Роберт Святополк-Мирский
ЗАГОВОР КНЯЗЕЙ
ИСТОРИЧЕСКАЯ ХРОНИКА XV–XVII столетий, которая, рассказав понемногу о великих князьях, боярах и вельможах московских и литовских, о королях Запада и ханах Востока, о служителях церкви и еретиках, о тайных заговорах и открытых войнах, о славных победах и горьких поражениях, о мирных делах и великих смутах, словом, о разных лицах и событиях, хорошо известных по летописям и документам, главным образом повествует о множестве НЕОБЫЧАЙНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ И УДИВИТЕЛЬНЫХ ПОДВИГОВ дворянина Василия Медведева и его потомков, а также многих других ОБЫКНОВЕННЫХ ЛЮДЕЙ, чьи жизнеописания не вошли ни в одну летопись, чьих имен невозможно отыскать в исторических сочинениях, но ЧЬИ ДЕЛА, слившись воедино с делами миллионов таких же простых смертных грешников, вольно или невольно для них самих, но неизменно по воле Господа нашего ТВОРИЛИ ИСТОРИЮ.
Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлёт.
Поучение Владимира Мономаха.
Посвящается моим друзьям
Владиславу Попову,
Владимиру Кукуне,
а также
Сергею Цецко
и Валерию Романюку («Роме»),
которые всегда в меня верили.
Древний трон находился в руках у Ахмат-хана из Большой орды. Его владения простирались от Волги до Днепра.
Москва перестала платить дань татарам, и Ахмат стал готовить новое наступление, чтобы сокрушить Русь.
Обстановка, казалось бы, благоприятствовала осуществлению его планов.
Против России ополчились все ее соседи.
Король Казимир грозил нанести удар с запада.
Войска ливонского ордена напали на Псков.
В довершение бед в стране началась смута.
Удельные князья Андрей Большой и Борис подняли мятеж…
Р. Г. Скрынников «У истоков самодержавия»
где описаны события, которые произошли в разных концах земли 8 октября 1479 года в ту минуту, когда дворянин московский Василий Медведев вел под венец дворянку московскую Анну Бартеневу в храме имения Медведевка, что на берегу Угры, на рубеже двух великих княжеств, перед лицом посаженных отцов: со стороны жениха — дворянина московского Федора Картымазова, со стороны невесты — дворянина московского Филиппа Бартенева, а также свидетелей — дворян литовских князя Андрея Святополка-Мирского и Леваша Копыто.
ВОЛОК ЛАМСКИЙ. ДВОР КНЯЗЯ БОРИСА ВОЛОЦКОГО
Борис Васильевич, князь Волоцкий принимает своего старшего брата Андрея Васильевича Большого, князя Углицкого.
Еще недавно у великого князя московского Ивана Васильевича четыре младших брата было, да вдруг умер семь лет назад Юрий — а ведь всего на год младше его, и вот теперь только трое остались — Борис да два Андрея — Большой и Молодой. Ну, тот, самый младший — ничего, спокойный, а эти двое — глаз да глаз за ними нужен… Великий князь даже повелел, чтоб не встречались меж собой без его ведома, — а ну заговор какой затеют…
Обед уже подходит к концу, и тут внезапно появляется слегка взволнованный дворецкий князя Бориса и докладывает:
— Посланец от великого князя московского, государь!
Братья, умолкнув, переглядываются.
— О волке речь — а он уж тут! — улыбается Андрей.
— Слушай, может Ивану не стоит знать, что мы встретились, не сообщив ему… — осторожно говорит Борис.
— Ну, вот еще! — вспыхивает Андрей. — Не хватало, чтоб мы при слугах свой страх перед ним показывали!
Андрей горячий и вспыльчивый — не зря еще с детства прилипла к нему кличка — «Горяй».
Дворецкий, оглядываясь и понизив голос, сообщает:
— С ним шестеро вооруженных людей и крытая повозка…
Братья снова переглядываются.
Борис приказывает дворецкому:
— Вели страже запереть ворота и не спускать глаз с московитов, а посланца зови сюда!
Андрей шепчет на ухо своему слуге:
— Ступай во двор да скажи нашим людям, чтоб держали оружие наготове.
— Боюсь, Иван решил окончательно поссорится с нами, — говорит Борис.
— Он хочет нас извести, но мы легко не дадимся! — сквозь зубы отвечает Андрей.
