Людегер сбросил на землю щит, а на него опустил меч. И Зигфрид сразу прервал бой.
— Эй, вассалы мои, воины! — прокричал Людегер. — Бросай оружие, мы сдаемся на милость победителя! — Людегер набрал воздуха в легкие и крикнул еще громче: — Здесь сам Зигфрид! Видно, черт меня свел с ним!
Битва сразу прервалась. Бойцы стояли друг против друга в нерешительности, готовые в любой момент снова возобновить рубку.
— Король, мы выручим вас! — нестройно крикнули несколько человек. — Мы отобьемся!
— Пусть скажут условия! — кричали другие. — Пусть поклянутся сохранить жизнь!
Людегер с надеждой взглянул на Зигфрида.
— Клянусь! — крикнул откуда-то сбоку Гернот. — Я, король Гернот, клянусь сохранить жизнь всем, кто бросит оружие.
Людегер повернулся, чтобы взглянуть на Гернота. Он знал, что удара от Зигфрида уже не получит.
Так вот каков он, этот бургунд!
— Бросай оружие! Это я вам приказываю, Людегер! Сам Зигфрид здесь против нас! Черт меня надоумил на эту битву. А Гернот, король бургундов, поклялся сохранить нам жизнь. — Он сделал шаг в сторону от своего щита и принялся снимать доспехи.
Датчане и саксы по всему полю сбрасывали на липкую от крови землю оружие и щиты.
Битва была закончена.
* * *
На поле валялись безжизненные тела воинов в изрубленных доспехах, лошади с бурыми от крови седлами, порубленные щиты, обломанные копья, мечи, дротики.
Пятьсот важных пленников отобрали среди побежденных Хаген, Ортвин и Данкварт и присоединили их к королям. На время эти пятьсот становились заложниками.
Людегер, сбросив доспехи, ненадолго почувствовал облегчение. Из ушей тонкими струйками текла кровь. Руки и плечи были изранены. Скоро земля под его ногами зашаталась, он успел сесть на чей-то щит, но тело его само запрокинулось, скрючилось от болезненной судороги.
Зигфрид крикнул людей с носилками. Двое бывших воинов из Людегеровой свиты засуетились, подхватили его, согнувшись от тяжести, понесли на носилках.
Носилки делали сами побежденные. Их потребовалось немало. Отовсюду с поля раздавались стоны тех, кто не мог подняться.
Когда раненые были подобраны, убитые захоронены, заложники отделены, Гернот распустил побежденных воинов по домам.
Опозоренные, разносили они в свои страны плохие вести. А многие сами и идти не могли — их вели, тащили на себе свои же товарищи. И все-таки они благодарили Бога хотя бы за то, что остались живы в этом кровавом побоище.
Среди бургундов тоже многие были изранены и едва добрели до лагеря. Но победа прибавляла им силы.
Гернот выслал вперед гонцов, чтобы порадовать братьев и город, чтобы там подготовились к встрече. Еще никогда он не видел такой победы, никогда не брал в плен двух королей и пять сотен вельмож.
Он ехал впереди войска по знакомой дороге, и душа его пела счастливые песни.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
из которой любезные читатели узнают о великом пире, на котором доблесть, любовь и красота наконец окажутся рядом
Гунтер угрюмый ходил по дворцу, словно тень. Слуги говорили шепотом. Не было ни смеха, ни пения, ни громких приветствий. Жизнь во дворце замерла. И в городе жизнь тоже старалась быть незаметной.
На каждого всадника смотрели с тайной надеждой. Но всадники были редки. И вестей от Гернота не приносили.
Кримхильда, печальная королевна, томилась в своих покоях.
— Лучше погибнуть в сражении, чем мучиться так, без вестей, — сказал Гунтер матери, королеве Уте. — Зря я остался!
«Лучше бы мне родиться мужчиной, чтобы стать воином и беречь в сражении Зигфрида, — думала Кримхильда, — он ведь такой отчаянный!»
Самых зорких из слуг Гунтер выставил на сторожевые башни. С рассвета всматривались они вдаль, за Рейн. И однажды затрубили сигнальщики. Издали разглядели они мчащихся воинов.
Гунтер не выдержал — побежал к воротам навстречу гонцам. Кримхильда встала у окна, чтобы видеть их лица. Какое лицо — такая и весть. Ремесленники, побросав работу, устремились вслед за королем к воротам.
Из-за них Кримхильда не сразу разглядела лица гонцов. Но по счастливым крикам жителей города, по их оживлению поняла: гонцы принесли весть о победе!
* * *
Вечером, тайно, один из гонцов был приведен в покои Кримхильды.
— Знаю, вас наградил король за радость, которую вы нам принесли. Хочу наградить вас и я. Расскажите подробно о битве, о моих родных, о наших друзьях. Скажите скорее главное: все живы?
