— Ты сделаешь то, что делала тогда, на мельнице? — спросил Джек.
— А что я делала?
— Я покажу тебе. Открой ротик… ну немножко.
Она сделала, как он просил, и снова почувствовала, как его язык коснулся ее губ, прокрался между разомкнувшимися зубами, проник в рот и встретился с ее языком. Алина отшатнулась.
— Ну вот, вспомнила, что ты делала?
— Не может быть… — Она была потрясена.
— Да, так оно и было. — Джек улыбнулся и сразу же посерьезнел. — Если бы это случилось хотя бы еще разочек, вся горечь девяти последних месяцев исчезла бы.
Алина опять откинула голову и закрыла глаза. Их губы снова встретились. Она приоткрыла рот, на мгновение задержала дыхание, и ее язык устремился навстречу его языку. Знакомое чувство, однажды уже испытанное ею на старой мельнице, вернулось, многократно усиленное, как исступление. Ей страшно захотелось обнять его, дотронуться до его кожи, волос, сжать его мускулы, войти в него и чтобы он вошел в нее. Она вся дрожала: давно уже ей не приходилось делать ничего более интимного — касаться языком языка мужчины.
Оба уже тяжело дышали. Джек держал ее голову в своих руках, а она поглаживала его руки, спину, потом бедра, чувствуя под пальцами крепкие, упругие мышцы. Сердце гулко билось в груди. Наконец, совсем обессиленная, она оторвалась от Джека и посмотрела на него.
Он раскраснелся, часто дышал, а глаза горели страстным желанием. Снова наклонившись вперед, он, вместо того чтобы поцеловать ее в губы, поднял ее подбородок и коснулся губами нежной кожи шеи. От удовольствия Алина застонала. Голова Джека опустилась ниже, он провел губами по выпуклости ее груди. Под грубой тканью ночной рубашки ее соски набухли и стали очень чувствительными. Он губами сжал один сосок. Алина ощутила на коже его дыхание.
— Нежнее, — чуть слышно прошептала она.
Джек поцеловал сосок через плотную ткань, и, хотя он был необычайно ласков, чувство наслаждения так больно пронизало все ее тело, как если бы он ударил ее. Алина жадно ловила ртом воздух.
А Джек опустился перед ней на колени и лицом уткнулся в подол рубашки. До этого мгновения только груди ее горели огнем, но сейчас жар спустился ниже, в пах. Джек взялся за край рубашки и поднял ее до пояса. Алина смотрела на него, наблюдая за его реакцией: у нее было слишком много волос внизу живота, и она всегда этого немного стыдилась. Но Джек лишь наклонился вперед и нежно поцеловал ее там, как будто это была самая большая драгоценность в мире.
Алина тоже опустилась на колени. Она задыхалась, словно ей пришлось пробежать целую милю. Горло пересохло от желания, она хотела его. Ее руки легли ему на колени, затем одна рука скользнула под тунику. Она впервые в жизни коснулась мужского члена, он был сухой, горячий и очень твердый. Джек закрыл глаза и тихо постанывал, пока она кончиками пальцев ощупывала его. Подняв тунику, Алина наклонилась к нему и стала целовать его так же нежно, как только что он целовал ее, легкими прикосновениями губ. Головка члена набухла и увлажнилась.
Алине вдруг очень захотелось, чтобы Джек увидел ее груди. Она снова встала во весь рост. Он не сводил с нее глаз. Алина быстро сняла через голову свою рубашку, бросила ее на пол и осталась совершенно нагой. Она почувствовала сильное смущение, но это было прекрасное чувство — эдакое восхитительное бесстыдство! Джек завороженно смотрел на ее груди.
— Они такие красивые! — прошептал он.
— Правда? А я всегда думала, что они чересчур большие.
— Скажешь тоже — чересчур большие!
Он протянул правую руку и дотронулся до ее левой груди. Кончиками пальцев он ласкал нежную кожу. Алина следила за его движениями. Ей хотелось, чтобы он был более настойчивым. Она взяла обе его руки и прижала их к своим грудям.
— Сожми их… крепче. Я хочу почувствовать твою силу.
Ее слова еще больше возбудили Джека. Он стиснул ее груди, потом пальцами сжал соски, достаточно крепко, чтобы ей было немного больно. Алина была на грани безумия. Все мысли покинули ее, осталось только ощущение плоти, своей и его.
— Разденься, — сказала она, — я хочу видеть тебя.
