Несмотря на великанский рост, Серраманна передвигался легко, как кот. Он любил наблюдать, будучи невидимым, и подслушивать разговоры. Какой бы ни была жара, сард всегда был одет в броню и носил на поясе кинжал и короткий, заостренный на конце, меч. Латы и вьющиеся усы придавали массивному лицу устрашающий вид, который он любил принимать.
Воины профессиональной армии, большинство которых происходили из знатных семей, ненавидели его и спрашивали себя, почему Рамзес доверил командование личной охраной такому грубияну. Серраманна не было до этого дела, из любимчика никогда не могло получиться хорошего воина, способного служить хорошим начальником. Рамзес был хорошим правителем, капитаном огромного корабля, плавание которого грозило быть опасным и полным трудностей.
Короче, все, чего желал сард, повышенный неожиданно в звании — это охранять Его Величество. Роскошная вилла и восхитительные египтянки с круглой грудью, похожей на спелые яблоки, готовые к любви, и хорошая еда не удовлетворяли его. Ничто не заменяло кровавого столкновения, во время которого человек доказывает свою значимость.
Охрана дворца менялась три раза в месяц, первого, одиннадцатого и двадцать первого числа. Солдаты получали вино, мясо, хлеб и плату в виде зерна. Каждую смену Серраманна наблюдал за людьми, пристально смотря в глаза, и назначал им пост. Отсутствие дисциплины, всякая распущенность каралась палочными ударами и немедленным увольнением.
Сард медленно проходил перед солдатами, построенными в один ряд. Он остановился перед молодым блондином, казавшимся взволнованным.
— Откуда ты?
— Из деревни Дельты, командир.
— Любимое оружие?
— Меч.
— Попробуй это, тебе нужно утолить жажду.
Серраманна подал блондинчику флакон с приправленным анисом вином. Тот сделал два глотка.
— Ты будешь следить за входом в коридор, ведущий в царский кабинет, и никого не пускать в течение трех последних часов ночи.
— Слушаюсь, командир.
Серраманна проверил острие меча, выпрямился, поправил пояс и обменялся несколькими словами с другими воинами. Потом каждый занял свой пост.
Архитектор дворца расположил высокие окна так, чтобы движение воздуха освежало коридоры во время жарких летних ночей.
Царила тишина.
Наверху слышались песни влюбленных жаб.
Серраманна бесшумно передвигался по плиточному полу в направлении коридора, ведущего в кабинет Рамзеса. Как он и предполагал, блондинчика не было на посту.
Вместо того, чтобы охранять, он пытался отодвинуть задвижку, преграждающую доступ в кабинет. Огромной рукой сард схватил его за шею и поднял.
— А грек! Только грек может пить анисовое вино не содрогнувшись. К каким заговорщикам ты принадлежишь, парень? Последыш Менелая или новый заговор, отвечай!
Блондинчик содрогнулся, но не издал ни единого звука.
Почувствовав, что тот ослабел, Серраманна поставил его на пол, и тот растянулся, как тряпочная кукла. Сам того не желая, сард сломал ему шейные позвонки.
Серраманна не очень-то умел писать письма. Он ограничился тем, что рассказал все Амени, а тот, в свою очередь, записал это на папирусе и передал Рамзесу. Никто не знал грека, завербованного из-за подходящего телосложения. Внезапная смерть лишила Фараона точной информации, но он ни разу не упрекнул сарда, бдительность которого оказалась на высоте.
На этот раз напали не на Фараона, а на кабинет и дела государства. Преступник хотел найти документы и секретные сведения об управлении страной.
Попытка покушения со стороны Менелая не предполагала ничего, кроме мести. Это же неудавшееся ограбление было не очень понятно.
Кто послал этого грека, который прятался в тени, желая противодействовать Фараону? Конечно, еще был Шенар, брат, утративший значение, бездеятельный и спокойный с самого коронования.
Эта маска скрывала ход тайной деятельности, ведущейся с еще большим усердием, чем прежде.
Роме склонился перед Фараоном.
— Ваше Величество, пришел посетитель.
— Проводи его в сад, в беседку.
Рамзес был одет в простую белую набедренную повязку; единственное украшение — золотой браслет на правом запястье. Он сосредоточился на несколько мгновений, осознавая важность этой встречи, от которой во многом зависела судьба Египта. Фараон расположился в элегантной деревянной беседке в тени ивы. На низком столе лежали виноград с ярко-красными ягодами и свежий инжир. В кубки было налито легкое, приятное и незаменимое в сильную жару пиво.
