– Не дед ли Фишка? – прошептал Залетный.
Матвей ничего не ответил. Шагал кто-то неосторожно, тяжело. Старик ходил по-другому: легко, неслышно. Матвей знал его походку.
– Ты где, Захарыч? – остановившись, спросил человек из темноты.
– Это ты, Архип?
– Я, товарищ командир. Фу, язва, ни зги не видно!
– Ну, как у тебя дела?
– Плохо, товарищ командир. У меня во взводе кое-кто не хочет идти в бой.
– Почему?
– Не желаем, говорят, зря кровь проливать. До наших, дескать, хуторов далеко, а тайгу все равно не отстоишь.
– Во, Тимофей, видал? – возмущенно проговорил Матвей, сдерживаясь, чтобы не закричать: «Гони таких партизан к чертовой матери!»
– Ты побудь здесь, Тимофей, а я схожу туда сам, – сказал он и зашагал вместе с Архипом к партизанским землянкам.
Прошло не менее часа, прежде чем Тимофей Залетный снова услышал шаги Матвея.
– Что там? – спросил он.
– Сын ломовицкого мельника затесался. Он и мутит. Ну, да я еще до него доберусь.
– Тут есть гуси лапчатые! В партизаны пошли, а са… – Оборвав на полуслове, Тимофей схватил Матвея за руку. – Слышишь?
Матвей прислушался, сдерживая дыхание. С той стороны, откуда можно было ожидать приближения белых, доносился многоголосый говор.
– Кто это? – почти одновременно проговорили они.
На белых это никак не походило. Люди шли шумно и, судя по голосам, были в веселом, приподнятом настроении. Посты охранения их не обстреляли, и это значило, что идут не чужие.
– Видно, в самом деле охотники или новые партизаны, – сказал Тимофей.
– Зажги бересту, чтоб тут не плутали, – распорядился Матвей.
Тимофей ощупью нашел на дровах бересту и зажег ее. В это время послышался голос деда Фишки:
– Сюда, ребятки, сюда!
Потом кто-то сказал, видимо, что-то смешное, и люди дружно захохотали. От нетерпения Матвей готов был ринуться навстречу идущим.
– Кого ведешь, дядя? – крикнул он.
– А вот приведу – узнаешь, – засмеялся дед Фишка.
Береста жарко вспыхнула, и темнота вокруг стала еще более непроницаемой.
Матвей отошел в сторону, напряженно всматриваясь в гущу леса.
Наконец из-за кедров вышел один человек, потом второй, третий, и Матвей разглядел, что на огонь движется толпа.
– Я тут, дядя, – сказал он, давая знать о себе.
Дед Фишка подскочил к нему, весело заговорил:
– Ты, Матюша, всегда меня на такие дела посылай. Я тебе плохих людей не приведу…
– Кто это, дядя? – нетерпеливо спросил Матвей, тщетно стараясь разглядеть прибывших.
– Они, Матюша, сами скажут, – увильнул от прямого ответа старик.
– Смирно! – вдруг раздался в темноте голос, и высокий человек, рассмотреть которого в темноте было невозможно, немного выдвинулся из толпы и не совсем четко, с хрипотцой и придыханием отрапортовал:
– Товарищ командир, отряд шахтеров в составе двенадцати человек прибыл в ваше распоряжение. Вместе с ним прибыли военспец – бывший капитан царской армии Старостенко и сорок шесть крестьян, завербованных по пути нашего продвижения. Отряд имеет: десять винтовок и тридцать гранат, один пулемет в разобранном виде, семь пистолетов, четыре тысячи винтовочных патронов. Комиссар отряда член шахтерского подпольного комитета большевиков…
Свою фамилию говоривший произнес невнятно, и Матвей торопливо сказал:
– Очень хорошо, товарищ! А вот фамилию вашу не разобрал.
Тогда высокий человек шагнул вперед и совсем другим голосом, отчетливым и ясным, крикнул:
– Антон Топилкин!
Люди, стоявшие вокруг и знавшие уже из рассказов деда Фишки о долголетней дружбе Топилкина с Матвеем, засмеялись, а Матвей бросился к командиру отряда.
– Вот это подвалило счастье! – радостно заговорил он, обнимая Антона. – Ах ты, черт! Вот это повезло так повезло! Тимофей, собирай всех на поляну, собирай скорее!
– Ночью-то? – изумленно сказал Антон Топилкин.
– А что ж ты думаешь, до утра людей будем томить? Ведь мы тут беляков ждали… Ну, как добрались? – нетерпеливо спросил Матвей.
– По тракту проскочили удачно, а тут вот третий день по тайге кружим. Охотников никого не нашлось, провести некому, пошли наобум. А слух о вас далеко прошел, – сообщил Антон.
Через несколько минут прибежал Залетный.
– Товарищ командир, партизаны в сборе.
