– А если закричит? – испуганно спрашивал Сенакоев.
– Пробовали, – желтые зубы Кузи щерились в злобной ухмылке. – Дашь пару раз по роже, тут же заткнутся. «У меня кольца не снимаются!» – передразнил он кого-то. – Ни хрена! Надрезал ей палец, все соскользнуло, как намыленное. Ох, и жадные бабы бывают, не поверишь, – Какишев озадаченно крутил башкой. – Сколько раз приходилось серьги из ушей силой выдирать.
– Больно ведь, – морщился Алан.
– Не мне же, – Кузя покровительственно похлопывал его по плечу. – Да и фигня все это. У своих соседей свинью видел? Уши на лохмотья похожи, а ничего, хрюкает, жрет помои, жизнью довольна.
Сенакоев долго пытался выяснить, почему приятель покинул столь расхваливаемые им места. Кузя отмалчивался, но однажды, крепко выпив, любопытство Алана удовлетворил.
– Понимаешь, заказ поступил, – доверительно поведал он. – Мужик один решил от жены избавиться. Завел себе новую бабу, из богатеньких…
– А ему не проще было с женой развестись? – не понял Сенакоев.
– Ты че, дурак? – Кузя поднял на него мутные глаза. – Развод, это же делиться нужно. Квартира там, дача, машина, живая денежка… Мужик этот не бедным был. В такой ситуации проще заплатить и в ус потом не дуть. Главное, все ж на мази было! – Какишев зло прихлопнул ладонью о стол. – Прокололись на какой-то ерунде… В общем, и заказчика, и подельника моего замели. Дали им пожизненную. Я-то на подхвате был, но червонец светит. Это по минимуму. Вот и решил, что нужно из России смываться. Посижу здесь, огляжусь. Дальше видно будет…
После этого рассказа Алан еще больше зауважал своего знакомца.
В том, что слова у Кузи с делом не расходятся, он убедился довольно быстро. Как-то вечером приятели возвращались в дом Сенакоева. Внимание на идущего впереди мужчину обратил именно Алан. На пьяного прохожий не походил, но передвигался тяжело и неуверенно, словно к его ногам привязали гири. Пару раз он останавливался, опираясь рукой на фонарный столб, потом продолжал свой путь.
Сенакоев подтолкнул Кузю – смотри. Тот напрягся и быстро огляделся. Вокруг никого не было.
– Нажрался козел, – процедил Какишев.
– Может, у мужика с сердцем плохо? – предположил Алан.
– «Скорую» вызови, – буркнул Кузя, еще раз осмотрел окрестности и приказал: – Смотри внимательнее. Если кого заметишь, свистни.
Свистеть Сенакоев умел замечательно, а вот что задумал приятель, понял не сразу. Кузя тем временем резко ускорил шаг, нагнал прохожего и с силой толкнул его в спину. Мужчина упал, голова его с глухим стуком ударилась об асфальт. Какишев быстро и умело обшарил лежащего, потом махнул Алану рукой и сорвался с места. Свернув за угол, он остановился, выглянул из-за поворота и внимательно осмотрел полутемную улицу, которую они только что покинули. Там по-прежнему было безлюдно, ограбленный не шевелился.
– Кажись, все в ажуре, – заключил Кузя. – Ладно, что у нас здесь? – он споро выпотрошил бумажник незнакомца. – Фотки какие-то. Не порнуха, значит, нам без надобности. И денежка… – в руке Какишева оказались три сотенные купюры банка России.
– И все? – разочарованно спросил Алан.
– Негусто, – признал Кузя. – Когда дело с кондачка делаешь так частенько получается. А с другой стороны… Три сотни, оно конечно немного. А если десяток таких лопухов выпотрошить, сколько выйдет?
– Три тыщи, – подсчитал Сенакоев.
– Во! Это уже деньги. А если поднапрячься и сотню лохов обработать? Но вообще-то ты прав: мелочевкой заниматься глупо.
В начале июля, Кузя, перед этим несколько дней где-то пропадавший, заявился к Алану поутру.
– Тачку достать можешь? – с порога поинтересовался он.
– Э-э, – растерялся Сенакоев. – Могу… А надолго?
– На полдня. Завтра в одиннадцать жди меня у пивной на углу. Пожрать захвати.
– На природу поедем? – неуверенно спросил Алан.
– Точно, – осклабился Какишев. – Только не вздумай кого-нибудь с собой тащить. Ты да я и все…
В назначенное время Алан маялся в назначенном месте, переминаясь с ноги на ногу рядом со стареньким «Москвичом», принадлежащим одному из его одноклассников.
Кузя почему-то опаздывал, и Сенакоев начал уже беспокоиться. Окончательно испортило ему настроение неожиданное появление учителя математики Хасана Ревазова. Как всегда сурово насупленный он шел куда-то по своим делам, но, завидев Алана, направился к нему.
– Здравствуйте, Хасан Николаевич, – вежливо поздоровался Алан, когда учитель приблизился.
