Джонни подумал, что здесь он должен либо оскорбиться, либо разразиться смехом. Однако ни того ни другого он не сделал, а только смотрел на неё с открытым ртом и натягивал джинсы.
– Ну, когда добиваешься такого, когда всю свою жизнь посвящаешь… нет, это сложно объяснить, – рассеянно закончила Катрин.
– Я просто хочу сделать всё, что в моих силах, чтоб тебе было нормально, Катрин, – сказал Джонни и сам чуть не вздрогнул, насколько мягко и искренне прозвучали его слова.
– Ничего более приятного мне ещё никто не говорил, – улыбнулась она и поцеловала его в губы. Джонни проигнорировал затвердевание шланга и обрадовался, когда Терри снова тяжело застучал в дверь.
Когда заведённый Терри вломился в комнату, Рэб и Шарлин лежали в объятиях друг друга полностью одетые.
– Пора вставать, – закричал он, – завтрак накрывать!
Терри не смог скрыть своих восторгов. Биррелл даже не разделся! Чмо, не смог ей присунуть! Может, он наскучил ей своими учёными россказнями, так она и заснула. Накормил её досыта устной формой этого асексуального пидорского наркотика, хотя, если б он попытался залезть ей в трусали, он б наверняка проснулась! Голова гудела от кокаина, Терри сунул лапу в джинсы, под семейки, чтоб ощупать свой влажный прибор, чью мощь, заключил он, даже горы сорок первого не сломят. Совсем другая история, Биррелл, пиздец насколько другая!
Первое, что хотел увидеть Рэб, открыв глаза, это дремлющую Шарлин. Она – прелесть. Меньше всего ему хотелось увидеть щекастую морду Джуса Терри, который поджидал его, покрикивая:
– Пора, пора!
Терри вышагивал по холлу, как актёр, репетирующий роль; Лиза смеялась и выкручивала руки от нетерпения; остальные собрались.
– Ну, что за тема? – спросил Джонни.
Терри дождался, пока вся компания неуклюжих спросонья людей собралась вместе, достал сочинение и принялся зачитывать вслух.
– Слушайте все. Стивенсон-колледж, предмет: культурология и масс-медиа. Роберт С. Биррелл. Текст песни Лены Заварони «Мама, он строит мне глазки», рассмотренный с позиции неофеминизма. Ха-ха-ха-ха… вот это зацените.
Несмотря на возрастающее возбуждение перед лицом потенциального поклонника, который оказывает ей всё большие знаки внимания, мать остаётся для миссис Заварони авторитетом и ориентиром.
С каждый мигом он смелее.
Приобнял вот за плечо.
Мама! Он меня целует!
Это признание демонстрирует исключительную сестринскую близость, иллюстрируя связи, вышедшие далеко за рамки отношений между представителями разных поколений, матери и дочери. На этом этапе мы понимаем, что лирическая героиня Заварони, или, если быть точнее, её голос, доверяет своей матери, как ровеснице-наперснице…
– Хватит, Терри.
Рэб вырвал бумаги из рук Терри. Лиза смеялась от отвращения, увидев, с каким обожанием Шарлин смотрит на Рэба. Омерзительно.
– Пять с плюсом, понимаешь! Скажите! – не унимался Терри, – золотую медаль Рэбу!
– Правда здорово написано, – сказала Шарлин Рэбу.
– Я наверно, раньше никогда так не задумывалась над содержанием этой песни, – сказала Катрин.
Она и не думала иронизировать, но смех Терри и обиженное выражение Рэба демонстрировали, что слова её были восприняты именно так.
Рэб быстро сменил тему; робко улыбнувшись Шарлин в знак признательности, он предложил всем пойти позавтракать в кафе, а потом выпить пива. Терри уже предпринял тщательную проверку содержимого холодильника и кухонных шкафов Рэба.
– Да, за хавкой придётся в кафе. Я тут глянул, что там у тебя имеется. Вполне себе лесбийский наборчик. Два мужика в одной квартире, и так питаются? Н-да.
– Ты будешь пиздеть весь день или в кафе пойдёшь? – рявкнул Рэб.
– Мне кажется, Терри хватит и на то, и на другое, – сострила Катрин.
– В пизду кафе, Биррелл, таблетки и сорок первый испортили мне аппетит. Давайте лучше выпьем дома пивка, – сказал Терри и улыбнулся Катрин.
Сучка америкосовская, наглая, пиздец, смотрите, уже вякает. Что ж, пусть лучше не распаляется слишком на его счёт, иначе получит сдачи в десятикратном. Здесь её звёздочку никто лелеять не станет.
Лиза и Шарлин кивнули, Джонни и Катрин тоже согласились. Терри победоносно глотнул пива.
– Бекон, яйцо, сосиска, помидоры, шампиньоны… – настаивал Рэб.
