29
Заболоцкий Н. Собр. соч. в 3-х тт., т. 1. М., 1983, с. 491.
Такой неожиданностью является, например, интерес Заболоцкого к некоторым стихотворениям Бенедиктова, малоизвестным, не замеченным современниками (в отличие от нашумевших произведений 1830-х годов). В 1937–1938 годах я подготавливала издание Бенедиктова для «Библиотеки поэта». Об этом издании зашла как-то речь с Заболоцким, и он сказал мне, что любит несколько бенедиктовских стихотворений 1860-х годов, особенно «Бессонницу», где ему нравились строки:
Дума, — не дума, а что-то тяжелое
Страшно гнетет мне чело;
Что-то холодное, скользкое, голое
Тяжко на грудь мне легло:
Прочь! — И, как всползшую с ядом, с отравою
Дерзкую, злую змею,
Сбросил, смахнул я рукой своей правою
Левую руку свою.
Вежды сомкну лишь — и сердце встревожено
Мыслию: жив или нет?
Кажется мне, что на них уж наложена
Тяжесть двух медных монет…
Они подобны примечаниям Козьмы Пруткова к «Военным афоризмам».
Автор не силен в мифологии, но все же термин сей примечателен. — Здесь и далее примечания к тексту Н. Заболоцкого, автора-сочинителя.
Употребление сего орудия свидетельствует о героической натуре автора, который решается выйти на охоту со столь древним приспособлением.
Явный, но неудачный плагиат.
Сие сокращение слогов как нельзя лучше свидетельствует о душевном волнении автора.
Имеется в виду издательство. — Примеч. Л. Гинзбург.
Сего понять невозможно иначе как явную ложь и клевету.
И сие свидетельствует лишь о низменном состоянии души сочинителя.
Безрассудная самонадеянность и ложь.
Сии скорее отъемлют, нежели дают. Поистине сочинитель потворствует падению нравов.
Непонятное, неуместное кощунство, которое, однако, можно было ожидать после предшествующего.
Сие — вредный вздор. Волки, хотя бы и уральские, крысами не питаются.
Оправдание сие — смешно и нелепо. Оно свидетельствует также о вредном свободомыслии сочинителя, который как бы не верует в загробное бытие.
Антокольский в воспоминаниях о Заболоцком рассказывает следующий эпизод: его жена З. Бажанова, прослушав чтение Заболоцким стихов из «Столбцов», сказала вдруг: «Да это же капитан Лебядкин!» Заболоцкий, «нимало не смутившись», ответил: «Я тоже думал об этом. Но то, что я пишу, не пародия, это мое зрение». Далее Заболоцкий процитировал первую строфу из стихотворения Лебядкина о таракане (Воспоминания о Заболоцком. Изд. 2-е, М., 1984, с. 199).
Вот, например, очень «олейниковские» строки из стихотворения сатириконца П. Потёмкина «Влюбленный парикмахер» (1910):
Невтерпеж мне дух жасминный,
Хоть всегда я вижу в нем
Безусловную причину,
Что я в Катеньку влюблен…
…Жду, когда пройдешь ты мимо…
Слезы капают на ус…
Катя, непреодолимо
Я к тебе душой стремлюсь.
Мы знали Евгения Шварца. Л. — М., 1966, с. 35. О Детгизе этой поры см. также: Рахтанов И. «„Еж“ и „Чиж“» — в его кн.: На широтах времени. М., 1973. Богданович С. То, что запомнилось (Из встреч с Заболоцким) — в кн.: Воспоминания о Н. Заболоцком, М., 1984.
Липавская Т. Встречи с Николаем Алексеевичем и его друзьями. — Там же, с. 52.
Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1965, с. 289–290.
Степанов Н. Велимир Хлебников. Жизнь и творчество. М., 1975, с. 90.
Берковский Н. О русской литературе. Л., 1985, с. 369.
Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. М., 1979, с. 57 и др.
Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1965, с. 292.
Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968, с. 73.
Запись Л. Липавского (Савельева). Воспоминания о Н. Заболоцком, с. 55.
Для этого стихотворения капитана Лебядкина Достоевский, как известно, использовал начало и конец стихотворения Мятлева «Фантастическая высказка».
Но вперед, вперед без отдыха. Ты не должен останавливаться. То, что ты так любил, ты больше никогда не увидишь. Гейне (нем.).
Михаил Лунин из сибирской ссылки писал своей сестре: «К полноте бытия моего недостает ощущений опасности. Я так часто встречал смерть на охоте, в поединке, в сражениях, в борьбах политических, что опасность стала привычкой, необходимостью для развития моих способностей. Здесь нет опасности. В челноке переплываю Ангару, но волны ее спокойны. В лесах встречаю разбойников, они просят подаяния».
Остановись! Ты так прекрасно! (нем. Гёте, «Фауст»).
«Чума» — напротив того, аллегория. Если хочешь сказать о фашизме, зачем говорить о чуме?
«О моя душа, не стремись к бессмертию, но исчерпай поле возможного». (франц.).
