Кроме того, возможно, Фамарь вообще не способна рожать детей. Она не забеременела в течение всех тех месяцев, что была с Иром. Она не была достаточно желанной для Онана и потому не смогла склонить его на свою сторону. Почему он должен отдать Шелу этой маленькой подлой ведьме? Шела был его последним сыном, оставшимся в живых, его единственным наследником, последней надеждой. Он не отдаст его!
Иуда послал за сыном.
— Иди к Хире и оставайся в Одолламе, пока я не пришлю за тобой.
Освобожденный от своего долга, Шела похвалил решение отца и с охотой подчинился ему. Иуда почувствовал укол совести, но быстро успокоился. Он обезопасил своего сына, пусть даже ценой собственной чести.
Когда Акса вышла из дома и начала работать, храня унылое молчание, Фамарь поняла — снова произошло что-то недоброе.
— Что такое, Акса? Что случилось?
— Иуда утром отослал из дома Шелу.
Сердце Фамари упало.
— Он, должно быть, послал его присмотреть за стадами.
— Возле Одоллама нет ни одного стада. А Шела ушел именно туда.
Фамарь уставилась в землю, которую обрабатывала.
— Я ничего не могу поделать, Акса, как только ждать.
И надеяться.
— Действительно, ты ничего не можешь сделать.
Акса зарыдала.
Когда Иуда прислал за Фамарью, она пошла к нему со страстным желанием услышать какое-то объяснение. Однако увидев свекра, она сразу поняла, что Акса была права. Шела ушел, и с этим уже ничего нельзя было сделать.
— Я принял трудное решение, — медленно произнес Иуда, не в силах посмотреть ей в глаза. — Шела слишком молод, чтобы взять на себя обязанности мужа.
Шела был на два года старше ее, но Фамарь не придиралась. Иуда искал предлог. Они оба это знали. Если она сейчас начнет спорить с ним, то только настроит его против себя. Пусть Вирсавия запугивает его своей ложью. Со временем обнаружится истина. Фамарь будет покорной. Она будет терпеливой. Она будет вести себя с достоинством, даже если он проявляет малодушие. Время — ее союзник. Она нужна Иуде. Иру необходим сын, чтобы продолжился его род. Но если Иуда не защитил ее право родить этого сына, то он человек, потерявший всякую честь. Можно ли полагаться на такого человека?
— Когда Шела повзрослеет, я пошлю за тобой.
Фамарь беспомощно моргнула и смутилась.
— Пошлешь за мной? Что это значит?
Она изучала его лицо. Взгляд его стал жестким.
— Пока мы с тобой разговариваем, Вирсавия собирает твои вещи. Она прикажет кому-нибудь из слуг проводить тебя с кормилицей в дом твоего отца.
— В дом моего отца? Но, мой господин, это…
— Не спорь! — Иуда не позволил ей даже рта открыть, чтобы защитить себя. — Это самый лучший выход. Ты будешь жить в отцовском доме как вдова, пока я не позову тебя.
— Самый лучший выход? — Она похолодела. — Меня выгоняют за грехи, совершенные против меня?
— Тебя не выгоняют. Ты просто идешь домой.
— Этот дом мой. Такой же холодный и неприветливый, как и всегда!
— Не смей ничего говорить против моей семьи. Я принял такое решение из-за тебя. Твое присутствие превратило мой дом в поле битвы.
— Ты несправедлив!
Она начала кричать, окончательно позоря себя.
Иуда отвел взгляд.
— Твои слезы не изменят моего намерения, — сказал он холодно.
Гнев пришпорил ее.
— Ты думаешь, отец встретит меня с распростертыми объятьями? — Она пыталась обуздать свои разбушевавшиеся чувства. — Меня, два раза овдовевшую? Бездетную? Отвергнутую и изгнанную?
Иуда был неумолим.
— Скажи ему, что я хочу, чтобы ты оставалась в его доме вдовой до тех пор, пока не возмужает Шела. Когда это случится, я пришлю за тобой.
Фамарь подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Пошлешь?
— Я сказал, что пошлю.
Она не отводила взгляда. Пусть он видит, как она верит ему теперь, когда он отказался от нее.
Иуда покраснел и отвел взгляд.
— Ты не веришь мне?
Она молчала, хотя задавала себе вопрос, увидит ли она когда-нибудь Иуду, поступающим справедливо?
— Я обещаю тебе! — сказал он поспешно. — Ну вот! Теперь ты пойдешь не такой опечаленной?
Смирившись, Фамарь поступила, как ей было велено.
Вирсавия стояла за дверью, торжествующая и безжалостная.
— Твоя кормилица ждет тебя снаружи.
Сдерживая слезы, Фамарь прошла мимо нее, но Вирсавии все было мало. Она следовала за Фамарью до самого выхода и остановилась лишь в дверях.
— Мы рады, что избавились от тебя!