– Здравствуй, Сенакоев, – кивнул Ревазов. – Как твои дела?
– Спасибо, Хасан Николаевич, – улыбнулся Алан. – Все очень хорошо.
– Рад за тебя, – учитель строго посмотрел на него. – Ты ведь по-прежнему не работаешь?
«Чтоб ты сдох! – мысленно пожелал бывшему классному руководителю Алан. – Каждая зараза будет еще совать нос в мои дела…» – но вслух произнес:
– Как раз сегодня еду решать этот вопрос. Вы, Хасан Николаевич, не волнуйтесь, уж за меня-то вам краснеть не придется.
– Ну-ну… – Ревазов кивнул, еще раз внимательно посмотрел на Алана и пошел дальше.
«Слава Богу! – мелькнуло в голове Сенакоева. – Отвязался. А я уж боялся, что заведет привычную песню: „Быть сыном нашего народа это честь! Не забывай, какое имя ты носишь…“ Тьфу! В школе эти глупости не слушал, а сейчас тем более не буду».
– Это что за мужик? – Кузя подошел незаметно, со спины, его внезапно прозвучавший голос заставил Алана вздрогнуть.
– В школе он меня учил, – неохотно пояснил Сенакоев.
– И теперь продолжает? – ухмыльнулся Кузя. – А я начал было думать, что ты уже большой мальчик. Ладно, поехали.
Алан зло рванул проржавевший драндулет с места, но, наткнувшись на взгляд Какишева, присмирел.
Ехали долго. Кузя внимательно всматривался в расстеленную на коленях карту, время от времени отдавая короткие односложные команды, поясняющие, куда требуется свернуть. Наконец распорядился заглушить мотор, выбрался из машины и с хрустом потянулся. Потом посмотрел на сидящего за рулем Алана и требовательно мотнул головой.
– Видишь деревню? – спросил он, когда Сенакоев подошел.
– И что? – сварливо осведомился Алан. – До нее можно было в два раза быстрее добраться. И подъехать к самым домам, а не останавливаться черт знает где…
– В следующий раз так и поступишь, – кивнул Кузя. – Заодно пригласи ментов, чтобы не бегали за тобой долго. А сейчас заткнись, сявка, и делай то, что скажу! Мы незаметно войдем в деревню – вон те кусты нас прикроют, войдем в дом, который я укажу. Там уже ждут. Я – журналист, зовут меня Игорь Сергеевич, а ты – представитель власти, сопровождающий меня. Имя твое… м-м-м, Андрей Спартакович. Когда хозяйка пройдет в кухню, пойдешь за ней, поможешь, поболтаешь, в общем, задержишь ее минут на десять. Все, больше от тебя ничего не требуется.
– А зачем все это? – робко осведомился Алан.
– За спросом! – рявкнул Какишев. – Делай, придурок, что велено, а заодно смотри и учись. Может, со временем и из тебя толк выйдет.
Пожилая опрятная хозяйка встретила их, как самых дорогих гостей. Захлопотала, провела в дом, не знала куда усадить. Кузя, едва попал в комнату, воззрился на висевшую на стене фотографию. На ней был мужик в погонах, и чего ради приятель таращится на него, как на любимого родственника, понять Алан не мог.
– Это он?.. – спросил Какишев.
– Да, – кивнула хозяйка. – Всю войну прошел, до самого Берлина, потом с японцами воевал…
– Славный путь, – заявил Кузя. – Таким любой мужчина гордиться может! И дети его, и внуки.
– Не дал господь внуков, – пригорюнилась хозяйка. – Мама всю жизнь память о нем берегла, теперь я стараюсь. Вот, – она подошла к потемневшему от времени шкафу, осторожно отворила дверцу. Алану бросился в глаза увешанный многочисленными наградами мундир.
– Да-а! – восторженно протянул Какишев. Хотел еще что-то сказать, но закашлялся, помял горло и виновато посмотрел на хозяйку.
– Что же это я! – встрепенулась она. – Чайку?
– Не откажемся, – кивнул Кузя. – Андрей Спартакович вам поможет…
– Ну и на хрена мы время тратили? – недовольно спросил Алан, когда профыркавшийся «Москвич» стронулся с места.
– Приду-урок, – почти ласково пропел Какишев. – Смотри!
Он вынул руку из кармана. На ладони золотились ордена Ленина и «Славы», еще какие-то награды.
– И что? – из вредности продолжал настаивать Сенакоев. О том, что существуют люди, готовые неплохо заплатить за подобные цацки, он слышал.
До объяснений Кузя не опустился.
– Завтра поедешь во Владикавказ, – приказал он. – Зайдешь в антикварный магазин, что рядом с вокзалом. Он маленький, ну да найдешь. Я объясню. Спросишь Петра Александровича, скажешь, что от меня. Все бабки – до последней копейки – привезешь мне. Четвертая часть – твоя.
– А если старуха спохватится? – трусливо спросил Алан.
