хочешь, а я больше не желаю участвовать в этой авантюре с тюремными привидениями.
— Как? — теряя связь с Кларой Фетучини, недоуменно проскулил «повелитель обновленного Рима».
— Так, милый, так! Я устала, честно, я больше не могу в этом участвовать, — продолжила «марш несогласных» строптивая викканка.
— Друзья, у меня есть хорошая мысль, которая вам обоим придется по нраву! — наблюдая за очередной размолвкой «свихнутой парочки», встрепенулась вдруг Петти.
— Какая мысль? — потерянным грустным голосом откликнулся бывший нео-Икар и повелитель Casper,s.
— Если вы хотите запечатлеть на объектив самое настоящее привидение, вам больше не придется возвращаться в ту страшную темницу. У меня есть для вас отличное привидение и притом оно живет с нами по соседству.
— Это правда? — снова воспрял духом «новый миссия».
— Да, это правда, Виджэй. Я сама его видела позавчера в нашей гостинице.
— Вы снова про свою японскую любовницу, Петти?
— Не угадали!..У наших хозяев есть взрослый сын. Его зовут Лео…
— И что из этого?
— А то, что я просто уверена, что он никакой не их сын, а самое настоящее привидение!
— Почему вы так решили, Петти?
— Ну, посудите сами: это чудо без глаз и ушей, а вместо рта у него настоящая пилорама. И кроме этого он умеет ходить сквозь стены.
— Вы не шутите?
— Хм… Тимм!..Билл. Можно вас на минуточку?! — окликнула Петти бегающих по поляне друг за другом коротышей.
Услышав клич Петти, бравые экскурсоводы, сразу же прекратили свою бесконечную баталию, и подбежали к ней.
— Да, мисс? — прикрывая рукой багровый синяк на скуле, бодро выпалил Тимм.
— Мы к вашим услугам, мэм? — вытянув руки по швам, по-солдатски отчеканил Билл. Вся его рубашка была изорвана в клочья, а голова перемазана в грязи. Братья, как всегда были в своем репертуаре и сторонились мира, как могли.
— Скажите мне, только не смейте лгать, вы знаете, что у хозяев мотеля есть сын по имени Лео? — вонзив иглы когтей в их куриные плечики, строго спросила Петти.
