– А где Толлкросс, мать вашу?
Ему никто не ответил, и вскоре они воссоединились возле дома Алека в Далри.
– Джамбостан, – сказал Рэб, вылезая из такси.
– Миленько, – заметила Катрин.
– Да не очень.
Терри бросил на Рэба укоризненный взгляд.
– Да отъебись ты со своим футболом, зануда. Только и слышишь: «хибби» то, «джамбо» это. Катрин это неинтересно.
– Тебе-то почём знать. Ты за неё не отвечай.
Терри вздохнул устало и протяжно. Этот гондон Биррелл редкий любитель наказаний. Не знает меры совершенно. Что ж, это ничего, потому что Джус Терри, если придётся, будет окунать его в кал хоть день напролёт. Выжав до конца остатки нездоровой отцовской привязанности, Терри по очереди посмотрел на Биррелла и на Катрин. Заговорил он монотонно и снисходительно:
– Итак, Кэт, футбольный клуб «Хиберниан», футбольный клую «Харт оф Мидлотиан». Что тебе говорят эти названия?
– Не знаю… – начала она.
– Ничего, – отрезал он, повернувшись к Рэбу, которому теперь явно было не по себе, – так что заткни ебло, ради всего святого.
Рэб Биррелл почувствовал себя обделанным. Сучий потрох Терри! Гондон…
– Подождите, я заметила «Хиберниан» у Рэба на нашивке, – сказала Катрин, указывая на украшенную гербом футболку Биррелла.
Рэб бездумно, как мотылёк, полетел на проблеск света.
– Вот видишь, – сказал он.
Терри был гениальным доставалой. Если его игнорировать, он будет ходить тебе по ногам, а если сцепиться, сам унизишь себя, скатившись до его уровня. Уж он-то всегда преуспевал в маскировке своей мелочности под нечто более возвышенное.
– Простите великодушно, Роберто. Катрин обратила внимание на нашивку, украшающую вашу нарядную, пусть и не слишком модную футболку, в которой вы изволите щеголять всю ночь, так что, вне всяких сомнений, мы выслушаем, как это будет по-вашему, по-студенчески?... ретроспективный анализ победы на лиге чемпионов сезона девяносто первого года. Или, может, рассмотрим альтернативное предложение, – он выпучил преувеличенно приветливую гримасу, – зайдём к Алеку да выпьем?
Они поднялись до квартиры по лестнице, и Терри постучал в дверь, Рэб стоял за ним как оглушённый.
Катрин до сих пор была ещё немного в ауте. Еда, бухло, таблетки, сорок первый и ночь в постели с Насморком немного выбили её из привычной колеи, довели до лёгкой дезориентации. И вот дверь на лестничной клетке открылась, и из-за неё появился мужчина с красным лицом. Катрин приблизительно понимала, что это тот человек, что мыл вчера с Терри окна. На нём была жёлтая футболка со сморщенным мультяшным персонажем. В тёмных очках он ехал на большой машине, к плечу прильнула невероятно грудастая женщина. Одной рукой он держал руль, другой – кружку пенистого пива. Внизу виднелся выцветший девиз: ЛЮБЛЮ БЫСТРЫЕ МАШИНЫ, ГОРЯЧИХ ТЁЛОЧЕК И ХОЛОДНОЕ ПИВО. Алек недоверчиво посмотрел на их стройные ряды и издал невнятный гортанный звук.
– Йа… ща… – Катрин так и не поняла, приветствие это или угроза.
– Заткни ебало, алкан, мать твою, у нас кое-что с собой. – Терри потряс перед Алеком бутылки и кивнул на Катрин: – Катрин, сука, Джойнер, ебать мой хуй!
Алек взглянул на Катрин, голубые глаза блеснули на мятом красно-свинцовом лице. Переключился на остальных… привычное зрелище: молодые подонки и безмозглые девицы никак не могу нагуляться. Хуй ли они сюда-то припёрлись? Взгляд остановился на позвякивающих мусорных мешках. У них бухло…
– Алек, – кротко сказал Насморк и харкнул через балкон.
Алек Почта проигнорировал Джонни, как и всех остальных. Он привык смотреть в корень любой проблемы и обращаться непосредственно к источнику. Смотря прямо на своего дружка, он недовольно пробурчал:
– Закрыто ещё, Терри, – но сам уже, качая головой, шёл внутрь, и Терри следовал за ним, – в такую грёбаную рань. Пиво туда положи, – указал он на холодильник.
– Да харе гундеть, – засмеялся Терри, протягивая ему бутылку. Он принялся вынимать бутылки и представлять гостей.
– Послушай, а как же окна? – спросил Алек.
– Никуда они не убегут, времени навалом, он же полежит ещё в реанимации, Алек. Можем взять выходной и забухать.
– Мы должны сделать эту работу, Терри. Без дураков.
– Один день всё равно ничего не решит. День демократии, день простого человека.
– Норри же этим живёт!
