Опустив головы, присутствовавшие молчали. И Асмус был вынужден обратиться к полоцкому сотнику Брячеславу, младшему среди них по возрасту и положению в дружине:
– Твое слово, друже.
Высокий, статный Брячеслав поднялся со скамьи, разгладил усы. Он знал законы воеводской рады, поэтому его ответ был готов заранее.
– Брань, главный воевода. Отыщем зыбкую мель, где ро-меи не смогут ввести в бой конницу, и ударим на них. Пусть недруги поболе нас числом – все русичи позабудут дорогу к морю и станут пробиваться только к горам. Ромеям не сдержать нас.
За быстрейшую атаку византийцев с моря высказались варяжский сотник Индульф и киевский тысяцкий Ярополк. Пришел черед говорить Микуле.
– Да, мы пробьемся в горы, но какой ценой? – повернулся он к Ярополку.– Разве мало нашей крови уже пролито в море? Души ушедших на Небо братьев взывают о мести, так пусть на этих берегах ныне гибнут ромеи, а не русичи. Главный воевода Асмус верно сказал, что умный воюет прежде всего головой. Неужто мы глупее ромеев? Согласен, что сейчас мы постоянно на виду, ворогу известен каждый наш поступок, но разве нельзя сделать по-иному?… И еще одно. Даже пробившись в горы, однако лишившись ладей, как будем возвращаться на Русь? Вот о чем в первую очередь надлежит нам думать. А брань не уйдет от нас никуда.
Микулу поддержал древлянский воевода Бразд. Был он невысок ростом, несмотря на преклонный возраст, строен и подвижен. На худощавом неулыбчивом лице прежде всего обращали на себя внимание глаза: всегда внимательные, настороженные, в глубине которых словно раз и навсегда поселилось недоверие ко всему окружавшему.
– Тысяцкий Микула прав,– сказал Бразд.– Мы пролили немало собственной крови, поэтому должны сейчас дорожить жизнью каждого своего воина. Главный наш ворог не ромеи, а жажда и голод. Рядом, на берегу, имеются в достатке вода и пища, там братья болгары. Уверен, они с радостью нам помогут, надобно лишь связаться с ними. Тогда мы получим еду и воду, болгары станут оповещать нас о каждом шаге ромеев. Я знаю, как небольшим отрядом скрытно высадиться на сушу и дать знать о себе болгарам.
И воевода открыл замысленный им план. Был он дерзок и рискован, однако ничего лучшего в их теперешнем положении придумать было нельзя. Все ждали, что скажет Асмус, ибо лишь он мог окончательно отвергнуть или принять план Бразда. Именно за ним, главным воеводой, было на раде последнее, решающее слово. Асмус не торопясь поднялся со скамьи.
– Только меч проложит нам дорогу домой, однако час брани еще не приспел. Недругов куда больше нас, к тому же они в лучшем, нежели мы, положении. Но не для того прибыли мы в эти места, дабы стать добычей империи. Там, на берегу, наши братья болгары, недалече в горах мой верный побратим кмет(Кмет – правитель области в Болгарии.) Младан. Воевода Бразд, я принимаю твой план. Отбери с тысяцким Микулой нужное число воинов, и готовьтесь вместе с ним отправиться вечером к ромеям.
Спафарий Василий встретил посланца русов в полном парадном облачении, при всех воинских регалиях. Помимо него, в шатре находились комес Петр со стратигом Иоанном и несколько заслуженных центурионов. Увидев Бразда, Василий широко открыл глаза, на его лице отразилось неподдельное изумление.
– Воевода, ты? Какая встреча!
Хотя для Бразда, не ожидавшего увидеть командующим неприятельскими войсками старого знакомого, встреча также была неожиданной, он остался невозмутимым.
– Будь здрав, спафарий. Признаюсь, что Небо не в лучшее время свело нас.
– Рад видеть тебя, Бразд. Как жаль, что не могу беседовать с тобой, как со старым боевым другом. Вот оно, вероломство судьбы: она сокращает число друзей и умножает ряды врагов,– притворно вздохнул Василий.
– Потому, спафарий, давай вначале говорить не как бывшие соратники по совместным походам, а как теперешние враги. Как ромей и русич, между которыми пролилась кровь и встала смерть.
Византиец холодно взглянул на Бразда:
– Слушаю тебя, русский посланец. Что привело ко мне?
– Мой главный воевода Асмус предлагает: не трогай нас. Мы только пополним на берегу запасы воды, пищи и снова уйдем в море. Мы не желаем зла империи, наш путь лежит домой, на Русь. Будь благоразумен, спафарий, и ты сбережешь тысячи жизней.
