Шадман-ходжа приподнял край полога. В могильное отверстие проникал свет. Наклонившись, Шадман вгляделся и увидел внизу Исмаила. Шейх поднял голову, и глаза их встретились...
Шадман-ходжа встал. Его шатало.
С шумом распахнулась боковая дверь мазара. В гробницу торопливо вошёл Исмаил. За ним ворвалась толпа шейхов. Шадмана окружили.
- Шайтан попутал тебя, ты усомнился в пророческом даре святого Али! - закричал шейх. - Как ты посмел усомниться, негодный!
- Мой шейх, - заикаясь произнёс Шадман-ходжа, - что же это такое?! О боже!
- Заткнись, а то прокляну твой род до седьмого колена! - гремел шейх. - Стань на колени, отродье шайтанское! Готов ли ты выполнить приказ священной гробницы?
Шадман-ходжа впервые в жизни ослушался приказания Исмаила. Он не опустился на колени. Он стоял прямо.
- Шейх! Неужели всё это было обманом? Ведь я же верил вам, как богу! Боже праведный, боже праведный!
Из толпы шейхов вышел человек, и Шадман узнал иностранца. Хромой дервиш был взбешён неудачей. Он понимал, что весь тщательно разработанный им вариант устранения Хамзы руками Шадмана провалился. Из-за тупости Исмаила, который сам полез в могилу, вместо того чтобы отправить туда кого-нибудь из шейхов.
И тем не менее паломник из Гилгита ещё не терял надежды.
- Шадман, - спросил иностранец, - готов ли ты выполнить приказ шейхов священной гробницы? Убьёшь Хамзу, когда тебе скажут, или нет? Подумай. От этого будет многое зависеть в твоей жизни.
Шадман молчал.
- Если ты согласишься, - продолжал иностранец, - получишь деньги, которые и не снились тебе. Если тебя и арестуют, мы освободим тебя. У нас хватит сил, чтобы спасти тебя... Ну, отвечай!
- Я прожил свою жизнь в бедности и никогда не покушался не то что на чужую жизнь, но даже на чужое достояние, - потухшим голосом сказал Шадман-ходжа. - Отпустите меня. Мне тут нечего делать.
- Но Хамза же изнасиловал твою дочь! - не унимался хромой дервиш.
- Я не верю этому, - спокойно ответил Шадман. - Хамза не такой человек... Вы просто не знаете его и поэтому выдумываете всякие глупости, которым не поверит даже последний дурак.
Арчибальд Лоу чуть было не выругался по-английски.
- Пока ты не поклянёшься на коране, что никому не расскажешь о том, что было здесь, ты отсюда не уйдёшь! - Шейх Исмаил смотрел на Шадмана тяжёлым взглядом.
- Теперь уже поздно думать о коране, - раздражённо сказал хромой дервиш. - Он вообще не должен выходить отсюда... Кара!
Из толпы шейхов вышел Кара-Каплан. (Алчинбек Назири не взял его обратно с собой в Самарканд. Он был оставлен в горах для выполнения поручений паломника из Гилгита.)
Кара-Каплан вынул нож.
- Только без крови! Без крови! - нервно заговорил Исмаил. - Здесь же священный мазар!
Кара-Каплан вопросительно посмотрел на своего нового хозяина. Тот показал на голову. Кара понял. Рывком сдёрнул с себя чалму и стал скручивать её в жгут.
Шадман-ходжа попятился. Мрачный горбун приближался к нему... Шадман растерянно оглянулся - шейхи стояли около всех выходов...
Кара-Каплан бросился к Шадману, захлестнул ему шею и стал душить.
...Кто-то вошёл в гробницу. Не видя в темноте, что тут происходит, громко сказал, обращаясь к Исмаилу:
- Шейх, из Андижана на исповедь к вам прибыли мусульмане...
Его вытолкнули наружу. И тут раздался предсмертный хрип Шадмана:
- Шейх, с тебя шкуру сдерут! Запомни!.. Санобар! Прости меня, доченька! Вспоминай меня!.. Вот вы какие святые все тут? Лгуны, подлецы!.. Будьте же прокляты, прокляты!..
Всё было кончено. Паломник из Гилгита, словно опомнившись, первым стремительно вышел из гробницы к прибывшим из Андижана.
- Мусульмане, - послышался его голос с площади перед мазаром, - наш шейх, уединившись, занят молитвами. До рассвета его нельзя перебивать. Приходите завтра утром.
Исмаил был смертельно бледен. Руки его дрожали. Ничего никому не сказав, он вышел в одну из боковых дверей мазара.
Через степь, по дороге, ведущей в Фергану, ехали верхом три человека - Хамза, Алиджан и Амантай. Они то отставали друг от друга, то соединялись вместе, то снова разъезжались в разные стороны.
- Всё-таки нехорошо, что мы все трое одновременно уехали из Шахимардана, - задумчиво произнёс Амантай. - Наши хлопотливые шейхи, воспользовавшись нашим отсутствием...
