Элизабет Чедвик - Величайший рыцарь

– Господин?

Он поднял голову. Голос молодой жены звучал робко. Она никогда не называла его Иоанном, хотя он и разрешил ей это.

– Что? – рявкнул он и выпрямился. У него начала болеть голова, в висках стучало, глаза жгло.

Она стояла перед ним с побелевшим лицом, сжимала и разжимала руки, держа их у талии. Ей было семнадцать, а ему почти пятьдесят. И пусть поможет ему Бог!

– Гости не остались? – спросила она.

Иоанн горько усмехнулся.

– Я сомневаюсь, что нам было бы что сказать друг другу за обеденным столом. Возможно, тебе тоже стоит уехать.

У нее на лице появились удивление и тревога.

– Уехать, господин? А куда мне ехать?

– Как можно дальше от меня… К раненому кабану на ласкаются, а берут копье и пронзают им его сердце.

– Господин? – у нее был испуганный голос.

– Боже, девочка, уйди и оставь меня в покое!

В конце концов ему пришлось заорать на нее, и от звука собственного голоса череп Иоанна чуть не раскололся на две части. Когда красный туман перед глазами рассеялся, он увидел, что жена ему подчинилась и он остался один.

Вильгельм проехал через Мальборо по пути в пограничные земли между Англией и Уэльсом для сбора денег в выкуп короля. При виде замка на горе у него испортилось настроение. На стенах было полно солдат. Несмотря на то что он отправил вперед верховых сообщить о своем приезде, обстановка оставалась тревожной и враждебной.

– Может, нам стоит повернуть, – сказала Изабель и с беспокойством посмотрела на повозку, в которой ехали сыновья с нянями.

Вильгельм покачал головой. Он знал, что, несмотря на все ошибки, безрассудства и глупости Иоанна, братоубийство в список его грехов не входило.

– Если даже он и не желает принимать юстициария короля, он примет родственников, – с мрачным видом заявил Вильгельм и направил коня на мост.

Иоанн ждал во дворе. Вильгельм пришел в ужас от того, каким старым и больным стал брат. Выглядел он ужасно. У него покраснели и слезились глаза, щеки обвисли. Рубаха была заляпана жиром, на подбородке выросла уже довольно длинная седая щетина.

– Ты тоже приехал, чтобы умыть руки и бросить меня? – вызывающе спросил Иоанн.

Его голос пронзил Вильгельма, словно копье.

– Если бы я собирался сделать что-нибудь подобное, то не привез бы с собой свою семью и твоего сына, – он показал на юношу со светлой щетиной на квадратном подбородке. – Он почти достиг возраста посвящения в рыцари, и из него получится прекрасный человек.

– Ты, как всегда, дипломатичен, – проворчал Иоанн, и его слова прозвучали как оскорбление. – Давайте, заходите в дом.

– Ты знаешь, что король вернется сразу же после выплаты выкупа? – спросил Вильгельм.

Женщины вместе с детьми отправились в комнату на верхнем этаже. Изабель с горящими глазами заявила, что собирается взяться за перевоспитание Алины, чтобы та проявила хоть немного характера. Вильгельм вытянул ноги к горящей жаровне и потер бедро, которое в этот вечер болело.

Брат сложил руки на груди.

– Принц говорит, что до сих пор нельзя быть даже уверенным, жив ли Ричард.

– Он жив, это точно, – резко ответил Вильгельм. – Отрицание этого попахивает государственной изменой.

– Это попахивает осторожностью и здравым смыслом, – возразил Иоанн. – И как, во имя Христа, вы думаете собрать сто пятьдесят тысяч марок? Это невозможно!

– Возможно. Открой глаза. Юстициарии могли бы взять принца в Виндзоре. Перемирие было заключено потому, что никто не хотел его унижать, и он с готовностью согласился отдать замок.

– При условии, что вам удастся собрать деньги для выкупа и освободить Ричарда, а и то, и другое маловероятно. Если у вас ничего не выйдет и Иоанн станет королем, то это тебе придется раскрывать глаза.

– У нас все получится, – резко заявил Вильгельм. – Если Иоанн бросит нам вызов или будет открыто не повиноваться, мы сделаем то, что должны. Боже, брат, я не хочу приходить в Мальборо с огнем и мечом.

– А может, это я приду в Стригил! – рявкнул Иоанн.

– Боже, это не игра! Принц ведет тебя по опасной дороге. Посмотри на этот замок: он забит до самой крыши людьми и провизией. Может быть только один исход…

– Это ты так говоришь. Но это азартная игра, не так ли? Это понял бы наш отец. Он ведь поставил твою жизнь против слабости короля Стефана и выиграл.

