Владимир Москалев - Варфоломеевская ночь

С конца прошлого года двор короля Франции находился в Блуа. Здесь Екатерина Медичи поджидала добычу — Жанну Д'Альбре, известие о выезде которой из Беарна она получила около месяца назад.

Замок этот королева-мать любила больше остальных, она подолгу здесь отдыхала, плела сети интриг, имея для этой цели всевозможные яды, порошки и настойки, которые она хранила в никому неведомом месте.

Возможно, она и сейчас обдумывала какой-то ловкий ход, сидя в рабочем кабинете Франциска. И кто знает, не очередное ли преступление она замышляла, мрачно глядя на стену, в которой располагались ячейки для ее смертоносного оружия, способного сокрушить любого врага.

Так или иначе, но из задумчивости ее вывел голос Нансе, капитана личной охраны:

— Ваше величество, в замок прибыл легат, кардинал Александрини. С ним пятьдесят всадников. Через несколько минут он будет здесь. Что прикажете?

Екатерина повернула голову и долгим взглядом уставилась на офицера, видимо, вся во власти только что витавших в ее голове мыслей. Он хотел уже повторить сообщение, как вдруг она встрепенулась и спросила:

— Легат? Из Италии? Да ведь это же… — и вполголоса проговорила сама себе: — Что если он привез отказ? А тут нагрянет она!.. Не избежать скандала… А за ним провал… Нет, нет, только не это. Черт возьми, и угораздило же их прибыть почти в одно и то же время.

Некоторое время она размышляла, пытаясь сосредоточиться и прийти к единственно верному решению, потом порывисто поднялась с места:

— Я иду к Карлу Бурбонскому. Нансе, следуйте за мной. Скажите вашим людям, что мы вернемся через четверть часа. Легат подождет.

Они торопливо прошагали по галерее третьего этажа, в конце ее повернули направо и вошли к кардиналу.

— Ваше преосвященство, я пришла к вам по делу, — сразу же с порога объявила королева-мать, и кардинал движением руки приказал выйти аббату и священнику, которые находились у него.

— Случилось что-нибудь? — спросил Карл де Бурбон, когда они остались одни.

— Прибыл посланец от папы. Лицо Карла выразило удивление:

— И что же? Признаюсь, не понимаю, что вас так смущает.

— Одно из двух: либо он привез папское благословение, либо он его не привез.

— Если папа согласен, значит, вам нечего волноваться. Королеве Наваррской достаточно будет лишь взглянуть на документ, как все ее сомнения рассеются.

— А если легат привез запрет?

Кардинал подумал:

— Что ж, в таком случае мадам Д'Альбре придется подождать. Когда она приедет, вы скажете, что согласие папы скоро будет, это вопрос нескольких дней. К тому времени легат уже покинет замок.

— Королева Наваррская в сутках пути от Блуа! Не думаете же, вы, что, выслушав отказ, я немедленно выпровожу итальянца восвояси? Что подумают обо мне в Ватикане?

— Вы боитесь, что они встретятся? Здесь, в Блуа?

— Именно так, мсье кардинал.

— А что вы скажете ей, если они разминутся?

— Правду.

— Почему же эта встреча нежелательна?

— Потому что я знаю вспыльчивый нрав королевы Наваррской. Почуяв обман, она накинется с бранью на меня, а заодно и на легата, а потом развернет коней и ускачет вместе обратно в Ла-Рошель. Это вам не адмирал. Ведь я уверила ее и письме, что папское благословение придет со дня на день. Я не хочу провала своих планов, господин кардинал, а потому пришла просить вас о помощи.

— Чем же я могу помочь вашему величеству?

— Всё зависит от того, какой ответ привез легат. Если положительный, ваша помощь не потребуется, если нет — го им тотчас отправитесь в сторону Тура и встретите Жанну Д'Альбре близ моего замка Шенонсо.

— Полагаете, я успею? Что если она уже там? Или всего в одном лье от нас?

— Как сообщили мои разведчики, она будет там нескоро, к тому времени вы увидите Шенонсо. Задержите королеву, заманите в замок, скажите, что мне нездоровится и я не могу выехать ей навстречу. А через некоторое время подъеду и я.

Кардинал соображал. Что-то все же оставалось неясным.

— Но ведь легат будет ожидать вас в Блуа! Вряд ли он поедет обратно в этот же день.

