– Наша мать умерла бы от горя, услышав твои слова, Арбупал.
Бурные, противоречивые чувства переполняли душу девушки. Она с вызовом продолжила:
– Если бы я была воином, я бы сражалась против Александра в войске его врагов. И искала бы встречи с ним лицом к лицу.
Арбупал с тревогой огляделся, не слышит ли кто этот разговор.
– Остерегайся таких мыслей и слов, сестра. Мне страшно за тебя! Не забывай, что только благодаря Александру ты стала женой Селевка. Ты ведь любишь его?
– О, да! Люблю! Больше жизни! – вырвалось у Апамы.
На прощание Арбупал сказал:
– Да хранит тебя Ахура-Мазда. Да уберегут тебя боги нашего отца Спитамена.
Братья по очереди крепко обняли сестру. Потом они вскочили на коней и ускакали в свой лагерь.
Апама смотрела им вслед и плакала. Любимых братьев тоже отнял у нее ненавистный Александр!..
Однажды она случайно стала свидетельницей следующего разговора военачальников:
– Я счастлив, что снова в пути и свободен от дела размножения. Я не герой, как ты, Селевк.
Раздался оглушительный хохот. Это говорил один из ближайших друзей царя, имени которого Апама не знала. Сидя в повозке, она из-за занавески осторожно наблюдала и слушала.
Красавец Гефестион, смеясь, поддержал друга:
– Для истинных эллинов отправиться в поход подальше от восточных красавиц – большое облегчение. От одной мысли о персидской жене у меня волосы на голове встают дыбом.
Ненависть от услышанного переполнила душу Апамы. Она в ярости прошептала:
– Пусть боги пошлют заслуженную кару на ваши головы за эти гнусные слова.
Она вспомнила о своей матери, живущей в угрюмом полумраке комнаты, о ее бесконечном горьком ожидании отмщения за смерть любимого мужа. Апаме показалось, что она отчетливо видит ее лицо. Мать сквозь слезы отчаянно взывала: «Апама, ведь убийца твоего отца находится совсем рядом с тобой!»
Голос Селевка вернул Апаму к действительности:
– Запомни ты, Пердикка, ты, Лисимах, и особенно ты, Гефестион: брачное ложе – самое подходящее место для воцарения на земле мира, согласия и дружбы.
Дружный хохот заглушил эти слова.
– Такие мысли внушила тебе твоя персиянка? – спросил Гефестион.
– Этому учит нас царь Александр. И прошу в моем присутствии не говорить ничего дурного о персиянках. Апама самая прекрасная из всех женщин, которые встретились мне в жизни. Только с ней я почувствовал себя счастливым человеком после разврата, жестокости и зверств войны. И я благодарен Александру за этот подарок судьбы.
– А я благодарна тебе, любимый, за эти слова, – прошептала Апама.
* * *
Вскоре армия вошла в Опис, небольшой городок с низкими каменными домиками из глиняных кирпичей. Как во всяком поселении, расположенном на царском пути, в нем построили добротное каменное жилище для Александра и рядом несколько домов для его ближайшего окружения. Селевк предупредил Апаму, что в этом городе царь не собирается задерживаться и, вероятно, уже через несколько дней войско отправится дальше.
– А почему не завтра?
– Именно здесь царь собирается рассчитать старых воинов и отправить их на родину в Македонию.
С вечера по приказу Александра на площади стали возводить большой помост. Утром, когда помост был возведен и на площади выстроились войска, Апама забралась на крышу дома, в котором поселил ее Селевк, чтобы посмотреть на происходящее.
Воины заполнили всю площадь до самого помоста, вокруг которого выстроилось плотное кольцо царской стражи. Полководцы подъехали на лошадях по специально оставленному для них проходу и заняли свои места. Царь появился последним. Передав стражнику коня, Александр поднялся на помост и начал говорить.
Прошло некоторое время, и многие воины начали размахивать руками. Апама услышала громкий гул и подумала, что люди радуются щедрому вознаграждению за верную службу и криками благодарят своего повелителя.
Внезапно Александр спрыгнул с помоста и, стремительно пробившись через стражу, подошел к строю. Апама увидела, как он вцепился обеими руками в одного из воинов и резко толкнул его к подбежавшим стражникам.
«Что могло так разгневать царя?» – с тревогой подумала Апама. Вскоре она увидела, как полководцы, среди которых был и Селевк, протискиваются ближе к Александру, который продолжал метаться среди воинов, указывая стражникам то на одного, то на другого. Стража уже увела несколько десятков человек. Над площадью повисла тишина. Затем Александр взошел на помост, снова стал говорить.
