Дарий гордится своими победами, он грозится покорить себе все племена и все народы, на каком бы языке они ни говорили,―все, какие существуют на земле, будут работать на него. И тогда люди Дария посчитают себя самыми счастливыми людьми на земле.
* * *
Теперь, когда Миромир дал согласие отправить отряд девушек в Сузы, когда нашелся достойный проводник Ишпакай, настало время собираться в дорогу.
Стали выбирать главу отряда.
― Пусть Спаретра будет старшей, ― предложила Зарина.
Но Спаретра и слушать не хотела.
― Ты задумала поход, ты и веди нас, ― твердила она.
Все согласились со Спаретрой. Выбрали Зарину и поклялись помогать ей.
По совету Ишпакая, девушки переоделись в мужские одежды. У них были узкие длинные брюки, короткие куртки из грубой шерсти и остроконечные войлочные шапки, которые в дурную погоду предохраняли от стужи. В повозках у девушек были спрятаны женские одежды, добытые во время последнего похода.
― А теперь запомните, ― говорил Ишпакай: ― встретим любопытных в пути ― не отвечайте им, я сам стану отвечать, пусть спрашивают.
Все кочевье готовило девушек в дорогу.
Много было забот у женщин. Старухи валяли войлок, чтобы дать в дорору мягкие постели. Не пожалели самой тонкой шерсти от ягнят, рожденных в прошлом году. В каждом шатре можно было видеть разложенную шерсть. Женщины целыми днями били ее длинными, тонкими прутьями, раздергивали и расстилали на соломенных циновках. Затем ее поливали горячей водой, свертывали и долго еще катали по степи, чтобы хорошо свалять. Женщинам помогали дети, они охотно таскали свертки войлока по степи, мяли, толкали их ногами. А чтобы готовый войлок был помягче, заботливые старухи разминали его локтями. Никто не жалел своих трудов для любимых дочерей.
С рассвета до заката стучали каменные песты, разбивая ячмень и пшеницу. Вялили рыбу, сушили на солнце куски конины.
Но вот уже загромыхали повозки, груженные всякой кладью. Далеко вперед угнаны пастухами стада и табуны лошадей, выделенные кочевьем для похода. И вот уже на конях отважные всадницы. В минуту расставания невольные слезы туманят глаза. Девушки стараются не выдавать своего волнения. Может быть, иные и не прочь остаться, но разве кто-нибудь осмелится показать свою трусость? Нет, нет! Только не это! Лучше погибнуть в битве, чем прослыть трусливой. В сакском кочевье никто не перенесет такой позорной клички. Да и не было такого, сколько помнят себя саки. Всадницы сдержанны. Но кто не сдерживает своих чувств, ― это старухи и дети. Они воют так жалобно, как в скорбные дни несчастий, когда хоронят близких людей.
Ишпакай, который еще так недавно обрел свою семью, нежно обнимал дочерей и говорил им ласковые слова.
Мать Зарины, вцепившись обеими руками в уздечку красивого серого коня, подаренного Миромиром дочери, дает последние наставления. Она ― жена вождя, ее дочь ― предводитель отряда. Ей непристойно выть и рвать на себе одежды в знак скорби. Но если бы кто знал, что в мыслях несчастной матери, что на душе, истерзанной печалью! Сына угнали в рабство, а дочь сама обрекла себя на гибель. Как сдержать свои слезы?..
Миромир идет рядом молча, опустив голову. Одно дело, когда сакские девушки шли в битву вместе с испытанными воинами, да и сам он всегда помнил о них; в беде бы их не оставил. Что ждет их в этом походе? Вернутся ли домой? Все ли он сделал для их благополучия? Достаточно ли жертв принес? Мать Зарины потребовала заколоть белого быка. Лучшей жертвы не придумаешь. Табунщиками и пастухами пошли славные воины. Им велено помочь отряду Зарины в случае опасности. Гордая Зарина говорила, что не потерпит никакой помощи, но ведь сердце отца не каменное!
Опустели шатры. На берегу Яксарта наступила необычная тишина... Даже собак не слышно. Все, кто на ногах ― женщины, старики, дети, ― шумная толпа, сопровождаемая собаками, потянулась за отрядом всадниц. Но настал и миг расставания. Неизбежное свершилось. В туманной дали скрылся весь караван.
***
Сакские повозки на высоких деревянных колесах, с войлочными коврами катились по бескрайней степи, вдоль рек и озер, мимо кочевых селений хорезмийцев, мимо пастбищ, где паслись табуны коней и отары овец. Всадники, скачущие рядом с повозками, и пастухи, гнавшие впереди себя скот, ― все было так обычно для этих мест, что встречные не обращали на это внимания. Правда, иные поглядывали на остроконечные шапки. Люди бывалые знали, что эти шапки носят воины сакского племени. Но, не имея вражды к сакам, они не останавливали их, не пытались разбойничать. Тем более никто не угрожал оружием.