– В пизду, Биррелл, – усмехнулся Терри, – на всех прёт до сих пор, во всяком случае самых стойких, да, Лиз? – Он подмугнул Лизе, которая недобро посмотрела на Рэба. – Такую пищу мы, дай бог, через месяц сможем глотать.
Больше всех предложению пьянки обрадовалась Катрин. Она положила руку на Джонни. Да, фачиться он умеет. Стоило ей положить ему руку ему на шланг, он вставал по стойке «смирно». Тут она подбиралась, обвивала его, вставляла в себя, и он жарил её так, будто от этого зависело его будущее.
– У тебя ж концерт вечером, может, тебе стоит поехать в гостиницу, поспать, – рискнул Джонни.
Катрин аж передёрнуло. Она не хотела сдаваться.
– У меня до фига времени, я успею выпить пива. Не будь таким занудой, Джонни, – поддразнила его Катрин.
– Да я так, к слову, – сдулся тот.
Надо было признать: прежде чем снова залезть с ней в койку, ему придётся перезарядить батарейки. Корова бешеная, всю ночь меня доила, размышлял Джонни. Если ей стабильно нужно столько секса, то его просто не хватит ни на какую гитарную карьеру, не говоря уже о прочем. Контракт надо будет подписать пошустрей, пока не съебался до мышей.
– Да, Джонни, не охуевай, девчонке, коль она приехала в Шотландию, положено выпить пивка, так ведь, Кэт? – Терри был готов уже добавить «особенно после ночи, проведённой с таким чмошником, как ты», но прикусил язык. Кроме того, жаловаться ему не на что.
Лиза встала и взяла его за руку.
– Пойдём, секси-бой, – засмеялась она.
Терри надулся, как петух, и проследовал к кофейному столику.
Рэб Биррелл чувствовал почти физическое недомогание. Жирная тварь всегда найдёт себе дырку. Он вспомнил, как Джоан, его бывшая подруга, рассказывала, что её приятельница Элисон Броган призналась ей, что ни с кем ей не было так хорошо в постели, как с Терри. Джус ебаный Терри! Это выходило за пределы возможного.
– Эрекция такая, будто на банку «Айрн-Брю» поставили ещё одну такую же, – сказала она Джоан, которая с радостью поделилась этой новостью с Рэбом. Дело в том, что тогда он даже порадовался за друга. Зато теперь он его пиздец как бесит.
– Дело в том, Рэбушка, – улыбнулся Терри, поднял бровь и сжал Лизину ручку, – мне нужно сказать Алеку, что я не смогу пойти с ним сегодня на работу. Окна мыть. У тебя пиво осталось?
– Ну да… – на этот раз у Рэба были свои планы, но врать Терри было бессмысленно, всё равно он сунул нос в каждый ящичек в этом доме, – но, это… Эндрю его купил…
– Да мы ещё купим, ёб твою, Рэб. У Кэт лавэ до жопы! – зазвенел Терри с чувством оскорблённой невинности.
– Да спокойно. Я могу купить у тебя это пиво, – вызывалась Катрин.
– Да не, я не это имел в виду… – запротестовал уязвлённый Рэб.
Сучара, опять подцепил его, лохом выставил. Рэб Биррелл повернулся ровно настолько, чтоб засечь радостную ухмылку садиста, заигравшую на лице Терри. Он действительно хотел пойти в кафе или достать из кладовки еды и пожарить чего-инбудь. Он был не голоднее других, но желудок его имел неприятную привычку возвращать выпитое, если оно не лилось на прослойку пищи. И вот они идут бухать прямиком к Алеку Почте и несут туда его пиво. Он попробует заморить червячка по дороге. Идея эта испарилась, как только он засадил сооружённую Терри убийственную дорогу сорок первого.
Катрин была довольна таким раскладом. Расстройство аппетита, поддержанное порошками и таблетками, напомнило о себе, ей опять становилось плохо от одной мысли о жирной еде. Попытки Рэба соблазнить её описаниями шотландского завтрака только восстановили её страх перед твёрдой пищей.
– Алек нам не сильно обрадуется. Разбудить его в такую рань, чтоб сообщить, что сегодня ему придётся работать в одно жало… – рассудил Насморк, позвякивая бутылками в чёрном мусарном пакете. – Тем более что при нас нет фиолетовой банки. Не по вкусу ему эта европейская моча.
– Которой затарился некий студентик-пидорок, известный как Роберт С. Биррелл! – рассмеялся Терри и сразу посуровел, как только они стопанули сразу два из проезжающего мимо эскорта такси.
– У нас с собой, Терри, для него это главное, – сказал Рэб почти про себя.
Давненько Терри не выбирался в город. Обычно он дальше Хеймаркета не заезжал, а уж вдатый и подавно. Облагораживание и коммерциализация его города раздражали Терри. Он взглянул на новый финансовый квартал на Эрл-Грей-стрит.
– А где Толлкросс, мать вашу?
Ему никто не ответил, и вскоре они воссоединились возле дома Алека в Далри.