– Один день, а потом засучим рукава. Окунёмся в фестивальную атмосферу! Не будь таким заскорузлым! Проникнись культурой, Алек, тебе это просто необходимо. Ты по уши погряз в обывательском мире, в мыслях о наживе, отсюда все проблемы. Немного искусства ради искусства!
Алек уже открыл бутылку, даже не посмотрев на этикетку. Рэб Биррелл сел за большой стол и усадил Шарлин на колени. Ему хотелось, чтоб Терри заметил, как Алек проигнорировал происхождение пива, но тот не обращал никакого внимания.
Лиза села на расшатанный кухонный стул и посмотрела, как Шарлин ласкается с Бирреллом. Всё, она уже ест у него с руки. Как она может настолько терять собственное достоинство. Пидорок он, этот Биррелл. Терри не такй. Он – животное. Это потрясающе. Да и личность он незаурядная, не чета молодым. Лиза села на краешек и сжала ноги. Она до сих пор чувствовала пульсацию от его члена. Огромного и твёрдого. Да. Да. Да. Кокаин ещё бушевал в крови, когда она потянула пиво и сморщила лицо. Глотнула она совсем немного и лишь смыла комочки порошка с задней стенки горла. Ей хотелось выпить коктейль, а потом вернуться с Терри в постель и провести ещё одну фак-сессию. Его, однако, интересовала Катрин Джойнер, это было заметно. Нормальная тётка, но старая уже и тощая, пиздец. Такая худоба женщинам её возраста не идёт. Кожа да кости.
Катрин смотрела на двух молодых шотландок и вспомнила Мерилин Уоттс, светловолосую заводилу из её школы в Омахе. Потом Мерилин превратилась сразу в двух блондинок, тех, что смотрели на неё с постели, лёжа по обе стороны Лоренса Неттлверта из «Синдиката любви». Он был её женихом. Потом это видение растаяло, а молодые эдинбургские девушки стали олицетворением того, что она потеряла. Вчера, в таблетках, ей нравилась их молодость, сегодня она сама жаждала быть молодой. Она хотела вытошнить всё, что она употребляла. И всё же…
И всё же вчера ночью ей было так здорово, что всё это, в сущности, не важно. В голове вспышкой промелькнула мысль: надо чаще выбираться на люди.
И вот они разговаривает с Лизой о том, о чём раньше никогда не говорила. Речь сначала зашла о музыке, потом они переключились на поклонников, потом на безумных фанатов.
– Так тебя преследовали, Катрин? Пиздец, наверное, как страшно, – сказала Лиза.
– Да, было довольно ужасно, я полагаю.
– Ебанутый, должно быть, на всю голову, – сказала Шарлин с неподдельной злостью.
– Да, по-своему, когда у меня завёлся преследователь, я об этом много читала. Жалко их, их на самом деле лечить надо, – сказала Катрин.
В ответ на это замечание Терри презрительно фыркнул.
– Да знаю я, как их вылечить: ебало разбить, и всё. Ебанько, бля, я б им такое лечение прописал!
– Они ничего не могут с собой поделать, Терри, это наваждение, – повторила Катрин.
Терри присвистнул с сомнением.
– Американский бред. У меня бывают наваждения, – он стукнул себя в грудь, – у всех бывают. И что теперь? Всего-то подрочил на неё, и пожалуйста, готов к следующему наваждению. Какой охуевший станет стоять на улице, на морозе, в ожидании, что выйдет тот, кто и выходить-то, может, не собирается? Ответьте мне, кто сможет. – Он с вызовом оглядел сидящих за столом. – Ни хуя вы не ответите. Жизни они не видели, упыри ебаные, – закончил он и опрокинул в себя бутылку пива. Потом повернулся к Алеку, который рассказывал Рэбу про пенскию по инвалидности, которая ему причиталась: – А тебя когда-нибудь преследовали, Алек?
– Не дури, – угрюмо отрезал Алек.
– Преследовала парочка барменов, которым хватило ума открыть тебе кредит, а, Алек? – выпустил Рэб.
Алек закачал головой и потряс пивной бутылкой, призывая к вниманию.
– Вся эта мура – вся американская, – начал он, потом, внезапно вспомнил что-то и повернулся к Катрин, – без обид, старуха.
Катрин сдержанно улыбнулась.
– Чего уж там.
Терри задумался.
– А ведь с Алеком не поспоришь, Кэт, в наши дни весь гемор в мире из-за грёбаных янки. Я не хочу тебя опускать, ничего подобного, но факты приходится признать. Вот, например, вся эта поебень с серийными убийцами: что ещё за моду взяль? – выставил Терри вопрос на обсуждение. – Жалкие упыри, охотники за славой пытаются сделать себе имя.
Лиза улыбнулась и посмотрела на Рэба, который, казалось, собирался что-то сказать, но вместо этого принялся оттирать пятно с футболки.
– В Шотландии такого не могло случиться, – не унимался Терри.
– Только вот, – вмешался Рэб, – этот Денис Нильсен был шотландцем – и самым кровавым серийным убийцей в Британии.
