себе имени и прав, пусть тогда допрашивается история о тех, кто воздвиг это здание…»
Гончаров.
Я много размышлял на эту тему. Сквозь прочитанные книги проносились чужие города, страны, цивилизации эллинов, египтян, империи римлян, китайцев, майя… Рассветы и закаты цивилизаций, смешение и поглощение народов – дело в истории совершенно естественное. Но во всём этом круговороте меня всё же пленяли события так или иначе связанные со страной моих предков. Карамзин в своей «Истории» отмечал:
«Пусть Греки, Римляне плѣняютъ воображеніе: они принадлежатъ къ семейству рода человѣческаго, и намъ не чужіе по своимъ добродѣтелямъ и слабостямъ, славѣ и бѣдствіямъ: но имя Русское имѣетъ для насъ особенную прелесть: сердце мое еще сильнѣе бьется за Пожарскаго, нежели за Ѳемистокла или Сципіопа. Всемірная Исторія великими воспоминаніями украшаетъ міръ для ума, а Россійская украшаетъ отечество, гдѣ живемъ и чувствуемъ. Сколь привлекательны берега Волхова, Днѣпра, Дона, когда знаемъ, что бъ глубокой древности на нихъ происходило! Не только Новгородъ, Кіевъ, Владиміръ, но и хижины Ельца, Козельска, Галича дѣлаются любопытными памятниками, и нѣмые предметы краснорѣчивыми. Тѣни минувшихъ столѣтій вездѣ рисуютъ картины передъ нами…»
Каждая нация формирует себя сама с течением исторического времени. Растёт, развивается, строит, воюет, отстаивает, принимает, выживает, поглощается, уходит или цветёт. За каждой внешней формой исторического события стоит внутреннее содержание, наполнение, состоящее из чаяний и желаний людей. Но что сделало их такими, какие они есть? Генетические связи, природный ландшафт, климат, просторы, воинственные соседи? Скорее всего – всё вместе и формирует сознание зарождающейся нации.
Цивилизация, в том значении, которое предполагаю я – это самобытная духовная и материальная общность людей, этносов, наций, распространяющаяся далеко за пределы государств. Но само явление это духовного порядка. Определённые люди, собранные в определённом месте образуют цивилизацию, за пределами – уже нет. Все вместе – цивилизация, по отдельности – просто люди, народ. Однако если цивилизация существует, и человек ощущает её незримое присутствие даже на чужбине, то и он выступает по отношению к другим как часть целой цивилизации. Вспомним генерала Карбышева, Рихарда Зорге. Общность цивилизации может исчезнуть, а народ, государство при этом существовать дальше. Пример – СССР. Цивилизация подобна пчелиному рою, где каждый знает своё место, свою работу, и трудится на благо всех и получает от этого удовольствие, и если надо, то, не задумываясь, примет смерть. Рой для пчёл, как цивилизация для народа – способ существования, приносящий выживание и наибольшее счастье. Всё живое устроено логично, и никакой пчеле и в голову не придёт открыть ИЧП и работать на себя, или открыть доступ в улей для шершней. Зачем же всё это делают люди? Зачем они сходят с пути истины, как сходят с ума и ищут пути индивидуализма, нарушая гармонию природы, они гибнут сами и тянут к погибели остальных?
Цивилизацию нельзя пощупать, взять на анализ генетический материал. Но вполне можно увидеть её достижения. А ещё интереснее открывать её по заметкам иностранцев. Одна «американка, не скрывавшая своего, в общем, враждебного отношения к Советскому Союзу, заметила:
«Повседневная жизнь москвичей отмечена вежливостью и даже строгостью. Никто не разговаривает слишком громко или с преувеличенной жестикуляцией… Есть какое-то изящество манер, которое тем более привлекательно, что за ним не чувствуется никаких раз и навсегда принятых норм и правил…» (Ральф Паркер «Город Открытых Сердец»)
Цивилизация – это нечто распространяющее своё влияние далеко за пределы обитания своего народа. В любом уголке мира русского запросто отличат от американца. Из беседы Анны Гороненко с американцем Джоном Смитом:
«– Я не раз наблюдал это на различных «круглых столах». Американцы говорят, говорят и говорят. Они не умеют молчать, потому что их с детства учили выражать свое мнение. Если они этого не сделают, то начнут сомневаться в своем существовании. Русские же обычно молчат. Они смотрят друг на друга, мнутся, боятся оказаться неправыми, привлечь внимание. Если представить восприятие себя в виде шкалы, где реальность расположена где-то посередине, то американец, как правило, ставит себя выше, а русский – ниже. В итоге нет никакого контакта, потому что для коммуникации нужно находиться на одном уровне. Американцы убеждены, что они все понимают – Россию, русских, Путина. Между тем большинство политиков и экспертов, как мне кажется, вообще ничего не понимают.
Даже если мы разговариваем, такое ощущение, что мы говорим на разных языках.
В известном смысле так и есть. Даже «да» и «нет» для нас означает разное. Для среднего американца «нет» – значит, нет. У русских это может означать и «нет», и «может быть», а иногда и «да». Это, кстати, культурный шок для американских молодых людей, ухаживающих за русскими девушками. Сколько «нет» может принять парень от американской девушки? Максимум пару, и история окончена. Нет так нет. Здесь я наблюдал множество историй, когда после нескольких десятков «нет» девушки очень удивлялись, когда молодой человек прекращал попытки сблизиться – для нее «нет» были просто частью игры, вариантом нормы.
– А с «да» тоже все не так?
-Ровно наоборот. Когда русские говорят «да», это означает «да».
У американцев это и «да», и «может быть», и «нет»!
Почему так? На подсознательном уровне «нет» для американцев означает угрозу для их самозащиты – это воспринимается как нарушение (ментальное или физическое) границ, вторжение в их личное пространство, а оно для них свято. Privacy – это то, без чего средний американец не может жить. В русском языке нет даже слова для обозначения этого понятия. Границы личного пространства у русских условные, практически их нет. Американцы же без них не могут существовать, поэтому чтобы обезопаситься, мы отделяем себя. Это известная вещь, обычно описываемая как индивидуализм Запада и коллективизм Востока…».
С сайта: http://itog.info/blogs/alexey345/chem-russkie-otlichayutsya-ot-amerikancev
Журналист Ральф Паркер долгое время жил в Москве, потом отправился в Гималаи, в Дарджилинг, где оказался 1 мая на местной демонстрации:
«Может быть нужно на некоторое время уехать из Москвы, чтобы понять, что она означает для всего мира… Мы были в Гималаях… Казалось, что отсюда…так неизмеримо далеко до Москвы, что туда не дойдёт наш слабый человеческий голос…Рано утром Первого мая нас разбудили три индийца… – Мы слышали, вы из Москвы… Мы пришли узнать, не хотели бы вы пойти сегодня утром с нами на демонстрацию… – Москва тоже – красный флаг? – спросил меня какой-то шагавший рядом человек…Я кивнул в ответ.
Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
– Москва, Москва…» (Ральф Паркер «Город Открытых Сердец»)
Следы Советской Русской Цивилизации до сих пор бережно хранятся на Кубе: «Куба когда-то была главным советским форпостом, находящимся