– Мой ответ твоему главному воеводе таков: нет и еще раз нет. Вы – враги империи, и я нахожусь здесь, чтобы уничтожить вас. Мой император может сохранить вам жизнь лишь при одном условии: вы признаете себя рабами империи и станете ее легионерами. Императору Нового Рима сегодня как никогда нужны смелые и храбрые воины, каждый из вас займет в его армии надлежащее место. Император обещает никогда не посылать вас на войну против единоплеменников-славян, а сразу отправит в Африку либо на Крит. Вот ответ моего императора, русский посланец.
На скулах Бразда вспухли желваки.
– Русич не может быть рабом, спафарий, равно как не продает свой меч за золото. Русич рождается и умирает свободным, только он и наши боги могут распоряжаться его волей. Твой император, как я вижу, жаждет нашей смерти, что ж, он заплатит за это тысячами жизней своих легионеров. Вот наше слово, спафарий.
Воевода круто развернулся на каблуках, быстро направился к выходу из шатра. У полога, затягивавшего легкую дверь, так же резко повернулся:
– Спафарий, я передал слова моего главного воеводы и получил твой ответ. Поэтому моя совесть русича и воина чиста. Теперь хочу говорить с тобой не как русский посланец, а как твой старый боевой товарищ.
Рука Василия, лежавшая на крышке маленького резного столика из орехового дерева, дрогнула, в глазах мелькнуло любопытство.
– Слушаю тебя.
– Василий, на наших ладьях нет воды и пищи, среди приплывших изрядное число раненых и обожженных, на берегу нас стерегут твои когорты*. Ты хочешь, чтобы мы без всяких для тебя хлопот попросту передохли в море, однако сему не бывать. Мы умрем, только не от жажды и голода, а в бою. Он будет последним для нас, как и для многих твоих легионеров. Не ведаю, когда главный воевода Асмус бросит нас на берег, поэтому хочу заранее справить по себе тризну. Здесь, у тебя. Сейчас…
– Но я христианин,– нерешительно произнес спафарий.
– Знаю. Однако все боги не возбраняют исполнить последнюю волю идущего на смерть. Кто знает, Василий, может, тот бой окажется последним и для тебя. Возможно, сегодня мы оба сядем за пиршественный стол вместе с поджидающей нас вскоре смертью.
Спафарий, большой любитель выпить, несколько мгновений смотрел в бесстрастное лицо русского воеводы, затем с грохотом опустил кулак на стол.
– Ты мой гость, Бразд! Пей за что хочешь, а я осушу кубок за нашу встречу. Садись за стол! Эй, слуги, несите вино!
Василий собственноручно разлил принесенное вино по серебряным кубкам, протянул один воеводе.
– За тебя, Бразд! Не спаси меня твои русы на Крите от пиратов, не поднимал бы я сейчас эту чашу.
– За тебя, Василий,– не остался в долгу русич.– Не приди твои когорты(Когорта – подразделение легиона {360-400 воинов).) мне на помощь в Африке – сгинул бы я под сарацинскими саблями.
Спафарий и воевода одновременно выпили, и Василий тут же наполнил кубки снова. Теперь первым поднял кубок Бразд.
– Я русич, Василий, но в эту тяжкую для себя минуту хочу быть с тобой, ромеем. Там, в море, мои соплеменники, однако не лежит к ним моя душа. Еще недавно мы, древляне, были свободными и сами правили собственной землей. Но киевские Полянские князья силой примучили нас, заставили платить дань, следовать их воле. Мы вставали с мечом в руках против Киева при князе Олеге и при теперешнем Игоре, однако до сих пор ходим под его пятой. Может, оттого, что не желал подчиняться чужим Полянским князьям на родной земле, я добровольно вызывался ходить в походы на подмогу твоему императору. За нашу дружбу, Василий!
Воевода залпом осушил кубок, протянул его спафарию.
– Сейчас я твой гость, Василий. Но ты сам обмолвился, что судьба вероломна и переменчива. Кто знает, может, она отплатит тебе сторицей за сегодняшнее гостеприимство. Выпьем еще, старый друг…
У спафария от выпитого вчера шумело в голове, подташнивало, противно было в желудке. Меньше всего ему хотелось сейчас что-либо делать и даже говорить. Когда подле него резко осадил коня бывший викинг Фулнер, Василий с неприкрытым раздражением посмотрел в его сторону.
– Я приказал тебе следить за ладьями русов. Почему оставил берег? – с неприязнью спросил он.
– Спафарий, я узнал, что вчера тебя посетил посланец русов. Мне сказали, им был воевода Бразд. Скажи, чего хотел он?
– Русам нужны вода и пища, они просили пустить их на землю. Запасшись припасами, они обещали отправиться к себе на Русь.
– Почему ты отказал им? Можно было обещать все, что угодно, а в удобный момент напасть на них и уничтожить.
– Будь вместо воеводы Бразда кто-нибудь другой, я так и поступил бы. Однако мы слишком хорошо знаем друг друга, поэтому он ни за что не поверил бы в мое великодушие.