— Он отправится домой утром следующего дня, его проводит король, а я тем временем задержу Жанну в Шенонсо до следующего утра, сказавшись больной. Когда мы с ней приедем в Блуа, посла уже и след простынет. Ну, теперь вы поняли мою мысль?

— Да, мадам, и все же я с некоторым опасением думаю — удастся ли моя миссия? Ведь королева Наваррская может не послушать меня и, заподозрив обман, повернуть лошадей.

— А вы сделайте так, чтобы ей это не пришло в голову. И помните, господин кардинал, оттого, насколько добросовестно выполните вы поручение, зависит будущее государства. Я доверяю его именно вам, ибо вы приходитесь ей родственником. Вы всегда должны помнить о степени ответственности за возложенную миссию, и тогда королева еретиков окажется в наших руках.

— Но как я узнаю, какой ответ привез легат? Разговор может затянуться, и мы упустим время.

— Я подумала об этом. Будьте наготове. Если Нансе не придет через десять минут после начала нашей беседы с послом, значит, папа дал согласие.

— А если придет?

— Он передаст вам всего два слова, после чего вы немедленно сядете в экипаж и помчитесь к Туру. Повторяю, вы должны быть там раньше Жанны Д'Альбре.

— Я всё исполню, как вы сказали, мадам, — кивнул кардинал, — поскольку это угодно Богу и королевству.

— Помните: замок Шенонсо. Иначе я вас не найду.

И королева-мать вышла. У дверей ее ждал капитан.

— Нансе, — сказала она, — вы зайдете ко мне ровно через десять минут после того, как опустится полог за послом. Скажете, что вас послал кардинал. Он выражает желание ехать в Тур к больной племяннице. Если я отвечу: «Пусть остается, потому что он мне будет нужен», вы никуда не пойдете, и по-прежнему будете стоять у дверей. Если я скажу: «Пусть едет», вы сию же минуту отправитесь к кардиналу Бурбонскому и передадите ему два слова от меня.

— Какие, ваше величество?

— «В добрый путь!»

— Хорошо.

Екатерина вернулась в крыло Франциска I и сразу же увидела посла. Тот стоял в приемной, окруженный кучкой итальянцев, и глядел в окно.

— Ее величество вдовствующая королева!

Посол повернул голову.

— Вам пришлось меня ждать, господин кардинал? — заворковала Екатерина, подходя к легату и с улыбкой заглядывая ему в глаза.

— О нет, совсем немного, — ответил итальянец, не отвечая на улыбку.

Она отметила это, и недоброе предчувствие сразу же закралось в душу.

— Я и не знала, что вы здесь, — продолжала она. — Я не заставила бы вас ждать. Идемте в мои апартаменты: весть, которую вы привезли, настолько важна, что мне не терпится поскорее ее услышать.

— Я приехал, чтобы разочаровать вас, — начал посол, когда за ними опустился полог и закрылись двери, — и, честное слово, не понимаю, почему вы упорствуете.

— Это значит, — натянуто произнесла Екатерина, согнав улыбку с лица, — его святейшество против бракосочетания принцессы Валуа с принцем Наваррским?

— Достаточно одной свадьбы протестанта Конде с католичкой Марией Клевской. Или вы хотите, чтобы папу снова хватил удар? У него и без того хватает забот с кальвинистами собственной страны и пограничных государств, а тут еще вы со своей нелепой затеей…

— Нелепой? — повторила королева-мать, повысив голос и вся напружинилась, будто пантера, готовая вцепиться когтями в ненавистного врага. — Хорошо вам там рассуждать в Риме, когда опасность мятежа со стороны протестантов вашего королевства устранена и вокруг престола Пия V царят мир и спокойствие! А что прикажете делать мне с мятежными гугенотами, вот-вот готовыми вновь взяться за оружие и посягнуть не только на королевский престол, но и на саму основу католицизма в моей стране?

— Да ведь это немыслимо — устроить такой брак, — гнул свое легат, — в то время как пол-Европы охвачено огнем еретической заразы, с которой святой престол ведет неутомимую и беспощадную борьбу! Ваш ход — просто насмешка над Римско-католической церковью. Свадьба католички и гугенота! Видели бы вы лицо его святейшества, когда до него дошла весть об этом!

— Но ведь я объясняла в письме, зачем это нужно, неужели вы не поняли?