– Правда? – Вильгельм потер лицо ладонями и вспомнил изуродованное лицо отца. – Он выиграл?

– Да. Сегодня у него по сыну в каждом лагере. Так или иначе, имя Маршалов останется. Я держу Мальборо, замок, который всегда принадлежал нам. Отец бы гордился тем, что теперь его держит старший сын, – больше, чем ты даже можешь себе представить.

– Иоанн…

– Довольно! Я поговорю со своим сыном, и утром вы отправитесь в путь. Мы с тобой сказали друг другу все, что могли. Бессмысленно спорить дальше.

Иоанн Маршал встал и вышел. Вильгельм почувствовал, как после ухода брата на него повеяло холодом. Волосы на шее сзади зашевелились, и холодок пробежал вниз по спине.

Вильгельм вел Изабель по среднему нефу собора святого Павла, где четыре года назад они шли во главе свадебной процессии, чтобы сочетаться браком. Она широко распахнула глаза при виде окованных железом сундуков, которые стояли между высокими колоннами, поддерживающими купол. Здесь же стояли бочки и бочонки с серебром, лежали рулоны прекрасной материи, ценные специи, пожертвованные вместо монет. Все это изобилие охраняли солдаты в доспехах и кольчугах, со щитами и копьями. С одной стороны несколько человек считали сокровища при помощи весов и палочек с надрезами. Они говорили по-немецки, а для общения с англичанами пользовались латынью.

За Вильгельмом и Изабель шли слуги в зеленых и желтых одеждах – цветах Маршала – и несли вклад Стригила, который присоединится к массе богатств, ожидающих оценки и пересчета представителями императора Генриха.

– Вы превзошли себя, лорд, – сказал Вальтер де Кутанс, внимательно следя за размещением пожертвований Маршала.

Вильгельм пожал плечами.

– Я сделал все, что мог, – ответил он. – Но это было нелегко. Мы заложили овечью шерсть, которую надеемся состричь в будущем году, и продали наши лучшие одежды. За жизнь человек может сносить только определенное количество рубашек и плащей.

Он развел руками и показал, что на руке у него только одно кольцо с неограненным сапфиром. Его пальцы казались голыми для человека его положения, который обычно был весь усыпан золотом.

– Это правда, – сказал де Кутанс и вопросительно посмотрел на него. – Вы слышали какие-нибудь новости из Мальборо?

– В последнее время нет, – осторожно ответил Вильгельм.

– Мне сказали, что замок хорошо подготовился к осаде или приему восставших, если они прибудут к воротам. – Де Кутанс покачал головой. – Ужасные времена! Брат и сосед выступают друг против друга.

– Я не ссорился с братом, – ровным голосом ответил Вильгельм. – Мы просто придерживаемся разных мнений.

Письмо от короля Филиппа принцу Иоанну было простым и кратким и содержало предупреждение: «Опасайся: дьявол выпущен на свободу». Оно упреждало освобождение Ричарда. «Дьявол» все еще оставался в плену, но, вероятно, вскоре окажется на свободе. Первую часть выкупа уже заплатили, и Алиенора с Вальтером де Кутансом находились на пути в Германию, чтобы привезти Ричарда домой. Он теперь жил там в приличных условиях и держал собственный двор, а не сидел в кандалах, как надеялся его младший брат.

Вильгельм пересказал Изабель письмо, копия которого попала в руки Губерта Вальтера. Он недавно вернулся в Кавершам из Лондона, где все обсуждали эту новость. Она распространилась так же быстро, как крысы по амбару. Сильный октябрьский ветер задувал вокруг стен Кавершама, и при каждом его порыве скрипели ставни.

– Не нужно и говорить, что Иоанн сбежал из Англии, – добавил Вильгельм.

Изабель сидела на их постели и распускала косы. После этого сообщения она посмотрела на мужа.

– Ты не удивлен.

– Я ожидал этого, учитывая его поведение в прошлом, – с мрачным видом сказал Вильгельм.

Изабель стала накручивать на пальцы кончики распущенных волос.

– Он бежит с корабля, пока тот не утонул, или спешит за помощью?

Вильгельм развел руками.

– Кто знает? Когда дело касается Иоанна, может быть и то, и другое.

– А что с его смотрителями замков?

Вильгельм помрачнел.

– Им приказано держаться до конца.

Изабель прикусила губу. Она понимала, что они оба думают о его брате. Вильгельм принялся мерить шагами комнату. Жена и раньше видела, как он ходил из угла в угол по залу. Он был вынужден ждать и страдал от этого.