своей жизни или о потраченных деньгах, я не был уверен. После этого он ничего не сказал. Старик, казалось, дремал. Ночью он вдруг беспокойно заворочался, потом замер и незадолго до рассвета испустил дух.
У него, конечно, не было детей, чтобы организовать похороны. К счастью, монахи сказали, что старик дал им достаточно денег, чтобы позаботиться о похоронах, и они все устроили. Это очень кстати, потому что от нас с отцом было бы мало пользы. Монахи устроили бдения у гроба, как для бедняков, – всего три дня вместо семи. Но, честно говоря, этого было достаточно.
Все как положено. Слева от дверного проема поставили маленький гонг и повесили на перемычку белую ткань. Тело старика завернули в синюю простыню, лицо накрыли желтой салфеткой и положили в гроб, в ногах установили маленький жертвенник. Отец зажег белую свечу, а монахи поставили туда курильницу для благовоний. Мы все были в белом. Приходившие проститься со стариком могли оставлять пожертвования на погребение в коробке у двери.
Я поразился, сколько друзей было у Старшего Брата Дедушки. Казалось, все жители близлежащих улиц знают его. Пока монахи читали молитвы, все его друзья подходили проститься. На похоронах положено шуметь, чтобы выразить горе, но он был таким старым и ушел так мирно, что это почему-то казалось неподобающим. Люди просто рассказывали хорошие истории о нем, говорили, какой у него добрый и простой характер, и тому подобное. Всем хватало еды, об этом позаботились монахи.
Ночью некоторые из местных пришли играть с отцом в маджонг, чтобы он не заснул во время бдения. Если бы они этого не сделали, я уверен, отец опозорил бы нас, заснув прямо у гроба. Мне было жалко отца, поскольку ему пришлось тащиться в Пекин, несмотря на отсутствие наследства.
Мне же самому разрешили несколько часов поспать.
Второй день прошел нормально, если не считать двух происшествий. Во-первых, во двор как-то просочился маленький мальчик в красной рубашке, а как все знают, красный – это цвет для свадьбы, на похоронах же появление человека в красном сулит ужасные несчастья. Мальчик не успел пройти через дверь, и монахи сказали, что это не в счет. Я надеялся, что они правы. Иногда, когда я думаю о том, как дальше развивались события, то задаюсь вопросом: навлек ли на нас тот мальчик несчастья? Но ведь никто не знает наверняка, правда?
Днем отец и священнослужитель перебрали сундук Старшего Брата Дедушки. У него было совсем мало вещей. Знаете, существует обычай сжигать одежду покойных, и монахи уже сожгли те обноски, в которых он был, когда умер. Теперь они взяли и остальную одежду, чтобы сжечь. Но отец продолжал рыться в сундуке в поисках денег, а когда не нашел их, то очень расстроился. Мне показалось это довольно бесчувственным с его стороны, но я забыл, что на похоронах принято давать немного денег, завернутых в бумагу, каждому гостю. Мой бедный отец расстраивался, так как ему было стыдно, что он ничего не может дать. Когда священнослужитель понял это, то сказал, что старик заранее обо всем позаботился, и, конечно же, дары появились в нужное время. Действительно ли Старший Брат Дедушки сделал все эти приготовления, я не знаю. Может, и так. Он был очень предусмотрительным.
Отец потерял самообладание только один раз: когда гроб закрывали крышкой. По традиции старший член семьи должен взять молоток и вбить гвоздь в крышку. Но мой отец все испортил: гвоздь погнулся, и даже даосский священнослужитель выглядел рассерженным. Отец просто бросил молоток и закричал:
– У меня ничего толком не получается! – Затем он поднял молоток и отдал мне со словами: – Лучше ты сделай это. Ты ему нравился больше, чем я.
Затем он заплакал, и это было плохо.
Но в остальном все прошло хорошо. Когда мы понесли гроб на склон холма, где должны были похоронить старика, мне разрешили нести вместе с другими, и я ужасно обрадовался, поскольку такая честь сулила везение. По пути, там, где мы пересекали ручьи, пришлось переходить два небольших мостика, и каждый раз отец не забывал сообщить трупу в гробу, что мы идем через ручей, чтобы его дух все правильно запомнил. После похорон и молитв мы все вернулись в дом старика. На следующий день монахи повесят маленькую табличку у входа в дом с красными надписями, чтобы призрак старика узнал свое жилище. Интересно, а почему мы думаем, что духи заблудятся по дороге домой? Идея состоит в том, что призрак отыщет путь домой к седьмому дню, и родные часто высыпают порошок на порог в надежде, что призрак смахнет его, дав тем самым знать, что добрался благополучно. Но если он потерялся, то тут особо ничего и не сделать. Я не знаю, посыпали ли монахи порошком порог. Мы отправились домой прямо в день похорон.
Помнится, я размышлял: на самом ли деле кого-то волнует, сможет ли призрак бедного человека вернуться домой?
Отец всю дорогу домой был очень подавлен, а я нет. Чтобы приободрить отца, я сказал:
– Старик всю жизнь жил так, как хотел. Даже умер, когда сам решил.
– Думаю, ты прав, – ответил отец. – Мало про кого можно такое сказать.
Но радостнее после моих слов он, увы, не стал.
Вообще-то, Старший Брат Дедушки выбрал подходящее время, чтобы умереть, так как всего через пару месяцев после похорон на горизонте появились тайпины.
Преимущество местоположения нашей деревни – мы всегда получали все новости. На задворках империи, в горных деревнях могли в течение нескольких лет не знать, что в Запретном городе умер император. Но мы-то всего лишь в дне пути от Пекина. А поскольку деревня стояла почти на берегу Великого канала, из порта постоянно приходили новости. Смотрители шлюзов всегда все знали.
Тайпины пришли с далекого юго-запада. Когда они проносились по реке Янцзы, то уже походили на вторгшуюся монгольскую орду. Они осаждали города и сражались с войсками императора в кровопролитных битвах. Никто не знает, сколько людей тогда погибло.
Удивительно, как люди могут просто исчезнуть и быть преданными забвению через одно поколение.
В любом случае тайпины продолжали продвигаться по Янцзы, и все больше и больше людей присоединялись к ним по мере их продвижения. Конечно, они все еще находились в тысячах миль от нас. Холмистая местность вдоль Янцзы всегда казалась другим миром для жителей великих северных равнин, поэтому мы просто велели себе не волноваться.
Пока тайпины не взяли Нанкин.
Это случилось очень внезапно. Месяц назад они еще были где-то далеко в долине Янцзы и вдруг стремительно преодолели сотни миль на север, почти до дельты Янцзы, и подошли к стенам Нанкина.
Нанкин расположен в 600 милях от нас, но
