— Любава, ты что ли? — невольно вырвалось у юноши.
— Нет, анчутка! — тихо прыснула девушка. Быстро подавив смешок, она промолвила: — А я думала, что князья особенные и видят в темноте, как рыси.
Не дожидаясь ответа, она ухватила юношу за руку и потянула за собой.
Святополк сделал еще несколько шагов. Послышался скрип открываемой двери, и робко мелькнул желтый свет.
Перед ним открылась комната с низкими закопченными потолками. Посредине комнаты, на земляном полу, из обломков камней было сложено грубое подобие очага, в котором неторопливо играли небольшие языки пламени. Дрова в очаге почти прогорели, и по еще несгоревшему полену, среди углей, как в темной безлунной ночи, блуждали робкие звездочки. Они колдовски цепко притягивали к себе бездумный взгляд человека.
Святополк с трудом отвел глаза от чарующих огней.
Дым от очага поднимался и где-то исчезал вверху, видимо, там была дыра, через которую и уходил дым.
Небольшой огонь давал мало света, и по стенам, как гулящие скоморохи, плясали тусклые тени.
Здесь Любава разжала руку и, проговорив: «Дальше иди сам», растаяла в темноте.
Ты все же пришел, — послышался старушечий скрипучий голос, как только девушка исчезла. Казалось, он доносился из подземелья.
Святополк, напрягая глаза, всмотрелся в темноту.
— Ну, раз не испугался, то садись к огню, — снова раздался голос. Вроде бы он слышался сзади. Святополк оглянулся, но никого не увидел.
— Кто ты? — внезапно охрипшим голосом спросил он и почувствовал, что в горле стало сухо. Святополк невольно судорожно глотнул слюну и снова спросил, но уже окрепшим голосом:
— Кто ты?
— Кто я, не имеет значения, — проскрипела старуха. — Я служанка богам. Я служанка Роду — единому во многих лицах и всемогущему. Но имеет значение другое — кто ты?
— Я князь... — гордо начал звонким голосом Святополк.
— Молчи! — неожиданно властно цыкнула старуха, и окончание фразы застряло в горле у юного князя. — Ты князь перед людьми, а перед богами ты червь! Гордиться ты можешь перед людьми, а перед богами смирись! Он дал тебе многое, но он может и отнять все в одночасье. Как у твоего отца.
Святополк, вспомнив предупреждение матери, потупил взгляд и виновато промолвил:
— Грешен я. Но я смирен и склоняю голову перед богами.
— Хорошо, — смягчив голос, проговорила старуха. — Теперь, когда ты знаешь, кто ты, скажи, что тебе надобно от богов?
— Я хочу узнать свою судьбу, — несмело сказал Святополк. После того, что сейчас произошло, его вера в себя была поколеблена, и он уже не был вполне уверен, что сделал правильно, явившись к колдунье.
Старая колдунья тут же почувствовала неуверенность юноши, как волк запах перепуганной дичи.
— Али ты не уверен в своем желании? — спросила она.
Святополк задумался.
— Тогда уйди, — сказала старуха.
Нет, не для того приходил сюда юный князь, чтобы отступить при первом же препятствии, хотя бы страх неизвестности и пугал его сильно, как никогда в жизни. Благоразумный человек не будет совать голову в пасть голодному льву. Но, отступив один раз, хватит ли сил не отступить и в следующий, когда опасность окажется еще сильнее? Посеешь поступок, пожнешь характер... Потеряв честь, уже не вернешь ее.
Святополк мотнул головой и твердо, с булатной сталью в голосе проговорил:
— Нет, я уверен!
Он решительно сел перед очагом.
От очага струились мягкие волны приятного тепла, которые обнимали, как ласковая мать дитя, и в этих объятиях было необыкновенно спокойно и надежно. Юноша чувствовал, как тяжелеют его веки, и он с трудом противился, чтобы не закрыть глаза.
— Спрашивай. Но задать можешь только один вопрос. Боги ответят только один раз. Поэтому не спеши, спрашивай самое главное из того, что ты хочешь узнать. То, из-за чего ты готов отдать жизнь, — теперь голос был ласковый, женский, чем-то знакомый Святополку.
Вопрос у него был готов. Он давно и тщательно его обдумывал. И поэтому он проговорил твердо и уверенно:
— Я хочу узнать свою судьбу.
— Ты хочешь знать будущее? — задумчиво переспросил голос.
Святополк испугался:
— Я не могу узнать свое будущее?
— Отчего же? Ты сможешь увидеть свое будущее. Боги правят миром. И потому им известен каждый твой шаг, который ты сделал или который ты сделаешь. Суд правит твоей судьбой. Я спрошу у него о твоем будущем. Возможно, он даст тебе ответ. Однако я хочу предупредить тебя: человек не может знать замыслов богов. Поэтому то, что ты увидишь, ты должен разгадать сам... Но даже если разгадаешь, то сумеешь ли ты принять свою судьбу, какой бы она ни была? Ведь знание своей судьбы — непомерная ноша. Под силу ли тебе это?
