Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи

Документального подтверждения проживания в Святой Каталине монахини, послужившей прообразом сестры Лореты, не имеется, но Луис Мартин в своей книге «Дочери конкистадоров» (1983) описывает случай с одержимой перуанской монахиней, происшедший в XVII веке. В монастыре Ла Энкарнасьон в Лиме вспыльчивая и неуравновешенная монахиня по имени Дона Ана де Фриас заколола одну сестру и ранила другую. В расследование вмешался лично Папа Римский, и ее признали умственно неполноценной. Приговоренная к шести годам заключения в тюремной келье монастыря, она умерла до окончания срока приговора.

История побега Марчеллы основана на аналогичной попытке монахини Доминги Гутиерес Коссио в 1831 году, хотя она бежала не из Святой Каталины, а из близлежащего монастыря Святой Терезы, принадлежащего ордену кармелиток. Этот случай красочно и во всех подробностях описывает Флора Тристан в своей книге «Похождения парии» (1838), хотя Флора привносит в историю авторский вымысел. Например, в ее изложении Доминга (ее кузина) была заточена в стенах женского монастыря Святой Розы, отличавшегося суровым режимом. Вероятно, это объясняется тем, что Флора сама посещала этот монастырь, где составила себе полное представление о царивших там строгих аскетических нравах. В сравнении с красотой и чувством личной свободы, царившими в монастыре Святой Каталины, монастырь Святой Розы и впрямь выглядел холодной и неприветливой темницей, где монахиням приходилось спать в гробницах с черными занавесками и где процветал социальный снобизм.

С неоценимой и ненавязчивой помощью прекрасного гида монастыря Святой Каталины Лауры Салазар Гарсии я прошла по маршруту, которым могла бы воспользоваться Марчелла для своего побега из кельи. Сегодня в монастырь можно попасть сразу через несколько входов, при каждом из которых имеется свой крошечный дворик «ничейной земли», куда могут ступать мужчины, привозящие припасы, и при этом не входить собственно на территорию монастыря. В двух этих двориках установлены torneras – двухъярусные колеса, с помощью которых в монастырь попадали деньги и товары без зрительного контакта с внешним миром.

Но в анналах монастыря Святой Каталины все-таки отыскалась анекдотическая история о побеге одной из монахинь. Она покинула монастырь через сухую дренажную канаву – из любопытства, чтобы поглазеть на город за его стенами. А когда попыталась вернуться, то обнаружила, что канава полна воды. Она пошла к епископу. Тот прибыл в монастырь и заявил, что ему, дескать, стало известно о том, будто одна из монахинь якобы сбежала. Он приказал всем монахиням разойтись по своим кельям и оставаться там, заперев двери. Привели беглянку и повелели ей поступить так же. После чего епископ сообщил priora, что все монахини на месте и что сведения о бегстве одной из них не подтвердились.

Флора писала, что монахини Святой Каталины носят плиссированные вуали, но это, очевидно, не соответствовало действительности. О кельях она отзывалась как о миниатюрных сельских домах, в которых монахиням предоставлена полная свобода без ограничений – в своих двориках они держат кур, выращивают цветы и ведут активную светскую жизнь, полную сплетен, более подходящую школе-интернату для девочек, чем женскому монастырю. В то время настоятельницей монастыря Святой Каталины была кузина Флоры из семейства Тристанов. В Святой Каталине висит портрет Мануэлы де Сан-Франсиско Хавьер-и-Риверо, на котором изображена женщина с высоким лбом и губами, сложенными в ироничную улыбку. Брови разной формы указывают на сложный внутренний мир. Именно она любила Россини и приобрела для монастыря фортепиано.

Настоятельницы в монастыре Святой Каталины менялись каждые три года, но их можно было переизбирать много раз, причем в промежутках между избраниями они могли заседать в Совете монахинь. В монастыре также несли службу два духовника. Каждый год монастырь принимал примерно четверых соискательниц или послушниц.

Марчелла попадает в Святую Каталину в 1816 году. В это время настоятельницей монастыря была сестра Фатима де Нуэстра Сеньора дель Кармен-и-Аранибар, которую в 1817 году сменила Мануэла де Санта Круз-и-Леон. Однако в своем романе я дала ей имя Моника. Личность моей priora отчасти навеяна портретом родственницы Флоры и, разумеется, сюжетной линией романа.

Процесс приема в монастырь, как это описано в книге, включал в себя предварительную беседу с настоятельницей и последующие переговоры о размере и способе передачи приданого. Соглашение подписывал отец, передающий монахиню, – сама она получала право подписи только в том случае, если ей уже исполнилось двадцать пять лет. Обычно девочек приводили в монастырь в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет, и они оставались послушницами до тех пор, пока им не исполнялось восемнадцать, когда они уже могли давать обет и становиться полноправными монахинями. Само действо принесения обета было намеренно театрализованным и походило на венчание, как о том говорится в романе.

В теории предполагалось, что монахини приходили в монастырь по собственной воле, но на практике на них оказывалось определенное давление со 'стороны семьи. В революционно неспокойные времена в начале XIX века испанские отцы считали, что, отдавая дочерей в монастырь, они обеспечивают им тихую и безбедную жизнь. Разумеется, нельзя забывать и о том, что при этом у семьи был и собственный интерес: ведь, согласно уставу монастыря, монахини обязаны были непрестанно молиться о душах своих родственников, дабы сократить время, которое тем предстояло провести в чистилище.

В монастыре в это время обитало около пятидесяти трех vélo negro (принявших обет монахинь под черной вуалью), двадцать восемь vélo blanco (монахинь-прислужниц под белой вуалью), двенадцать мирянок, вложивших состояние в обеспеченную старость, и шестьдесят два мирянина, работавших в самом монастыре и вокруг него, чтобы поддерживать его в жизнеспособном состоянии. Также в нем насчитывалось двадцать семь служанок и рабов всех цветов кожи: mestizos, negras, mulatas, sambas и других.

Как уже упоминалось выше, в книге использованы имена реально существовавших персонажей. Монахини главным образом были родом из Арекипы и окрестных поселений. Но в составленном Данте Зегарра списке монахинь, попавших в монастырь в 1810–1820 годах, значится и сестра Хуана Франсиска из Лампы, сестра Мария из Куско и сестра Мануэла из Лимы. Одна из vélo blanco была, зарегистрирована как hija natural (внебрачная дочь;. Монахини velo negro, как правило, были чистокровными испанками, хотя и родившимися в Перу. В архиве имеется запись о монахине, родившейся в Испании и принятой в монастырь Святой Каталины в 1964 году.

Размер приданого исчислялся в соответствии с состоянием» которым обладали семьи монахинь. Многие девушки в качеств приданого приносили с собой участки земли, которые сдавались внаем фермерам-мирянам. Иногда монастырь продавал отдельные вещи из приданого и даже рабов, чтобы обеспечить обогрев помещений и питание своих монахинь. Письмо о передаче приданого, которое Мингуилло подписывает в канцелярии, составлено на основе документа, который до сих пор хранится в музее монастыря.

Я воспользовалась именами нескольких монахинь, с которыми подружилась Флора, хотя действие моего романа разворачивается пятнадцатью годами ранее. Например, Маргарите из Боливии было уже тридцать три в 1834 году, когда там побывала Флора. Она воспитывалась в монастыре с двухлетнего возраста.

Как о том говорится в романе, посетители допускались в монастырь с разрешения priora. Их провожали в locutorio (parlatorio в Венеции), который находился в первом дворике. Монахини приходили в узкую комнату для встреч через второй дворик. Комнату разделяли пять решеток. Все встречи и разговоры контролировались настоятельницей, в кабинете которой имелась специальная решетка, выходящая в locutorio, или же другой доверенной монахиней.

Культ младенца Иисуса действительно возник среди проживавших в замкнутом обществе монахинь как в Старом, так и в Новом Свете. В некоторых монастырях монахиням даже дозволялось иметь кукол, олицетворявших собой младенца Христа, дабы нянчить и наряжать их. Хотя в Святой Каталине, очевидно, такого не случалось, но культ El Nino Jesus[191] действительно был очень распространен. Крайности, до которых дошла в своем обожании сестра Лорета, придуманы мной, хотя Вероника Джулиани свидетельствовала о схожем явлении, разве что в ее случае это была нарисованная икона Мадонны с младенцем.

По всей видимости, монахиням разрешалось иметь домашних любимцев, и в Санта-Каталине некоторые и впрямь держали блох в бутылочках, отчасти из-за того, чтобы продемонстрировать свою любовь ко всем живым существам. В музее монастыря выставлена на обозрение красивая бутылочка зеленого стекла для блох.