Верховный жрец Амона сидел в удобном кресле с мягкими подушечками, опустив ноги на специальную скамеечку. Парик, льняное платье, огромное ожерелье из жемчуга и лазурита, придавали ему гордый вид.
Заметив Фараона, верховный жрец поднялся и поклонился.
— Вам подходит это место?
— Я благодарю Ваше Величество за этот выбор. Здешнее тепло благоприятно для меня.
— Как ваше здоровье?
— Я уже не молод. И трудно спорить с этим.
— Я отчаялся вас увидеть.
— Напрасно, Ваше Величество. С одной стороны, я должен оставаться в комнате на некоторое время. А с другой стороны, я надеялся приехать в сопровождении управляющих из Южного Египта и Северного и наместника Нубии.
— Какая делегация! Они отказались от вашего предложения?
— Сначала нет, а потом да.
— Почему они изменили мнение?
— Они высшие чиновники и не желают сердить Ваше Величество. И все равно я сожалею об их отсутствии.
— Если вы говорите правду, то вам нечего бояться.
— Вы верите в это?
— Как служитель Закона Маат я говорю напрямик.
— Я обеспокоен, Ваше Величество.
— Могу ли я помочь вам рассеять облака?
— Вы интересовались состоянием богатств Карнака?
— Я узнал о них.
— И какой вы сделали вывод?
— Что вы замечательный управляющий.
— Это упрек?
— Конечно, нет. Наши предки научили нас, что торжество праведности сопровождается благосостоянием народа. Фараон обогатил Карнак, и вы заставите процветать эти богатства.
— Есть какой-то упрек в тоне вашего голоса.
— Не больше, чем озадаченность. А есть ли основания к вашему беспокойству?
— Поговаривают, что слава и богатство Карнака вызывают опасения Вашего Величества и что вы желаете распределить эти богатства между другими храмами.
— Кто это утверждает?
— Слухи…
— А вы придаете им значение?
— Когда они становятся настойчивыми, можно ли ими пренебрегать?
— А что вы сами думаете по этому поводу?
— Что вы, Ваше Величество, будете рассудительны и не измените настоящую ситуацию, дабы следовать разумной политике вашего отца.
— К несчастью, его царствование было коротким и все же он осуществил необходимые реформы.
— Карнаку не нужны никакие преобразования.
— Это не мое мнение.
— Моя настороженность оправданна.
— Но не обеспокоен ли и я?
— Я не совсем понимаю.
— А является ли верховный жрец Амона еще и преданным служителем Фараона?
Жрец отвел глаза в сторону. Для приличия он съел инжир и выпил немного пива. Простота одежды Фараона выглядела странно рядом с изысканной элегантностью не привыкшего к прямым нападкам собеседника. Жрец был обеспокоен и едва переводил дыхание.
— Что заставило вас сомневаться, Ваше Величество?
— Расследование Амени.
Верховный жрец побагровел.
— Этот уродливый писарь, пройдоха, эта крыса, этот…
— Амени мой друг, единственной целью которого является служение Египту. Я не позволю никаких оскорблений в его адрес, кто бы это ни говорил.
Жрец начал бормотать что-то невнятное.
— Извините меня, Ваше Величество, но его методы…
— Кажется ли он вам жестоким?
— Нет, но он ожесточеннее шакала, пожирающего добычу.
— Он делает свою работу добросовестно и не пренебрегает ничем.
— Вы можете в чем-то меня упрекнуть?
Рамзес внимательно посмотрел на жреца.
— А вы не знаете, в чем?
Жрец отвернулся во второй раз.
— Не вся ли египетская земля принадлежит Фараону? — поинтересовался Рамзес.
— Так повелевает завет богов.
— Но Фараон должен покровительствовать справедливым, умным и смелым людям, заслуживающим уважения.
— Так повелевает обычай.
— А может ли верховный жрец Амона поступать так же, как Фараон?
— Он его представитель в Карнаке.
— Не зашли ли вы слишком далеко с этим представительством?
— Я не понимаю…
— Вы уступили земли частным лицам, которые оказались обязанными вам, сказать точнее, военным, верность которых завтра, возможно, встанет под сомнение. Вам нужна целая армия для защиты личных владений?
— Это просто совпадение, Ваше Величество. Вам это кажется.
