он некоторое время ещё сохранял своё неподвижное положение, затем встал и со спокойной, весёлой улыбкой заговорил:
— Я поистине удивляюсь вашей способности удачно комбинировать, любезный Серра; вы подтверждаете положение, что купец должен быть хорошим купцом. Вашу мысль я нахожу прекрасной, и несомненно положение, на которое вы претендуете, подходит к вам, как нельзя более.
— Я не претендую, ваше превосходительство, — заметил Серра, — это слово не соответствует скромному положению преданного, послушного слуги, у которого нет другого желания, как посвятить свои скромные силы делу, интересующему двух высокопоставленных особ.
— Человеку таких ума и способностей, как вы, не подобает быть слишком скромным, — заметил фон Герне любезным тоном. — Будьте уверены, любезный господин Серра, что я сумею оценить вас по достоинству; не сомневаюсь, что то же сделает граф Виельгорский и князь государственный канцлер. Теперь дело в том, чтобы мысль, которую вы мне так ясно изложили, облечь в деловую форму, для того чтобы можно было познакомить с проектом и тех лиц, от которых скрыта конечная цель. Я попрошу вас взять эту работу на себя. При вашем знании обстоятельств дела и вашей ловкости, я не сомневаюсь, вы скоро справитесь с этой задачей.
Серра, обрадованный такой готовностью и полным согласием министра с его планом, на что он никак не рассчитывал, заявил:
— Я обещаю вам, ваше превосходительство, что завтра или — самое позднее — послезавтра я представлю мотивированный доклад, на основании которого покупка поместья Кроточин, при содействии королевской компании торгового мореплавания даже осторожным бюрократам покажется делом вполне допустимым.
— Поспешите с этой работой! — сказал фон Герне поднимаясь. — Как только вы окончите её, вам было бы целесообразно отправиться в Вену и лично сообщить свой план графу Виельгорскому. Я не советовал бы вам писать об этом, подвергая необходимую тайну этого дела случайностям почтовой пересылки.
Серра почтительно поклонился и вышел из кабинета.
При его появлении в приёмной Акст встал из-за письменного стол.
— Ваш патрон — человек великого ума, — сказал Серра. — И какое счастье для нашего брата найти высокопоставленного вельможу, который понимает все наши мысли! Откровенно сознаюсь, я несколько боялся этой встречи, теперь же я поздравляю себя и желаю вместе с вами долго поработать для такого просвещённого человека, как господин министр. Я всецело посвящу себя работе, и отныне нам о многом придётся совместно совещаться.
Он пожал Аксту руку и поспешно вышел. Секретарь посмотрел ему вслед долгим взглядом. По его бледным, тонким губам скользнула странная улыбка, а затем он направился в кабинет министра.
— Вы правы, Акст, совершенно правы, — воскликнул фон Герне, — этот Серра — очень опасный человек, и мне никогда не следовало связываться с ним.
— Надеюсь, ваше превосходительство, вы довольны тем, что я его не выпустил, а благополучно доставил сюда из Варшавы?
— Вы поступили, как нельзя лучше! — ответил фон Герне, — этот человек может быть чрезвычайно опасным. По счастию, он был настолько наивен, что изложил собственный план, по которому я являюсь не более как агентом графа Виельгорского или австрийского правительства. Этот человек обладает необычайной прозорливостью, и я опасаюсь, любезный Акст, что он заглянул глубже и пристальнее, чем следовало.
— А вы, ваше превосходительство, дадите ему возможность продолжать эту опасную игру? — спросил Акст.
— Действительно, это — очень опасная игра, — сказал фон Герне про себя, — его вопрос о том, осведомлён ли король о делах компании торгового мореплавания, звучал как бы угрозой. Быть может, это было бы лучше, — сказал он, обращаясь к Аксту, — если бы вы только предостерегли графа Виельгорского, а затем отпустили этого человека на все четыре стороны.
— Для того, чтобы он по всему свету разнёс всё, что слышал и видел здесь? — спросил Акст, — Нет, ваше превосходительство, опасных людей нужно держать при себе и выпускать их только после того, как они вполне обезврежены.
— А как это сделать? — спросил фон Герне, — я не имею власти над ним.
— Как так? — спросил Акст. — Разве у него имеется какой-нибудь письменный документ вашего превосходительства?
— Ничего, кроме полномочия на покупку поместья Кроточин у графа Потоцкого, — отвечал фон Герне.
— В этом нет ничего подозрительного, — сказал Акст, — поручить покупку можно кому угодно, и вы, ваше превосходительство, остановились на нём как на ловком дельце, рекомендованном вам посланником в Турине. Естественно, что вы, ваше превосходительство, внимательно следите за человеком, которому поручили своё частное дело. Он сам заявил, что имеет поручение от князя государственного канцлера в Вене и от его приближённых; я уверен, что при обыске его бумаг можно было бы открыть много интересного и неожиданного.
— Вы, может быть, правы, Акст. Но как можно это выполнить?
— У вас, ваше превосходительство, могло явиться подозрение, даже уверенность, что этот Серра, рекомендованный вам посланником в Турине и ведший ваши частные дела, а также бывший посредником в делах компании торгового мореплавания, находится в подозрительных сношениях с иностранными дворами; я по крайней мере уверен в этом и считаю своей обязанностью донести об этом полиции. Быть может, она сделает там хороший улов, — прибавил он с язвительной улыбкой, — а так как среди бумаг у Серры ничего не может быть, что желали бы скрыть вы, ваше превосходительство...
— Ничего решительно, — сказал фон Герне, постепенно теряя свой мрачный вид.
— В таком случае, — сказал Акст, потирая руки, — проще всего было бы познакомить итальянца с полицией.
— Но его должны будут освободить, — сказал фон Герне, — и тогда он станет ещё опаснее.
— Ни в коем случае, ваше превосходительство! — возразил Акст. — Не думаю, чтобы наша полиция слишком поспешила выпустить на свободу иностранного проходимца; во всяком случае его сейчас же отправят за границу. Что бы он потом ни рассказывал, всё будет принято за клевету и низкую месть жалкого авантюриста. Сам граф Виельгорский откажется от этого Серры: он наверное не захочет иметь в услужении агента, который был так неловок, что дал себя поймать и разоблачить. Таким образом Серра станет вполне безвредным и вы, ваше превосходительство, исправите ту неосторожность, которую — простите мою смелость! — вы никогда не должны были сделать.
— Вы правы, Акст, совершенно правы, — сказал фон Герне, — впредь я буду больше руководствоваться вашими предостережениями. Вы — преданный слуга, один из