«Он явно задумал что-то еще, – размышляла Апама. – Зачем он приказал арестовать столько людей?»
Больше никто не кричал и не размахивал руками. Поговорив еще немного, царь сбежал по лестнице, прыгнул на коня и галопом помчался к своему жилищу. Полководцы, поспешно вскочив на коней, последовали за ним.
Апама, придя в отведенные ей покои, с нетерпением стала дожидаться Селевка. Неожиданно он явился очень скоро, сильно расстроенный. Взглянув на мужа, Апама поняла, что с расспросами лучше подождать. Приняв ванну, Селевк пришел на женскую половину и, опустившись в кресло, стал рассказывать:
– Сегодня был настоящий мятеж. Я это предвидел и предупреждал Александра.
Он замолчал и откинулся на спинку кресла.
– Я поднималась на крышу, видела разгневанного царя и арестованных воинов. Что он сказал им?
– Александр объявил об увольнении ветеранов и поблагодарил их за мужество и верность. Он уже собирался перейти к выдаче наград, когда раздались крики: «Отпусти на родину нас всех!» А когда царь спросил, что они хотят этим сказать, многие принялись кричать: «Мы тебе больше не нужны! Оставайся со своими проклятыми варварами, которые многих из нас сделали инвалидами!» Апама, извини.
Она положила ему руку на ладонь, давая понять, что не обиделась.
– Александр приказал страже немедленно схватить главных бунтарей. Стража выполнила приказ и арестовала растерявшихся людей.
Селевк опять замолчал.
– Что было потом? – Апама понимала, что Селевку сейчас необходимо выговориться.
– Потом Александр снова поднялся на помост и перечислил все, что сделал для Македонии его отец Филипп. Напомнил, с чего начался поход в Азию.
– Расскажи подробнее.
– Почему это так тебя интересует?
– Потому что я люблю тебя и хочу знать все о тебе и твоем повелителе!
На мгновение Селевк задумался, лицо его погрустнело. Апама поняла, что он грустит о юности, о быстро промелькнувшем славном прошлом.
– Царь Филипп после своей внезапной гибели оставил Александру пятьсот талантов долгов.
– Гибели? Его убили? – Апама была поражена.
– Да.
– Кто? Кому это было нужно?
– Некто Павсаний. Предполагают, что по приказу царицы Олимпиады, матери Александра. Но это только предположение.
– Какая сильная женщина! – невольно вырвалось у Апамы. Внезапная догадка озарила ее. – Царица решила возвести на трон своего любимого сына и уничтожила ненавистного мужа. Так?
Селевк уклонился от ответа.
– Александр взял в долг восемьсот талантов и повел македонян в поход из страны, которая была не в состоянии накормить досыта свой народ. Он открыл нам дорогу через Геллеспонт, хотя персы были тогда властителями на море. Мы завоевали побережье Срединного моря. А теперь Александр собрался отослать на родину тех, кто не годен к военной службе. Но отослать с богатым вознаграждением, чтобы в Македонии им все завидовали.
Селевк снова замолчал. И услышал от своей жены горькие, жестокие слова:
– Да, он вел вас, победителей, через всю землю. А скольким из вас зажгли погребальные костры на тех дорогах, по которым вы прошли? А сколько людей стали калеками ради славы и бессмертия Александра? Разве эти воины стали счастливее, потеряв молодость и здоровье? А теперь великий царь отправляет своих победителей в Македонию, потому что они ему больше не нужны!
Селевк растерянно посмотрел на Апаму. Каждый день он открывал новые черты в характере своей юной жены. В глубине души он сознавал ее правоту, но боялся признаться себе в этом. Селевк любил своих солдат, с которыми бок о бок пережил многочисленные битвы, но, оправдывая поступок царя, приказам которого, будучи воином, привык беспрекословно подчиняться, возразил:
– Но ведь уйдут только старики ветераны. С наградами и со славой.
– Стариками их сделала война, – не сдавалась Апама. – Да, а что сейчас делает Александр, отправив под стражу солдат, завоевавших ему полмира?
– Он уединился в своих покоях и никого к себе не пускает.
– И Гефестиона?..
– Даже его.
– Царь страдает. – В голосе Апамы прозвучала злая ирония.
Селевк внимательно посмотрел на жену.
– Апама, запомни: я не мыслю ни дня своей жизни без Александра. И еще: научись скрывать свои мысли!
Она поняла, что это не просьба, а приказ…
На следующее утро Александр послал за своими полководцами. Селевка вызвали одним из первых. Среди явившихся на зов военачальников большинство были персы. Своим ближайшим друзьям царь объявил:
