Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи

По всей видимости, монахиням разрешалось иметь домашних любимцев, и в Санта-Каталине некоторые и впрямь держали блох в бутылочках, отчасти из-за того, чтобы продемонстрировать свою любовь ко всем живым существам. В музее монастыря выставлена на обозрение красивая бутылочка зеленого стекла для блох.

Во время действия романа в Арекипе не было приюта для умалишенных, как не было и медицинской школы. Больных монахинь пользовали врачи и цирюльники в канцелярии priora, или же они лечились в собственном лазарете монастыря.

Рассказ сестры Лореты об испытаниях и разбирательствах, затеянных епископом Чавесомде ла Розой, подтверждается историческими фактами. Монахини благородного происхождения очень активно отстаивали свои права. Например, впоследствии они добились права хоронить своих усопших сестер внутри монастырских стен, даже когда это представляло опасность для их собственного здоровья. Ныне их хоронят в подземной часовне под церковью. Жизнь в относительной роскоши, вызывавшая такое негодование у сестры Лореты, продолжалась в монастыре Святой Каталины вплоть до 1859 года, когда были введены более строгие правила, приведшие образ жизни монахинь в соответствие с принятым в европейских монастырях.

Монастырь Святой Каталины был объявлен национальным историческим памятником в 1944 году, что уберегло его от радикальных и разрушительных планов застройки, предложенных в тридцатые годы прошлого века.

В 1970-е годы благодаря программе реконструкции монастырь обрел свой прежний облик. В нем были выстроены новые помещения для современных монахинь, а это означало, что в определенные часы туристам был открыт доступ в старые здания. Монастырские цвета тоже были восстановлены самым тщательным образом, вплоть до нижнего слоя краски, обнаруженного во время реставрационных работ. Именно в это время внутренним улочкам монастыря были присвоены названия: во время действия романа их еще не существовало.

Монастырь открыл свои двери для посетителей 15 августа. 1970 года, в годовщину 430-летия со дня основания Арекипы. Так что теперь туристы могут невозбранно бродить по двум гектарам извилистых улочек, кельям и клуатрам. Некоторые комнаты обставлены мебелью шестнадцатого и семнадцатого веков. В кафе у задней калитки (через которую совершает побег Марчелла) посетители могут отведать печенья и кексов, испеченных монахинями. Прекрасным дополнением стали ночные экскурсии при свечах, завораживающее и трогательное приключение, когда кажется, будто монастырь перенесся назад на четыре века во времени.

В sala de prof un dis, используемой для ночных бдений и храмовых праздников, по-прежнему висят портреты тринадцати усопших монахинь, написанные в XVII–XIX веках. Большинство из них изображены с закрытыми глазами, хотя на одном портрете, у сестры Хуаны Ариас, глаза открыты, как было и тогда, когда ее нашли мертвой в своей келье. У многих монахинь на головах венки из цветов, чаще всего роз, как у святой Розы из Лимы. Историки Данте Зегарра и Алехандро Малага Нуньес-Зебаллос сходятся во мнении, что тогда было не принято писать портреты монахинь при жизни.

В других частях Нового Света, например в колониальной Мексике, портреты монахинь, как живых, так и усопших, пользовались большой популярностью. Картины monjas coronadas[192] достигали поистине гигантских размеров, и монахини изображались в роскошных коронах, усыпанных драгоценными камнями, и с высокими прическами, украшенными розами всевозможных цветов и оттенков.

Сфабрикованное самосожжение Марчеллы вызвало бы настоящий шок. Католическая церковь несколько смягчила свое резко отрицательное отношение к кремации только в 1960-е годы.

Сокровища монастыря, составленные из ценностей, полученных в приданое от монахинь, в настоящее время выставлены на обозрение в старом здании лазарета, в арочных проемах, которые некогда защищали кровати больных во время землетрясения. Среди экспонатов можно встретить изумительной работы тончайший фарфор, картины, лампы, статуэтки и серебро. Превосходная коллекция изобразительного искусства располагается в бывших спальнях монахинь-прислужниц, в которой представлена так называемая «школа живописи Куско» XVII и XVIII веков: христианские образы, искусно приспособленные к местным вкусам художниками-аборигенами. Христа в Новом Свете изображали темнокожим и носящим перуанскую одежду. Мадонна носила пирамидальные платья, очень напоминающие по форме горные вершины. По краям подобные картины нередко были украшены цветочными гирляндами и птицами Южной Америки.

В настоящее время часть монастыря Святой Каталины по-прежнему функционирует как закрытый женский монастырь. Но с 1985 года монахиням разрешено выходить в город в сопровождении служащих для выполнения особых поручений. Они по-прежнему занимаются вышивкой, и их изделия можно купить в лавке при монастыре. Папа Иоанн Павел II посещал Арекипу с визитом в 1985 году и причислил к лику святых одну из самых обожаемых в монастыре монахинь, сестру Ану де лос Анджелес Монтеагудо (1602–1686).

Оперный успех впервые выпал на долю Россини именно в Венеции, и с тех лор он на всю жизнь сохранил любовь и привязанность к этому городу. Знаменитый «Duetto buffo di due gatti» – шуточная вокальная пьеса для двух голосов, изображающая двух мяукающих кошек, – тоже приписывается Россини, но, скорее всего, она была составлена из фрагментов его оперы «Отелло» (1816) каким-то неизвестным музыкантом десять лет спустя.

Мазь из лисьего жира, которой пользовали Марчеллу, и рецепт, к которому прибегнул Мингуилло, дабы зачать мальчика, взяты из трактата Секста Плацита «Перечень лечебных средств, происходящих от домашних и диких животных», в котором предлагаются самые разнообразные снадобья, составленные из частей тел животных.

Средства народной медицины, представленные в аптеке Мингуилло в Новом Свете, пользовались большой популярностью для лечения и профилактики заболеваний в начале XIX века.

Все книги, на которые ссылается и цитирует Санто, существуют на самом деле. Их можно найти в Британской библиотеке или Библиотеке Уэлкома в Лондоне. Санто пришел бы в восторг от основополагающих работ по дерматологии «О болезнях кожи» (1808), опубликованных Робертом Уилланом, и труда Жана-Луи-Марка Алиберта «Описание кожных болезней» (1806), но он не смог бы позволить себе приобрести их.

Аконит, или борец, действительно является смертельным ядом. Внешний вид цветов, равно как их действие при попадании в организм человека, соответствуют описанным в романе. Тяжелое отравление аконитом до сих пор остается неизлечимым.

«Слезы святой Розы» являются плодом воображения автора.

Считалось, что окуривание дымом и обмакивание в уксус очищает письма от желтой лихорадки, проказы и чумы… которые, как выяснилось, не передаются через бумагу. Единственной смертельной болезнью, переносимой бумажными изделиями, признана черная (натуральная) оспа. Для ее уничтожения необходима интенсивная термическая обработка, например проглаживание очень горячим утюгом.

В. Деннис Вандервельде, основатель Общества исследователей дезинфицированной почты, пишет:

«…хотя в начале XIX века дезинфекция применялась для борьбы с распространением полудюжины инфекционных заболеваний, она оказалась неэффективной практически против любой из них. Черная оспа распространилась столь повсеместно, что уже не считалась достаточным поводом для дезинфекции почты, но в то время она могла переноситься сухой бумагой. У нас есть заслуживающие доверия документальные свидетельства борьбы с черной оспой в Чили начиная с 1554 года, и в Перу – с 180.2 года. Испанские власти в Латинской Америке настойчиво и целеустремленно продвигали вакцину Дженнера для предотвращения этой болезни с самого начала XIX века.

В 1804–1805 годы по всему миру прокатилась волна озабоченности распространением желтой лихорадки, так что путешественников, прибывающих из Нового Света, вполне могли задержать в венецианском лазарете, а всю почту, скорее всего, окуривали бы в коробке с душистыми травами. Более серьезная дезинфекция, включая обжиг и прокаливание, приберегалась для зачумленной почты.

Собственно, эти болезни не вызывали особого беспокойства у властей вплоть до 1814–1816 годов, когда вспышки чумы были зарегистрированы в Неаполитанском королевстве, на Ионических островах и Мальте. Желтая лихорадка тоже не представляла собой угрозы до 1819 года, когда власти Испании и Португалии возобновили обрызгивание подозрительной почты уксусом».

Споры черной оспы обладают уникальной живучестью. При комнатной температуре они сохраняют жизнеспособность в течение многих лет. В замороженном виде вирус способен пережить десятилетия. Британский врач сообщил, что струпья, высушенные в торфяном дыму и сохраняемые в камфаре, оказались пригодными для прививок по прошествии восьми лет.