Святополк кивнул головой:
— Я готов.
— Тогда смотри на огонь, в огне Суд покажет тебе твою судьбу. А когда увидишь все, что тебе хочется знать, — уходи и забудь сюда дорогу. И никому никогда не говори о том, что узнал. Суд даст тебе знание, но он сурово отомстит, если ты передашь это знание другому. И не пеняй на свою судьбу, — неси свой крест со смирением.
Голос затих, тая среди мрачных стен, и юноша впился глазами в огонь, который неожиданно вспыхнул ярким пламенем.
Так он сидел долго, вглядываясь в языки пламени, танцующие волшебный танец. Он слышал непонятные голоса, крики и стоны, и он видел мелькающие картины в красном пламени. И виделись ему сражения и окровавленные тела. Их было очень много, так много, что они громоздились горами, а вокруг разливалось море, — кроваво-красное, как луна, которая провожала Святополка по пути к колдунье. Наконец, языки опали, огонь потух, только искорки среди углей блуждали колдовскими узорами. Они вспыхивали и гасли, как звезды на небе. А с ними возникали и погибали миры...
Святополк долго молча сидел над потухшим огнем, зачарованный представившимися ему видениями. Его никто не трогал. И в хижине, казалось, было пусто. Наконец, Святополк встал и направился к выходу.
За порогом его остановила Любава. Уцепившись за его руку, она тревожно спросила:
— Суд сказал тебе твою судьбу?
Святополк скупо промолвил:
— Сказал.
— И что же сказал?
— Все! — тряхнул головой Святополк. — Но об этом говорить нельзя. Сама знаешь.
— И все-таки! — настаивала Любава. — Хотя бы Великим князем будешь?
— Буду, — неохотно сознался Святополк. — Будет у меня трое верных слуг. Один из них будет обладать чудесными способностями, и пока он будет рядом со мной, у меня будет все хорошо. Но будет много крови. Очень много крови, и многие умрут, хотя не по моей вине, но в этом винить будут меня.
Опасаясь сказать лишнее, он резко оттолкнул руку девушки.
— Любава, отстань, сама же знаешь, что мне ничего говорить нельзя. Будущее изменчиво, и оно мстит тем, кто не умеет молчать.
Любава обиженно протянула:
— Подумаешь... Если я захочу узнать, то сама спрошу.
— Вот и спроси, — посоветовал Святополк. — А мне дай дорогу.
Любава удивилась:
— А разве ты ко мне не пойдешь?
Святополк искоса взглянул на нее. Из окошка на девушку падал синий свет, который высвечивал сквозь тонкую рубаху ее гибкое тело, волнующую дух развилку лона, стройные ноги. Ее глаза смотрели бездонными колодцами, во тьме которых трепетал далекий огонек. Огонек трепетал, грозя разгореться в пожар.
В уме юноши невольно возникли сладострастные картины проведенных ночей с девушкой. Он почувствовал, как по его телу пробежал жар и дрожь нетерпения. Он прикоснулся к девушке и почувствовал упругое горячее тело и острые соски на груди.
Но багровая луна показалась в щелях крыши хижины, и тут же картины любви сменилась другими картинами, мерзкими и тошнотворными. Теперь юноша видел мертвые разрубленные тела; и головы, лежащие отдельно от тел; и вспоротые животы с белосиними узлами человеческих внутренностей. И реки крови.
Святополк невольно задрожал, и загоревшееся в его глазах желание потухло, как огонь залитый дождем.
— Нет, — сказал он с печалью в голосе. — Не пойду.
Любава, только что видевшая в глазах любимого огонь
желания и не понявшая причин внезапного холода, обиженно всхлипнула.
— Ты меня разлюбил?
Святополк сделал движение, чтобы обнять ее, но тут же испуганно отпрянул и рассудительно проговорил:
— Нет, Любава, я тебя не разлюбил. Но мне необходимо подумать над тем, что я узнал только что. Это очень важно. Я завтра приду, — пообещал он.
— Завтра ты уедешь в Киев, — напомнила обиженная Любава и исчезла в темноте.
Ночью Святополк спал тревожно, однако, проснувшись утром, он так и не мог вспомнить, что ему снилось.
Так как за окном было еще темно, Святополк некоторое время лежал в постели и, размышляя, смотрел в темный потолок. От сна оставалось только ощущение тревоги. Наконец, он сообразил, что его так сильно встревожило. Если старуха-колдунья смогла для него открыть его судьбу, то то же самое она может сделать и для других. А когда чужой знает о твоей судьбе, это очень опасно.