Фамарь не оглядывалась. Не смотрела она и на Аксу, опасаясь, что если взглянет на нее, то разразится слезами и доставит Вирсавии еще больше удовольствия.
— Иуда отправляет меня к отцу.
У Аксы засверкали глаза.
— Я прокляну Вирсавию и ее дом.
Она зашагала вперед, но Фамарь схватила ее за руку и дернула назад.
— Ты не сделаешь этого! Это мой дом, моя семья. Неважно, что думает Иуда, это мое место.
Глаза Аксы наполнились гневными слезами.
— Они не достойны тебя, — сказала она тихим голосом.
— Иуда выбрал меня, Акса. Я буду жить в надежде, что оправдаю его выбор. Если тебе необходимо выговориться, то произнеси молитву о благополучии его семьи.
Им не дали слугу для сопровождения и охраны в пути. Они получили два маленьких ячменных хлеба и мех с водой.
Отойдя довольно далеко от дома, Фамарь упала на колени и разрыдалась. Собирая с дороги пыль, она посыпала ею свою голову. Не в силах утешить ее, Акса рыдала вместе с ней.
До дома Зимрана было всего восемь миль. Жаркое солнце изнурило их силы, но тяжесть на сердце измучила их еще больше. Прежде чем Фамарь подошла к дверям отцовского дома, на землю опустились сумерки.
* * *
Зимран приказал всем выйти. Мать, Акса, сестры и братья поспешно вышли. Фамарь тоже хотела бы убежать от гнева отца. Но у нее не было иного выбора, как только стоять и молчать, пока отец изливал на нее свою ярость. Возможно, в конце концов он окажет ей милость.
— Я отдал тебя Иуде, чтобы ты родила ему детей и поддерживала мир между нашими домами! Ты подвела меня! Ты подвела всех нас!
Она должна сохранять самообладание, иначе она погибнет.
— Иуда дал мне слово, что пошлет за мной, когда Шела будет достаточно взрослым, чтобы исполнить передо мной свой долг.
Зимран презрительно посмотрел на нее.
— И ты поверила этому еврею? Ты глупая девчонка! Шела всего на несколько лет моложе Ира. Самое большее на три или на четыре года! А Иуда говорит, что он недостаточно взрослый, чтобы произвести детей? Ха! Если он слишком молод, то почему же его брали на стрижку овец? Ты должна была настаивать на своих правах!
Она оступилась под ударом его руки и упала на колени.
— Я сделала все что могла, отец.
— Этого недостаточно! — Зимран широко шагал по комнате, лицо его было красным, руки сжимались в кулаки. — Ты должна была остаться в его доме, а не возвращаться сюда. Какой мне прок от тебя? Ты навлекла позор на мой дом!
Фамарь ладонями сжала трясущиеся щеки. Сердце бешено билось от страха. Она не должна сдаваться. Она должна думать.
— Иуда обещал, отец. Он обещал.
— Ну и что? Чего стоят клятвы евреев? Евреи заключили договор с Сихемом, они его исполнили? Посмотри, что случилось с его жителями! — Он стоял над ней. — Я снимаю с себя всякую ответственность за тебя! Если Иуда не хочет терпеть тебя в своем доме, то почему я должен терпеть тебя в своем? Ты принесешь нам несчастье!
Она должна все выдержать.
— Если ты готов, отец, то рискни, пренебреги желанием Иуды. Прогони меня!
— Желание Иуды? Какое желание?
— Создать семью.
Боялся ли по-прежнему ее отец Иуду? Она могла только надеяться, что да.
— Родит ли Вирсавия сыновей для Иуды, отец? Она сухая, как пыль, и холодная, как камень. Разве Иуда отдаст Шелу в мужья другой женщине, пока не исполнит свой долг передо мной? Иуда хочет создать семью, и меня он выбрал рожать детей для его семьи. Разве что-нибудь изменилось?
Глаза отца вспыхнули.
— Если бы Иуда собирался сдержать свое слово, то не отправил бы тебя сюда. Он вернул тебя, потому что хочет избавиться от тебя. Все узнают, что Иуда считает мою дочь причиной его несчастий!
Как больно жалили слова отца! Глаза жгли горячие слезы.
— Дай Иуде время пережить его горе, отец. Дай ему время подумать!
— Время! Выгода, которую я приобрел с твоим замужеством, теперь потеряна для меня! Ты думаешь, Иуда приведет на мои поля свои стада, когда ты здесь? Мне придется искать других пастухов, чтобы они привели стада и гурты, иначе моя земля останется неудобренной. — Он сердито посмотрел на нее. — От тебя нет никакой пользы! Ты чума в моем доме! У меня есть еще дочери, которым надо выйти замуж! Разве какой-нибудь мужчина захочет взять в жены сестру такой проклятой женщины, как ты? Иуда, наверное, счел бы за благо, если бы я убил тебя!
