– Чуть раньше она выбегала ненадолго, но сейчас она уже под одеялом в своей кровати.
Сделав шаг вперёд. Мораг Бэннон-Стюарт вторглась в его личное пространство и обдала его парами виски.
– Очень надеюсь, что с ней всё в порядке. Замечательно, что есть ещё по-артисты, пригодные для семейного прослушивания. Такой замечательный был фестиваль, а теперь – пиршество разврата и насилия…
Пока она бурчала, Франклин изучал лопнувшие капилляры на лице, похожем на маску из папье-маше.
Франклин поднапрягся, выпил залпом двойной скотч и подал знак принести ещё. Ебаная Катрин. Теперь ему села на уши полупьяная перечница из горсовета. Тот парень с радио сказал, что её видели в Лейте. В любом случае, это не дальше, чем можно уехать на такси. Как только появилась возможность, Франклин извинился и под предлого того, что идёт в туалет, выскользнул в ночную прохладу.
Дайте мне лекарство
В индийской забегаловке с Катрин Джойнер стали происходить странные вещи. Американская певица испытала настоящий, глубочайший, жесточайший голод. От пива и косяка, который Рэб предложил раскурить за углом, её конкретно пробило на хавчик, пряные запахи пьянили, пробуждая аппетит. Как ни старалась Катрин, крепкий комок голода мигом встал у неё в горле и чуть не задушил её. Рассыпчатый манящий бахис, пахучий пикантный соус, покрывающий нежные кусочки маринованной говядины, курицы, ягнятины, шипящие на сковородах разноцветные овощи – всё это, даже находясь в двух столах от неё, заставляло пульсировать вкусовые сосочки.
Катрин ничего не могла с собой поделать. Она заказала себе наравне с другими, а когда принесли блюда, набросилась на еду с яростью, при виде которой в более щепепительной компании поднялась бы не одна бровь, но для Рэба, Терри и Джонни это было в порядке вещей.
Катрин хотела заполнить образовавшиеся в ней пустоты, но не лекарствами, а карри, пивом и лепёшками паан.
Терри и Рэб возобновили свой спор.
– Городская легенда, – объявил Рэб.
– А вот если я тебе сейчас по зубам двину, это тоже будет городская легенда?
– Нет… – осторожно ответил Рэб.
– Тогда захлопни ебальник, городская легенда, на хуй. – Терри вперился в Рэба, тот отвёл глаза и уставился в тарелку.
Рэб разозлился. На Терри, конечно, но и на себя тоже. Терминологию эту он усвоил из курса «Масс-медиа и информационные технологии», на которой записался в местном колледже, где учился на вечернем, и всё чаще пользовался ею в повседневной речи. Он знал, что это раздражало и отвращало его друзей. Не нравился им этот выпендрёж, ведь те же понятия он мог адекватно выразить привычным для всех языком. Да ну, в пизду, подумал он, мне что, запрещено пользоваться новыми словами? Это казалось ему пораженчеством, подавлением культурного роста. Но сейчас был совсем другой случай, так как злился он прежде всего потому, что ему выпало быть братом Билли (Бизнеса) Биррелла. Подобное родство накладывало определённое бремя; ожидалось, в частности, что перед таким мудаком, как Джус Терри, брат Билли Биррелла пасовать не должен.
У Бизнеса был мощный удар, и свои первые шесть боёв в статусе профессионала он выиграл за несколько раундов, отправив соперника в нокаут или технический нокдаун. На седьмой раз случилось страшное. Будучи неоспоримым фаворитом, он проиграл по очкам опытному левше из Порт-Талбота Стиву Моргану. Во время боя обычно взрывной Бизнес показал себя вялым, апатичным, бездеятельным, редко бил в цель и производил впечатление подсадной утки для коротких прижигающих ударов Моргана. Общее мнение сводилось к тому, что, если б удар у Моргана был помощнее, у Бизнеса были бы серьёзные проблемы. Устроители и врач на ринге сообразили: что-то тут неладно.
Проведённое сразу после боя исследование и последующие анализы показали, что Билли (Бизнес) Биррелл страдает расстройством щитовидной железы, что неблагоприятно влияет на общее состояние. С помощью медикаментов здоровье Биррелла можно было поддерживать в норме, однако правление Британской боксёрской ассоциации было вынуждено отозвать его лицензию.
Тем не менее Бизнеса уважали и относились к нему как к человеку, которому лучше дорогу не переходить. Тот факт, что он проиграл бой скорее со своим здоровьем, нежели был разбит соперником, и несмотря ни на что не лёг и не сдался, только укрепил его статус местного героя. Вместо того чтоб клясть злую судьбу, которая увела у него из-под носа шанс на величие, Билли Биррелл обналичил свою местную славу и открыл популярное и прибыльное преклубное заведение под неизбежным названием «Бизнес-бар».
