заранее подготовил ответ.
– Ваше высочество, вы знаете, что ваш раб готов во всем вам подчиняться. Как может быть иначе? Но если господин Лю решит, что я рассказал вам, то ужасно разозлится, и тогда я не знаю, что со мной будет. – Я замолчал и посмотрел ей в глаза. – Возможно, я исчез бы, – тихо произнес я; она меня услышала, но не стала возражать. – Однако, – продолжил я, – моя история известна всем евнухам. Любая ваша придворная дама может узнать ее от одного из них.
Драгоценная Наложница ничего не сказала, но на следующий день как-то странно посмотрела на меня и сказала:
– Я слышала про господина Чэня.
– Не от меня, ваше высочество! – взволнованно произнес я.
– Нет. Не от тебя.
Больше она на эту тему не заговаривала. Но затем ей стало любопытно другое, гораздо более личное и стыдное.
– Ну и как евнуху быть женатым? – однажды спросила она.
Я догадался, чего она добивалась, но сделал вид, что не понял.
– Как вы, наверное, знаете, ваше высочество, некоторые дворцовые служители, если им повезло сделать карьеру и они в состоянии выкупить утраченные органы, усыновляют мальчиков, которые обязаны позаботиться о том, чтобы их приемный отец был похоронен надлежащим образом рядом с предками. Ваш покорный раб слышал также, что порой дворцовые служители берут жен.
– Знаю, – кивнула она. – Но как их жены могут быть счастливы?
– Ваш раб считает, что все семьи разные, – ответил я. – Жены хорошо обеспечены.
Драгоценная Наложница взглянула на меня, и я испугался, что она продолжит допрос. Но я полагаю, она чувствовала, что это ниже ее достоинства.
Через два дня, когда я шел через двор, гулявшая там в одиночестве придворная дама Драгоценной Наложницы попросила покачать ее на качелях. Некоторое время я раскачивал качели, и придворная дама втянула меня в разговор в дружеской манере, а потом как бы невзначай заметила:
– Приятно поговорить с кем-то. Знаете, нам здесь очень одиноко. – (Я вежливо поклонился, но промолчал.) – Некоторые наложницы живут тут годами и почти не видят императора, не говоря уже о том, чтобы проводить с ним время.
– Думаю, это не хуже, чем быть незамужней старой девой, – предположил я. – И все же большая честь для дамы и ее семьи.
– Они предпочли бы выйти замуж, – сказала она. – По крайней мере, они могут заниматься любовью и иметь детей.
Я снова промолчал. Она огляделась, чтобы убедиться, что во дворе, кроме нас, никого нет.
– Я хочу спросить вас кое о чем, – прошептала она. Я уже догадывался, что будет дальше и кто стоит за этой маленькой игрой. Но делать было нечего, кроме как подыгрывать. – Я не хочу совать нос, но вашей жене так же одиноко?
– Моей жене? – Я сделал вид, что не понял. – У моей жены есть дети.
– Я знаю. Но теперь, когда вас кастрировали… когда вы с ней ночью… ну… чем вы занимаетесь?
Я понимал, куда она клонит и кто хотел это выяснить, и подготовился, но все равно должен был проявлять осторожность. Это опасно.
Если бы я обмолвился о своей интимной жизни с женой, это моментально разнеслось бы по всему дворцу. И люди подумают, что я хотел сделать то же самое для женщин императора или меня могли убедить этим заняться. Это стало бы предлогом, который искал господин Лю, чтобы запретить впредь принимать во дворец таких, как я. Он бы сразу меня выгнал. А если бы кто-нибудь заподозрил, что нечто подобное я пробовал в гареме, то меня, вероятно, казнили бы.
– Моя жена – хорошая женщина, – сказал я. – Она заботится о моих родителях и детях, ничего не требуя взамен. Разумеется, я теперь могу быть ей лишь другом. Она мне как сестра. Но многие пары в браке так живут. Она послушна и всем довольна.
Дама охнула, но не стала дальше расспрашивать.
Прошло пятнадцать дней. Может, я и не удовлетворил любопытство Драгоценной Наложницы, но ее и дальше радовал мой маникюр, а остальное не имело значения. Несколько раз я видел ее маленького сына. Ему было года четыре. Он казался послушным ребенком.
Император был во дворце, и Драгоценная Наложница часто проводила с ним время, но я его не видел.
А потом вернулся главный евнух Лю.
Он пристально смотрел на меня. Если бы я встретился с ним впервые, то счел бы взгляд доброжелательным.
– Что ж, этого я не предвидел, – процедил он.
– Я тоже, господин Лю, – ответил я.
– Не утруждай себя извинениями. – Главный евнух поднял руку. – Я знаю, что произошло. – Он покачал головой. – Не стоит удивляться. – Он вздохнул. – Но всегда есть чему поучиться.
Должен признаться, весьма типично для него. Люди, которые пробиваются к вершинам, не перестают учиться. Вопрос: как он теперь поступит?
– Я слышал, Драгоценная Наложница дала тебе новое имя, – сухо продолжил он. – Лаковый Ноготь.
– Это правда, господин Лю. – Я склонил голову.
– Если она хочет, чтобы ты занимался ее ногтями, лучше не отказываться. – Взгляд, которым он меня одарил, все сказал за него: он дождется своего часа и непременно сотрет меня в порошок. – Радуйся, пока можешь, – мрачно произнес он.
– Ваш недостойный слуга может лишь примириться с судьбой, – пробормотал я.
– Ты и не думал примиряться! – рявкнул господин Лю. – Сам вызвался на эту работу, а потом попросил взять тебя на службу.
– Ваш глупый слуга так удивился, что действовал под влиянием порыва. Вас не было рядом, чтобы наставить меня на путь истинный. – (Он фыркнул.) – Может ли ваш слуга кое-что сказать? – отважился я.
– Что? – Лю взглянул на меня.
– Вашего слугу с детства тянуло к красивым вещам. Именно поэтому я стал мастером по лаку. И в тот день, когда впервые увидел свиту дворцовых служителей, я понял, что здесь мое место. Поэтому я осмелился задаться вопросом: не могут ли эти чрезвычайные обстоятельства, о которых я, конечно, не догадывался, стать результатом действия какой-то скрытой силы? Может, это все юаньфэнь?
Я никогда не видел такого циничного выражения на лице.
– Понимаю. Ты думаешь, что ты особенный. Весьма распространенное заблуждение. – Он вздохнул. – Любой придурок, который выигрывает в маджонг, верит, что это была судьба.
– Я полагаю, господин, что если что-то происходит, то это предрешено судьбой.
– Не пытайся умничать. Ты понимаешь, что наживешь себе уйму врагов? Как к этому отнесутся другие дворцовые служители? Им бы пришлось такого шанса шесть лет ждать. А ты, новичок, заискиваешь перед наложницей императора и добиваешься повышения, лезешь по головам. Думаешь, им это нравится?
– Нет, господин Лю, – ответил я.
– У тебя нет друзей во дворце. Кроме одного – Драгоценной Наложницы. И как долго это будет продолжаться? Пока ты не совершишь ошибку и она не вышвырнет тебя. – Лю сделал паузу. – Или ее саму вышвырнут.
Последние слова он произнес очень тихо, но я все четко расслышал и почувствовал укол страха. Что это значило? Что он такое знал,
