— Князю виднее, — сказал Ратиша, но, немного подумав, добавил: — Храбр не князь, он должен только выполнять его волю.
Они шли некоторое время молча. Когда вышли за ворота города и увидели причалы, Ратиша спросил:
— Стоум говорил, что после похода ты будешь набирать молодую дружину?
— Буду, — подтвердил Гостомысл.
— Это хорошо. У меня есть на примете подходящие парни, — сказал Ратиша.
— Вернемся с похода, приведешь их ко мне, — сказал Гостомысл.
— Приведу, — сказал Ратиша и громко вздохнул.
— Чего вздыхаешь? — спросил Гостомысл.
— Вообще-то старая дружина обычно не любит молодую дружину. Если будем собирать дружину на княжеском дворе, то старики будут мешаться, — сказал Ратиша.
Гостомысл поморщил лоб и согласился:
— Ну да, это так.
— Поэтому надо собирать молодую дружину на другом дворе. На другом дворе старики не будут лезть с насмешками, да и удобнее это — ты будешь сам хозяин, — сказал Ратиша.
— Правильно говоришь, — сказал Гостомысл. — Отец сказал, что я все могу взять, что нужно для молодой дружины. Я попрошу отца, чтобы он дал мне двор.
Ратиша повеселел:
— Это будет чудесно.
Пока разговаривали, пришли на причал
Было еще темно, но у каждого корабля стоял сторож с факелом и флагом, поэтому каждый без суеты сразу шел к своему судну.
Пока рассаживались, князь и воеводы Храбр и Стоум остановились посредине причала и стали и наблюдать за погрузкой.
Гостомысл остановился рядом. А Ратиша потащил тяжелую суму на княжеский корабль. Вернулся од быстро, сообщил, что погрузка почти закончена и предложил идти на княжескую ладью.
- Ладно, - сказал Гостомысл и шагнул ко качающемуся мостку.
- Осторожнее, княжич, так можно и в воду свалиться, - поспешил на помощь Ратиша.
- Ратиша, я не маленький. Без дела не беспокойся. -- сказал Гостомысл, но обиды в его голосе не было, - наоборот, ему было приятно, что Ратиша заботится о нем.
Гостомысл подумал, что Ратиша обязательно будет заботиться о нем, потому в старой дружине он всю жизнь будет ходить в младших дружинниках, только с молодым князем он может стать боярином. И другие молодые дружинники будут преданы ему, потому что только молодой вождь дает им богатство и высокое место в дружине.
Взойдя на ладью, Ратиша шумно потянул носом воздух и вслух отметил:
- Однако теплом пахнем!
Гостомысл последовал его примеру и почувствовал, что и в самом деле откуда-то тянуло теплой горечью дыма.
Ратиша опять исчез и, появившись через секунду, позвал:
- Княжич, в будке на носу тепло. Илди сюда.
В полушубке было тепло, но зато Гостомысл почувствовал голод. Вспомнив, что Ратиша прихватил еду, зашел в будку.
Здесь и в самом деле было тепло - в большой глиняной чаше посредине дымился огонь. Над огнем висел котел. Судя по вкусному запаху, в нем варилась каша с мясом.
Распоряжался всем этим повар - толстый и маленький человек.
У стены был пристроен топчан, укрытый толстыми медвежьими шкурами. Перед топчаном стоял длинный стол.
- Княжич, хочешь киселю? - спросил Гостомысла повар.
- Хочу, - сказал Гостомысл и сел па лавку.
Повар, повозившись немного у очага, поставил перед ним кружку с густым варевом. Гостомысл осторожно прикоснулся губами к краю кружки. Кисель был горячий, и Гостомысл отодвинул кружку.
- Не хочу, горячее.
— И в самом деле — горячий, — тонким голосом сказал повар и предложил: — Ты подожди, скоро он остынет. А чтобы не скучать... — Повар подал Гостомыслу кусок мяса на косточке. — Возьми, погрызи пока мяса.
Гостомысл взял мясо. Кость обжигала пальцы, но Гостомысл осторожно зубами откусил кусок и положил косточку на стол.
— Не буду я мясо. Оно тоже горячее, — сказал Гостомысл.
Повар ахнул:
— Ай. Не угодил тебе княжич — все горячее.
— Ладно, — сказал Гостомысл. — Я позже поем. А пока сходим посмотрим, что делается снаружи.
— Дай-ка, княжич, косточку мне? — спросил Ратиша.
— Возьми, — сказал Гостомысл.
Ратиша завернул косточку в чистую тряпочку и сверток сунул за пазуху.
— Вдруг захочешь есть, а мясо-то будет теплым, — пояснил Ратиша.
— Пошли, Ратиша, наверх. Сейчас отплывать будем, — сказал Гостомысл.
Они вышли из будки и встали около борта.