Будучи человеком, склонным к размышлениям и созерцанию, Рэб Биррелл не обладал тем взрывным динамизмом, чтобы равняться со своим братом в бойцовской удали или бодрой предприимчивости. Рэб чувствовал, что ему суждено вечно играть за Бизнесом вторую скрипку, и он застрял между попытками укорениться в своём собственном праве и желанием позволить себе болтаться в зоне пониженного давления, которую создавал вихрь по имени Билли Биррелл. Ему казалось, а может, так и было в действительности, что люди, склонные идеализировать его брата, смотрела на него свысока.
Пока Рэб всё это обдумывал, Терри отказывается верить своим ушам. Он расположился на той же стороне стола, что и Катрин, и был немного удивлён, когда она притянула его к себе и прошептала на ухо:
– Послушай, Терри, я хочу, чтобы ты знал, у нас с тобой секса не будет. Ты чёткий парень, и я люблю тебя как друга, но трахаться мы не будем. О’кей?
– Ты запала на Насморка… или Биррелла…
Терри чувствовал, как мир его разваливается напополам. Его шансы на секс рушились быстрее, чем большницы, в то время как возможности Рэба и Джонни, наоборот, росли и ширились, как тюрьмы. С Луизой он тоже обломался. Чёткая девочка, но слишком уж молоденькая для него, а кроме того, и это много важнее, – тусовала с Ларри Уайли, который снова сел. Такие дела. Зато похвастаться своими записями в музыкальном автомате, и в «Серебряном крыле», и в «Уклонисте» Луиза не может.
В Терри и его друзьях Катрин одновременно отпугивало и привлекало то, что она не могла назвать иначе как чудовищно раздутое эго. Вот вам пожалуйста, три халявщика из сомнительного района города, название которого она едва слышала, а ведут себя как пупы земли. Из известных ей великих рокеров никто таким самомнением не обладал. Да даже подумать смешно, что она, Катрин Джойнер, которая объездила весь свет, украшала обложки самых стильных и модных журналов, пошла бы с одним из местных хамоватых лузеров.
Смешно и нелепо.
Катрин прочистила горло. Легко сжала руку Терри, чтобы утешить его и сориентироваться самой. Кроме того, ей понравилось, когда Джонни Насморк проделал это с ней.
– Нет, ни на кого я не запала. Мы все друзья, ты, я, ребята. Вот и всё, и ничего другого быть не может. – Она улыбнулась и огляделась вокруг. – Мне нужно в уборную, – объявила она, поднялась и, слегка пошатываясь, отправилась в сторону туалета.
– Почему отщепенцы называют сортир уборной, ты ж не убираться туда ходишь, – засмеялся Рэб Биррелл.
– Ну да, поссать да вмазаться, – рассудил Джонни.
Терри молча дождался, пока Катрин исчезла за дверями туалета, и повернулся к Рэбу.
– Пиздося костлявая, американская высокомерная сучка…
Рэб Биррелл широко улыбнулся полным курицы-джапфрези ртом.
– А, сменил, бля, пластинку? А как же Катрин то да Катрин это?
– На хуй, отщепенка грёбаная, – сурово проворчал Терри.
Спокойно воспринимать отказ способны не многие, но Терри не справлялся даже не «удовлетворительно».
Глаза Биррелла загорелись, когда он сообразил, в чём дело.
– Да она тебя отшила, ёб твою! Ты уж думал ей присунуть, а она съехала с темы!
– Шибко умная, сучка, думает, что с такими, как мы, можно покрасоваться, когда вздумается…
– Что уж теперь, ненавидеть её за то, что запихнуть тебе не дала? Если б ты каждую, кто тебя отослал, ненавидел, длинный бы чёрный список получился! – Рэб с удовольствием глотнул «Кингфишера», осушил кружку и махнул, чтоб принесли ещё, а Насморк закивал в мрачном восторге.
– Это почему, что для таких, как она, я – плебс, вот почему, – сказал Терри, слегка оттаявший от перспективы выпить ещё за счёт Катрин пивка.
– Да ладно, Терри, это здесь ни при чём. Ты ей просто не понравился, – отрезал Рэб.
– Да нет же, нет, – устало завёл Джус Терри, – не учи меня, Биррелл, я тёлок знаю. Сучёк никто лучше меня не знает. Во всяком случае, из присутствующих за этим столом, – с вызовом заявил он, для пущего эффекта отстукивая пальцами по столу.
– В Америке тёлки другие, – рискнул Насморк, о чём тут же пожалел.
Улыбка Джуса Терри разлилась, как река в устье.
– Отлично, Джонни-бой, вот кто у нас ёбаный эксперт по американской пиздятинке. И сколько ты американок выебал, если сравнить с шотландками. Ну и в чём, скажи-ка нам, разница? – Терри зашёлся сиплым беззвучным смехом, и Рэб Биррелл тоже почувствовал, как трясутся его бока.