Земли великого Хорезма отряд прошел без тревог и волнений, устраивая ночевки на зеленых пастбищах. Нередко меткие стрелки добывали в пути фазанов и куропаток. На привалах, в реках ловили щук и сазанов. Еды было много. Все были в добром настроении. Девушки состязались в стрельбе и в быстрой езде. Обгоняя друг друга, они покидали свои повозки и уносились на своих конях далеко вперед.
― Было бы так все время, ― говорил Ишпакай.
― Не слишком ли мы беззаботны? ― вздыхала Спаретра. ― Как бы не налетели разбойники. На свете много злых людей, надо помнить об этом.
Спаретра словно предвидела худое. Спустя несколько дней отряд повстречал всадников в одежде массаге-тов. Эти люди не были грабителями, они не пытались отобрать у саков коней или повозки, но Зарине не понравилось их чрезмерное любопытство. Узнав у Ишпакая, что саки переезжают на новое пастбище, что кочевье у них бедное, едва добывает себе пропитание, они все же продолжали сопровождать отряд Зарины и, подолгу задерживаясь у каждой повозки, что-то выпытывали у девушек. Вначале шутя, а потом уже серьезно они стали уговаривать сакских девушек уйти с ними на землю массагетов, сулили им беспечную жизнь и богатство. Тут Зарина не стерпела и обратилась к предводителю отряда массагетов с гневной речью, требуя оставить в покое сакских девушек и угрожая всякими неприятностями, какие могут получиться, как только прибудет большой отряд сакской конницы, которая, по словам Зарины, следует за ними и очень скоро нагонит их.
Предводитель отряда велел массагетам оставить саков, и вскоре они скрылись. Но они не покинули отряд, а следовали за ним на небольшом расстоянии, с тем чтобы ночью тайно увезти Зарину. Предводитель отряда задумал увезти с собой сакскую красавицу и жениться на ней.
Темной ночью, когда лагерь саков погрузился в сон, массагет оставил в стороне своего стреноженного коня, тихонько подошел к повозке Зарины, намереваясь связать девушку и унести ее. Но, едва он коснулся войлочного навеса, как вздрогнул от громкого ржания коня. Серый охранял свою хозяйку. Когда Зарина высунула голову из-под навеса, массагет уже вскочил на своего коня и унесся с громкими проклятиями. Стрела, посланная вдогонку Зариной, не настигла его. Но тревожный бой барабанной дроби возвестил лагерь об опасности, и вскоре все уже были на ногах.
Проезжая вдоль вспаханных земель, покрытых изумрудными всходами овса и пшеницы, саки думали о том, как благодатна земля Хорезма. Пастухам хотелось остаться на зеленых лугах, а женщины с сожалением вспоминали оставленные дома зернотерки, которыми они пользовались лишь в дни праздников, когда пекли лепешки ― излюбленное лакомство сакских детей.
Когда дорога уходила в глубь степей, оставляя далеко позади себя реку, саки видели оросительные каналы, которые давали живительную влагу щедрой, плодородной земле. Вблизи дворцов и крепостей зеленели сады и виноградники. Видно было, что люди живут здесь, не покидая насиженных мест, и не скачут по бескрайним долинам в поисках пастбищ. Девушки, впервые видевшие такое, выражали свое восхищение. А Ишпакай не уставал рассказывать о жизни персов и других народов, которые встречались ему на пути из Персиды. Ишпакай помнил о великолепных дворцах с громадными лестницами и крылатыми быками» у входа, о богатых украшениях, сделанных искусными резчиками по камню.
В отряде не было ни одного человека, который видел бы подобное. И саки плохо представляли себе ту картину, которую Ишпакай пытался восстановить по памяти. Тогда Ишпакай дополнял свой рассказ рисунком на песке.
Зловещий гул медного котла как-то поднял отряд задолго до рассвета. Дозорный увидел персидских всадников, которые неслись подобно урагану и, казалось, вот-вот налетят на лагерь. Мгновенно все были на ногах. Но всадники пронеслись мимо. Зарине очень хотелось догнать последнего всадника своей меткой стрелой. Но Спаретра вовремя удержала ее.
― Не дразни персидского владыку! ― воскликнула она.― Не забывай о тех бедах, какие принес нам Мадий, раздразнив Дария. Он и собственного сына загубил!
― Где же теперь китайская принцесса? ― поинтересовалась Зарина.
― Мадий привез ее для сына, ― отвечала Спаретра. ― Когда Фамира увели в рабство, хромой пес захотел жениться на ней сам. Девушки из его племени говорят, что старик даже щедрым стал, ничего не жалел для принцессы.