Действительно, погрузка уже была окончена, и все были на кораблях.
Князь Буревой и Храбр о чем-то говорили с городским старшиной Богданом, кормчими и начальниками на других кораблях.
Разговор продолжался еще минуту, затем все поспешно ушли с княжеской ладьи.
Храбр подождал немного и сказал сигнальщику, чтобы тот дал сигнал. Тот поднял рог, дунул в него, и тишину разорвал певучий сигнал.
Сразу послышались голоса, люди на причале начали отталкивать корабли от берега.
Отплывшие корабли начало разворачивать течением поперек реки, но на воду опустились весла и корабли стали выравниваться.
Кормчим надо было выстроить корабли в колонну
Пока выстраивались, солнце выглянуло оранжевым глазом из-за волчьего оскала прибрежного леса и потянулось неверной золотистой дорожкой по реке.
Через полчаса словенская флотилия вышла из реки. Тут же дохнул теплый ветер, прогоняя ночную стынь.
— Хвала хозяину ветров Стрибогу за попутный ветер! — радостно крикнул кормчий Ерш.
— Это знак — Великий Сварог к нам благосклонен, — громко сказал князь Буревой. Он хотел еще раз приободрить дружинников.
Кормчие засуетились спеша поставить паруса, чтобы воспользоваться попутным ветром.
Захлопали паруса на мачтах и расправились. Корабли ускорили бег, разрезая высоким острым носом темно-зеленую воду.
Дружинники сидели у бортов, закутавшись в плащи и тулупы. Никто не спал, потому что в темноте, когда ничего не было видно вокруг, все нервничали.
Вода в утренней реке казалась ледяной, и при мысли, что можно оказаться в ней по телу пробегала дрожь.
Но когда солнце выглянуло и стало припекать, страхи стали уходить.
Слова князя окончательно успокоили дружинников. Теперь оставалось найти разбойников и вступить с ними в схватку.
Но по всем приметам это должно было случиться нескоро, а может и совсем не случиться, потому что морские разбойники после налета обычно старались уходить в Северное море.
Князь стоял у вырезанной из дерева головы льва на носу и, приставив ладонь ко лбу, всматривался в пустынную гладь.
На открытом пространстве ладью стало сильно качать на волнах, и Гостомысл почувствовал приступ тошноты.
Заметив это, Ратиша вынул из-за пазухи сверток, развернул его и подал княжичу, припасенный кусок мяса.
— На, поешь, — предложил он.
— Не хочу, меня тошнит, — отказался Гостомысл.
— Чтобы не тошнило, надо занять себя чем-либо, — сказал Ратиша, взглянул на кусок мяса и спросил: — Так ты не будешь есть мясо?
— Нет. Ешь сам, — тоскливо сказал Гостомысл.
— Ладно, — сказал Ратиша, взглянул на аппетитный кусок и, размахнувшись, кинул его в воду, — пусть будет водяному подарок.
— Водяной не ест мясо, он ест рыбу, — сказал Гостомысл.
— Съест. У него рыба сырая, а мясо вареное. Вареное — вкуснее, — рассмеялся Ратиша.
На носу князь, Храбр и Стоум о чем-то разговаривали, бросая настороженные взгляды вдаль. Чтобы расслышать их разговор, Гостомысл поднялся на помост.
Взглянув на сына, князь прервал разговор с Храбром и спросил:
— Гостомысл, тебя не тошнит?
— А что — заметно? — спросил Гостомысл.
— Лицо у тебя вроде позеленело, — сказал князь.
— Немножко тошнит, — сознался Гостомысл.
— Без привычки так у многих сначала бывает. Потом пройдет, — сказал Стоум.
— Надо послать разведку, а то непонятно куда идти, так и неделю можно проблукать, — вернулся князь к прерванному разговору.
— Пора послать бы, — озабоченно сказал Храбр.
— Отец, только где же искать разбойников? Нево-озеро большое, — спросил Гостомысл и ухватился за борт, откуда-то с запада порыв ветра нагнал большую волну, и ладью сильно качнуло.
— Не свались за борт, княжич, — проговорил Стоум.
Его плащ затрещал под порывом ветра, и он обернул его вокруг руки.
— Искать несложно, — сказал князь Буревой.
— И как же их искать? — спросил Гостомысл.
—- Надо только поставить себя на их место, — сказал князь.
— Как это — поставить на их место? — удивленно спросил Гостомысл.
— Объясни ему, — сказал Стоуму князь.
Стоум начал пояснять:
— Очень просто, разбойники для чего пришли на Нево-озеро?
— Так известно — грабить! — с недоумением проговорил Гостомысл.
— Правильно, — сказал Стоум. — А где им грабить сподручнее?
— А-а-а! — догадался Гостомысл. — Они могут грабить городки...
— Но их мало для того, чтобы нападать на города, — подсказал Стоум.