Входит посланец и, низко поклонившись, протягивает верительную грамоту. Борис читает и слегка насмешливо говорит Андрею:
— Наш любезный старший брат и государь великий князь Иван Васильевич посылает ко мне слугу своего Якова Татищева, а что он станет говорить, чтоб я тому верил, ибо то государевы слова.… Ну, что ж, Татищев, говори, мы тебя слушаем.
— Государь наш Иван Васильевич, великий князь московский, владимирский, новгородский…
Пока посланец перечисляет титулы, Борис демонстративно зевает, берет из серебряной вазы большое яблоко, с хрустом надкусывает его, будто удивляется, что оно такое вкусное и жестом предлагает Андрею отведать.
Татищев невозмутимо продолжает:
— … велел говорить так: «Жаловались нам жители Великих Лук и Ржевы на нашего наместника князя Ивана Владимировича Оболенского-Лыко, что он без нашей на то воли стал самолично расправу над ними чинить, многих людей безвинно убил, дома их пожег, а имущество на себя взял. Когда же послали мы за князем, чтоб суд над ним учинить, он изменным обычаем нарушил крестное целование и бежал, укрывшись при дворе брата нашего младшего Бориса, князя Волоцкого. Проведав о том, повелеваем боярскому сыну Якову Татищеву схватить изменника там, где он его найдет, и немедля в Москву доставить, а брата нашего Бориса просим в деле том Татищеву не препятствовать, дабы воля наша государева была надлежаще исполнена».
Князь Борис опускает огрызок яблока в подставленную стольником чашу, вытирает руки углом льняной скатерти, и любезно улыбаясь, говорит:
— Слово государя и брата старшего — закон для нас. Да только, сдается мне, — напутал ты что-то, Яков Татищев. Князь Оболенский-Лыко написал грамоту, в которой снял с себя крестное целование великому князю. Грамоту эту государь получил в свои руки, и мне о том доподлинно ведомо. Испокон веков в земле нашей было у бояр право оставлять службу у одного господина и переходить к другому. Боярин Оболенский-Лыко присягнул служить мне. А великий князь и любимый брат наш хорошо знает и чтит старые обычаи — с особым сарказмом произносит Борис, — так что никак не мог он дать тебе такого наказа. Если у жителей Лук и Ржевы до князя Лыко дело есть — пусть ко мне обращаются — отныне я на него суд да управа. Так и передай государю. Ступай.
Татищев слегка бледнеет.
— Но князь…
— Я сказал — ступай вон! — Обрывает его Борис и тут же мягко добавляет. — Да не забудь передать великому князю мой братский привет и нижайший поклон.
Посланник низко кланяется и выходит, а Борис начинает закипать:
— Нет, ты видал, что делается?! Уже никому нельзя отъехать к нам! Мы ему все смолчали: брат Юрий умер — князю великому все его земли достались — нам ничего из них не дал, нарушая обычай предков, — Новгород Великий с нами взял — все себе забрал! А теперь вот кто от него к нам отъедет — хочет брать как у себя дома! Да он что — братию свою ниже бояр считает?! Завещание отца забыл — как ему с нами жить приказано?!
Андрей не успевает ответить. Со двора слышны крики и звон оружия. В горницу вбегает дворецкий:
— Государь! Какой позор! Прямо посреди нашего двора при всем честном народе московские люди схватили князя Оболенского-Лыко!
Обычно сдержанный и спокойный Борис взрывается:
— Что?? Да как посмели?! Всю стражу на них! Князя освободить — москвичей порубить насмерть — всех до единого!!
Дворецкий выбегает.
Вспыльчивый Андрей, напротив, берет себя в руки:
— Борис, опомнись! Если ты побьешь москвичей… Ивану только и нужен повод…
— Плевать на него!
— Еще не время! Останови их!
Борис уступает.
— Ты прав, брат…
Они выходят вовремя.
Посреди двора шестеро москвичей под командой Татищева пытаются тащить к повозке князя Лыко. Князь могуч и силен, он прекрасный борец, и ему удается сбросить повисших на нем людей, но они снова яростно бросаются на него, как свора собак на затравленного зверя, — и хотя их шестеро, а он один, лишь с огромным трудом удается повалить его, однако тут дюжина стражников Бориса с обнаженными саблями и десяток воинов Андрея с пиками наперевес подбегают к ним.