– Зажигай, Тимофей, бересту, со светом пойдем.
Залетный и дед Фишка приволокли охапку бересты, нанизали ее на палки и подожгли. Несколько новичков взяли палки с пылающей берестой и пошли, освещая тайгу, впереди командиров.
Дед Фишка подшутил:
– Мы, нычит, как волхвы, – с огнями путешествуем.
На поляне Матвей велел развести большой костер. Дров тут было в поленницах много, и костер получился яркий, осветивший всю поляну.
Матвей подошел к огню, поднял руку и, когда люди утихли, начал говорить:
– Товарищи партизаны! Радость у нас! Большую, неоценимую подмогу получили мы сегодня. Рабочие города, партия большевиков не забыли о нас, крестьянах…
Эхо подхватывало голос Матвея и разносило его по всему партизанскому лагерю.
Эти дни не прошли, а пронеслись как ураган. Оглядываясь на прожитое, Максим Строгов с удивлением думал:
«Неужели все это было?!»
Однажды к Строговым вломились солдаты. Испуганная Анна в первую минуту не могла слова вымолвить. Но на этот раз солдаты не грубили, и один из них довольно учтиво сказал:
– Не бойся, тетушка, мы тебя не тронем, а сына собирай.
– Зачем он вам? – еще более испугавшись, спросила Анна.
– Призыв в солдаты объявлен.
– Какой из него солдат? Он еще малолеток, – попыталась отстоять Анна сына.
– Собирай! – пристукнул солдат прикладом.
Анна сложила в мешочек харчи, бельишко и пошла вместе с Максимом на сборную.
В сборной уже теснился народ. Максим увидел тут всех своих одногодков.
Стали подтягиваться подводы. Колчаковская армия нуждалась в резервах, и новобранцев было приказано отправить без промедления.
Прощаясь, Максим шепнул:
– Мама, я все равно убегу.
Анна тяжело вздохнула: посоветоваться бы с Матвеем, да где его возьмешь – сидит где-то в буераках и глаз не кажет.
– Смотри, сынок, как лучше, – проговорила она, и Максим понял, что мать не против его намерения.
Но сбежать оказалось не просто. До города новобранцев сопровождал многочисленный конвой, а там их сразу же погрузили в красные вагоны и повезли в другой город. Здесь их разместили в казармах, обнесенных колючей проволокой, и стали спешно обучать военному делу.
Только недели через две представился подходящий случай: Максима и Андрея Зотова фельдфебель рано утром послал с одним старым солдатом на склад за обмундированием для новобранцев. Склад помещался далеко, в подворье какого-то купца. Когда солдат ушел искать каптенармуса, Максим и Андрей вышли со двора и бросились за угол…
Максим продал на толкучке свой дождевик, сшитый из старого, но еще крепкого брезента. Пачка обесцененных керенок, вырученных от продажи, едва уместилась в просторном кармане его штанов.
Толкучка находилась на краю города, на грязной площади.
Длинноногий Андрей шагал так быстро и широко, что Максиму приходилось почти бежать за ним.
Еще за квартал до пристани беглецы услышали гул человеческих голосов, а потом увидели у билетной кассы бушующую толпу. Бабы, ребятишки, мужики, навьюченные мешками, сумками, берестяными лукошками, с криком и руганью лезли друг на друга, стараясь протискаться к билетной кассе.
Андрей вырвал из рук Максима пачку денег и бросился в толпу, расталкивая всех, кто попадался на пути.
Максим подошел к трапу, ведущему на пароход, и, нетерпеливо глядя на толпу, стал ждать Андрея.
Непрерывным потоком по трапу двигались вспотевшие, краснолицые пассажиры.
Над пароходной трубой взвился белый кудреватый пар, раздался хриплый свисток. Толпа, сминая контролеров, с криками, руганью устремилась по сходням на пароход.
Максим вытянулся насколько мог, глазами отыскивая Андрея в толпе. В эту минуту решалась их судьба.
Пароход с шумом спустил пары. Капитан поднял рупор и крикнул вахтенному матросу:
– Отдай носовую!
Потом склонился к трубке и отдал команду:
– Назад, тихий!
Лениво зашлепали плицы по воде. Пароход медленно стал поворачивать нос к фарватеру реки. Максим опустил голову: «Все пропало».
Прошло еще с полминуты. Андрей, мокрый от пота, выскочил из толпы у кассы, в руке он держал билеты.
Не дожидаясь его, Максим побежал по борту пристани и с разбегу прыгнул на корму парохода. Андрей кинулся вслед за ним, но в нерешительности остановился. Расстояние между пароходом и пристанью увеличивалось с каждой секундой.
– Прыгай скорее! – крикнул Максим.
Рискуя сорваться в воду, Андрей прыгнул. На палубе первого класса испуганно взвизгнула дама. Вахтенный матрос, стоявший у кормовой лебедки, выругался.
