Управление особых отделов НКВД отношением за № 4 (7796 от 7.11.1941 г.) сообщило, что компрометирующих материалов на т. Власова не имеется.
Зав. сектором Управления кадров ЦК ВКП(б)
Фролов. 24.2.42
Августовским утром 1946 года загремели засовы на дверях камер Лефортовской тюрьмы. С лязгом поднимались и опускались решетки, блокирующие переходы… Арестованных выводили на тюремный двор.
Последним был высокий, чуть сутулящийся арестант в круглых очках. Солнечный свет ослепил его, и он замедлил шаги, но конвоир подтолкнул его вперед к кирпичной стене, возле которой была сооружена виселица. Здесь на невысокой, сколоченной из свежих досок скамеечке с завязанными за спиной руками стояли одиннадцать человек. На шеи им уже были накинуты петли.
Высокого, чуть сутуловатого арестанта провели вдоль этого строя.
Мимо бывшего генерал-майора Василия Федоровича Малышкина…
Мимо бывшего бригадного комиссара Георгия Николаевича Жиленкова…
Мимо бывшего генерал-майора Федора Ивановича Трухина…
Мимо бывшего генерал-майора береговой службы Ивана Алексеевича Благовещенского…
Мимо бывшего генерал-майора Дмитрия Ефимовича Закутного…
Мимо бывшего полковника Виктора Ивановича Мальцева…
Мимо бывшего полковника Сергея Кузьмича Буняченко…
Мимо бывшего полковника Григория Александровича Зверева…
Мимо бывшего полковника Михаила Александровича Меандрова…
Мимо бывшего подполковника Владимира Денисовича Корбукова…
Мимо бывшего подполковника Николая Степановича Шатова…
Их было одиннадцать — бывших соратников по Русской освободительной армии и Комитету освобождения народов России. Двенадцатая петля висела пустая.
Под этой петлей и поднялся на низенькую скамеечку бывший генерал-лейтенант, бывший заместитель командующего Волховским фронтом, бывший командующий 2-й Ударной армией Андрей Андреевич Власов.
Было ему в этот день — сорок пять лет.
1
Сохранились две автобиографии Андрея Андреевича Власова.
Одна — казенная, написанная еще до войны для служебных надобностей. Она так и озаглавлена: «Автобиография на комбрига Власова Андрея Андреевича». Другая — «художественная». Это — открытое письмо, составленное в немецком плену, озаглавленное длинновато, но зато очень определенно: «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом». При всей пропагандистской направленности «Открытое письмо» можно считать мемуарами генерала Власова, ибо здесь он пытается решить ту же, что и любой мемуарист, задачу — осмыслить свой жизненный путь.
Поскольку никаких иных материалов о довоенной, а особенно дореволюционной жизни Власова почти не сохранилось, его автобиографии приобретают для историка первостепенное значение. И хотя и тут и там Власов не вполне искренен, но сопоставление текстов позволяет понять многое в характере создателя Русской освободительной армии.
Меня ничем не обидела Советская власть… — писал он в «Открытом письме», опубликованном газетой «Заря» 3 марта 1943 года. — Я — сын крестьянина, родился в Нижегородской губернии, учился на гроши, добился высшего образования. Я принял народную революцию, вступил в ряды Красной Армии для борьбы за землю для крестьян, за лучшую жизнь для рабочего, за светлое будущее русского народа. С тех пор моя жизнь была неразрывно связана с жизнью Красной Армии…
Но это мемуары… В автобиографии, созданной еще в бытность Власова командиром 99-й стрелковой дивизии, вопрос о высшем образовании и причине вступления в Красную Армию излагался несколько иначе:
Родился 1 сентября 1901 года в селе Ломакине, Гагинского района, Горьковской области в семье крестьянина-кустаря. Жена, Анна Михайловна Власова (девичья фамилия Воронина), — уроженка той же местности. Главное занятие родителей моих и жены до Октябрьской революции и после — земледелие. Хозяйство имели середняцкое…
Я окончил сельскую школу. После чего на средства родителей и брата был отдан учиться в духовное училище, как самое дешевое в то время по плате обучения. С пятнадцати лет, занимаясь подготовкой малолетних детей (репетитор), я сам зарабатывал себе средства на право обучения. По окончании духовного училища в гор. Нижнем Новгороде два года учился в духовной семинарии — до 1917 года на правах иносословного (т. е. не духовного звания. — Н. К.). В 1917 году после Октябрьской революции поступил в XI Нижегородскую единую трудовую школу 2-й ступени, которую и окончил в 1919 году. По окончании 2-й ступени поступил в 1919 году в Нижегородский государственный университет по агрономическому факультету, где и учился до призыва в РККА.
В Красную Армию Власова призвали 5 мая 1920 года и «за землю для крестьян, за лучшую жизнь для рабочего, за светлое будущее русского народа» сражаться ему пришлось недолго. В октябре 1920 года, после завершения Нижегородских пехотных курсов командного состава РККА, молодого красного командира отправили на врангелевский фронт, но добрался он туда, когда боевые операции были завершены и начались карательные — расстрелы десятков тысяч сдавшихся белогвардейских офицеров.
Разумеется, особой разницы в изложении событий тут нет, и все же, как мы видим, акценты в «Открытом письме» чуть-чуть смещены. В 1943 году Власову почему-то было важно, чтобы его осеняла слава участника гражданской войны… А реальный послужной список — участие в разгроме крестьянских отрядов Маслака и Каменюка — для борьбы за «землю для крестьян, за светлое будущее русского народа» — явно не подходил… Как, впрочем, не подходила для имиджа народного героя и вся последующая служебная карьера Андрея Андреевича.
Еще более существенны разночтения в пункте образования. В университете Власов провел менее года, и его слова «учился на гроши, добился высшего образования» не соответствуют истине.
В самой последней автобиографии, созданной уже в ходе судебного заседания 30 июня 1946 года, Власов дал на сей счет более объективные сведения: «.. окончил два класса духовной семинарии и курсы «Выстрел».
Высшего образования у Власова не было. Это существенно. Но еще более существенны попытки обойти этот вопрос. И тут мы должны вспомнить, что «Открытое письмо» Власов писал, ощущая (или пытаясь ощутить) Себя национальным героем, вождем и будущим спасителем России. И расстановка акцентов, смешение правды и выдумки в нем — принципиальны. Они показывают, каким Власов хотел быть, как хотел выглядеть в глазах своих сподвижников.
Повышение своего образовательного ценза тоже можно объяснить правилами конструирования имиджа. К высшему образованию в нашей стране тогда относились с большим уважением.
Но все же были, были тут и иные, подсознательные мотивы.
Власов все-таки получил в юности начатки серьезных знаний, которые позволяли ему, по крайней мере, ощущать недостаточность своего образования для той работы, которой приходилось заниматься. У большинства советских военачальников, вспомните тех же Буденного или Ворошилова, даже и сожаления такого не возникало. Но для понимания судьбы и характера Власова еще важнее другое… И, ощущая явную недостаточность образования, Власов не считал возможным прервать свою карьеру для учебы.