- Там же остались Камбарали и Каримджан, - перебил его Алиджан. - Вполне заменят нас. Сколько дней мы будем на курултае, Хамза-ака?
- Дня два-три.
- Ничего за это время, я думаю, не случится, - уверенно сказал Алиджан.
- Так-то оно так, но всё-таки мне что-то не по себе, - не успокаивался Амантай. - Надеюсь, вы знаете, что в эти дни к нам должен приехать Миян Кудрат.
- По-моему: это случайное совпадение, - сказал Алиджан. - Как вы считаете, Хамза-ака?
- Наверное, - односложно ответил Хамза.
Он был рассеян. Они ехали по тем местам, где проходила молодость его отца. Отсюда же был родом и его дед Халбай и даже прадед Ниязмухаммад. "Может быть, именно поэтому потянуло меня в Шахимардан, - подумал Хамза, - что рядом лежала земля, по которой ходили мои предки?"
...В полдень, остановившись около невысокого холма, они спустились с дороги к ручью и напоили лошадей. И в это время из-за холма показалась величественная конная процессия.
Впереди на стройном тонконогом скакуне с белой звёздочкой на лбу - сухощавый старик в простом суконном чекмене. Голова его была обмотана голубой чалмой, на что имели право только потомки святого Али. Лошадь под всадником была покрыта бархатной попоной с позолотой, сбрую украшали драгоценные камни.
По обеим сторонам старика, чуть отставая, держались два телохранителя - широкоплечие красавцы йигиты. А метрах в десяти сзади человек тридцать свиты - всякого рода и звания духовные лица в красочных халатах и чалмах, лошади которых тоже были богато и нарядно украшены.
- А вот и сам Миян Кудрат собственной персоной, - сказал Хамза. - Как говорится, лёгок на помине. Со всей своей святейшей сворой.
Амантай с тревогой следил за удаляющейся кавалькадой.
- Зачем они так вырядились? - спросил он.
- Наверное, для того, чтобы показать народу, - усмехнулся Хамза, - что милости аллаха, несмотря на Советскую власть, по-прежнему неиссякаемы к преданным слугам ислама.
- Надо возвращаться, - забеспокоился Амантай. - Эти красавцы наделают нам беды в Шахимардане.
- Мы не можем, - вздохнул Хамза. - Мы делегаты курултая. Надо будет просто скорее освободиться и вернуться сразу же после съезда.
- Интересная встреча, - покачал головой Алиджан. - Мы, Советская власть, выглядим как нищие, а они отделены от государства. Но посмотришь на них и подумаешь - вот едут хозяева жизни.
- У них всегда была внушительная внешность, - сказал Хамза, - они бьют на эффект. На самом же деле власть этих людей призрачна. Перед нами проехал караван призраков.
- С волчьими зубами, - добавил Алиджан.
- Советской власти только двенадцать лет, - сказал Амантай. - А они копили свои сокровища веками.
- Ну, ладно, - начал подниматься на дорогу Хамза. - Паровоз нас ждать не будет.
Здание Кокандского городского театра было украшено плакатами. Над входом, во всю ширину портала висел лозунг: "Привет депутатам рабоче-крестьянского курултая Советов Кокандского вилайета!"
У входа толпились делегаты, встречались и приветствовали друг друга старые друзья.
- Салям алейкум, Дадабай-ака! Как у вас там дела? Все живы-здоровы? Сколько колхозов организовали?
- Ассалям алейкум, Туракул-ака, как поживаете? Говорят, что у вас самый высокий процент коллективизации?
Когда Хамза регистрировал вместе с Алиджаном и Амантаем свои мандаты, ему передали записку. В ней было написано: "Вас ждут на втором этаже за сценой, в комнате № 6".
- Идите в зал и занимайте места, - сказал Хамза. - Я тут отлучусь ненадолго, минут на десять.
Он прошёл за сцену и поднялся на второй этаж. Прошёл по коридору, увидел на дверях цифру "шесть", постучал.
Дверь открыл Рустам Пулатов.
На ступеньках гробницы стоял Бузрук-ишан. В одной руке он держал небольшой колокол, другой непрерывно звонил в него.
Услышав эти непривычные звуки в кишлаке, выходили на улицы люди, удивлённо спрашивали друг у друга: что случилось?
Все недоумения рассеял голос шейха-глашатая:
- Эй, народ, бегущий в свой огород! Не говорите, что не слышали! Святой Миян Кудрат уже приближается! Они решили удостоить своим посещением наш мазар! Чтобы оказать почёт и уважение, сам шейх Исмаил вышли встречать хазрата... Пусть каждый выходит на улицу, чтобы встретить этого достойнейшего человека! Тот, кто узрит святого Мияна, избавится от сорока своих грехов... А удостоившийся их высокой молитвы, избавится от всех своих грехов! Идите, идите, люди!
...На гнедом коне, бряцавшем удилами, посередине улицы ехал шейх Исмаил. Он был в светлом шёлковом камзоле коричневого цвета, на голове, как обычно, возвышалась белая чалма.