Гонец, отдохнувший после долгой гонки, в парадной одежде, был счастлив беседовать с королевной. Не всякому так повезет — говорить с принцессой-красавицей с глазу на глаз.
— Гернот, ваш брат, повелел сообщить, что войско с победой возвращается в город. Он ведет с собой пленников — двух королей и пятьсот знатных вражеских рыцарей. Просил приготовиться к встрече.
Гонец был старым служакой и говорил бодрым грубоватым голосом. Не знал он, что королевне нужны иные известия.
— Как родные, наши друзья? Кто из них отличился в битве? — спросила она с нетерпением. — Все ли они живы?
— Кое-кого пришлось и похоронить. Но из ваших родственников живы все, королевна. Некоторые немного поранены.
— Но кто отличился особенно? Назовите их имена!
— Ваш брат — он отличился особенно. Не знаю, была ли еще у других королей в этом мире такая победа.
— А кто кроме брата?
— Ваши родственники — Хаген и Ортвин. Они порубили столько голов, что сами сбились со счета. И Данкварт. Он хоть и молод, но великий рубака. Я бился с ним рядом, и несколько раз он приходил мне на помощь. И я ему тоже. Был миг, нас окружило семеро саксов, но мы устояли.
— Я счастлива, что все близкие нашему дому сражались со славой и живы, и буду рада наградить вас за этот рассказ. Теперь назовите имена наших гостей или друга. Кто сражался так же, как Хаген, как Данкварт?
— Таких, как эти герои, не назову. По силе и доблести им равных нет во всем королевстве.
— А Зигфрид? — не выдержала Кримхильда. — Неужели он был позади многих?
— О Зигфриде нужен особый рассказ… — Гонец помолчал в нерешительности. — И если вы хотите знать всю правду, королевна, я расскажу вам все. Таких героев, как Зигфрид, я в своей жизни не видел и уже не увижу. И как бы мы все ни дрались, без него нас бы разбили, как зайцев. Рядом с ним все наши доблести — детские игры. Скажу вам честно: мы все, все королевство, — его должники за эту победу.
Кримхильде так радостно было услышать последний рассказ гонца, что она от волнения встала. Потом сняла любимый свой перстень и протянула ему.
— Это слишком большая награда, — испугался гонец, — я не смею ее принять. Так одаривают тех, в чьих жилах течет королевская кровь, а я — просто воин. Порадовать вас — для меня уже счастье, королевна.
— А для меня счастье — отблагодарить вас за хорошие вести.
Гонец удалился, а Кримхильда долго еще повторяла про себя каждое его слово о Зигфриде.
* * *
— Да вот же они! Идут! Идут! — кричали люди со стен.
Победителей ждали несколько дней. И вот они показались. Израненные, счастливые. Король Гунтер встречал их на берегу Рейна.
Первыми переправились Гернот, Хаген, Зигфрид и два пленных короля.
Гунтер встречал одинаково ласково всех — и победителей и побежденных. В городе царила суматоха.
Изрубленные щиты, панцири, бурые от крови седла сбрасывали воины на площади у храма. Для пленников Гунтер распорядился поставить большие шатры за городом поблизости от ворот. Он приказал не чинить им обид и разговаривал с ними как с гостями. Людегера и Людегаста король поместил во дворце. Им требовался лекарь, они едва держались на ногах. Многие победители тоже с трудом добрались до города. Некоторых в город внесли на носилках.
Пир в честь победы пришлось отменить.
— Лучше сделать вот как, — советовал Хаген. — Распустим раненых по домам. Они залечат свои раны. А через шесть недель соберутся — и будет праздник.
Король так и поступил. Раненых на повозках повезли по замкам и селениям. Тех, кто вовсе не мог подняться, — лечили в столице.
А еще оплакали шестьдесят погибших героев, кого схоронили на поле сражения.
— Короли, я даю вам полную свободу в обмен на обещание не покидать мой город до торжественного пира, — сказал Гунтер Людегеру и Людегасту.
— Никуда мы не денемся, король, — ответил Людегер за двоих. — После сражения с Зигфридом мы еле ноги переставляем. А за ласковое обращение мы отблагодарим вас всей нашей казной.
Все продолжали радоваться: одни — своим победам, другие — хотя бы тому, что остались живы.
Лишь Зигфрид решил уехать домой. Смешно сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он впервые вошел в городские ворота Вормса, но прекрасной королевны так и не увидел. Да и существует ли она на самом деле? Не басни ли сочинили о ее красоте и добром нраве? Он думал, надеялся, что после битвы Гунтер скажет ему: «А теперь, Зигфрид, я прошу вас выбрать самое дорогое для вас в моем королевстве». И он попросит в жены Кримхильду. Но король так не сказал. Король объявил, что после пира раздаст награды всем воинам по заслугам.