Джек стянул с себя тунику, нижнюю рубашку, сандалии и рейтузы и снова упал на колени. Его рыжие волосы высохли и теперь торчали в разные стороны. Тело было худое и белое, с узкими плечами и бедрами. Он был гибкий и жилистый, и такой юный… Его член поднимался из копны золотистых волос, как молодое деревце. Алине захотелось поцеловать его грудь. Она наклонилась вперед и провела губами по соскам. Они тотчас стали такими же твердыми, как и ее. Она нежно теребила их губами, желая, чтобы он испытал те же чувства, что и она. Джек зарылся пальцами в ее волосы.
Теперь Алина нестерпимо жаждала, чтобы он овладел ею.
Но она видела, что Джек колеблется в растерянности.
— Джек… ты никогда не был с женщиной?
Он кивнул. На лице появилось глуповатое выражение.
— Я так рада, — сказала она. — Так рада.
Взяв его руку, она положила ее себе между ног. Каждая клеточка ее тела отозвалась на это прикосновение.
— Потрогай меня.
Его пальцы робко зашевелились.
— Глубже… — зашептала Алина.
Джек нерешительно повиновался. Ее лоно было влажным от желания.
Она издала вздох блаженства:
— Чувствуешь?.. Он должен быть здесь.
Выпустив его руку, Алина опустилась на солому.
Джек лег на нее, опираясь на левый локоть, и поцеловал в губы.
Алина почувствовала, как он слегка вошел в нее и вдруг остановился.
— Что случилось?
— Мне кажется… она такая маленькая. Я боюсь сделать тебе больно.
— Это не страшно. Иди, я так хочу тебя…
И Джек вошел в нее. Да, ей было больно, больнее, чем она ожидала, но это длилось только мгновение, а потом наступило сказочное блаженство: он погружался в нее и выходил, она двигалась ему навстречу, и он снова окунался теплоту ее лона… Алина улыбнулась и изумленно сказала:
— Я никогда не думала, что может быть так хорошо.
Джек закрыл глаза, словно боялся упустить свое счастье. Его движения стали более ритмичными, и, откликаясь на них, по ее чреслам побежали волны наслаждения. Всякий раз, когда их тела сливались, до Алины долетали ее собственные восторженные стоны. Джек немного опустился, теперь он грудью касался ее сосков, и она чувствовала горячее дыхание. Ногти ее вцепились ему в спину, а стоны перешли в крики. Ей захотелось поцеловать Джека; она запустила пальцы в его волосы, притянула его к себе и целовала в губы долгим поцелуем: их языки встретились, и она задвигала своим быстрее и быстрее. Теперь, когда его член заполнил ее лоно, а ее язык проник в его рот, она чувствовала себя на вершине блаженства. Сильный спазм сотряс ее тело, и она издала пронзительный радостный крик. Алина открыла глаза, посмотрела в глаза Джеку, произнесла его имя, а потом новая волна подхватила ее и понесла… Тело Джека содрогнулось, с его губ тоже сорвался крик, и внутри у нее горячим потоком разлилась лава и потекла по ней, воспламеняя и унося снова и снова к высотам наслаждения, пока наконец эти ощущения не стали угасать; нега овладела ею, и она провалилась в небытие.
Возвращение было медленным; не осталось сил ни двигаться, ни говорить. Алина почувствовала только, как тело Джека опустилось на нее всей своей тяжестью: его худенькие бедра легли на ее бедра, плоская грудь давила на ее нежные груди, ртом он прижался к ее уху, а пальцы сомкнулись в ее волосах. Где-то на островке сознания мелькнула мысль: вот так оно и должно быть между мужчиной и женщиной; вот почему об этом столько говорят; вот почему мужья и жены так любят друг друга.
Дыхание Джека стало ровным, тело расслабилось, и он… заснул.
Алина повернула к нему лицо и поцеловала его. Ей было приятно лежать под ним, она хотела, чтобы он так и оставался на ней, спящим… навсегда.
И тут она вспомнила…
Ведь сегодня — день ее свадьбы.
Боже милостивый, подумала она, что же я наделала?
И заплакала.
Джек тут же проснулся.
И стал нежно целовать слезы на ее щеках.
— О, Джек, я хочу быть твоей женой, — сказала Алина.
— Так давай поженимся. — В его голосе звучало искреннее довольство.
Он не понял ее, и это было хуже всего.
— Нет, мы не можем. — Слезы снова хлынули из ее глаз.
— Но после всего?..
— Я знаю…
— После всего, что было, ты должна стать моей женой!
— Мы не можем пожениться, — сказала она. — Я потеряла все свое состояние, да и у тебя ничего нет.
Джек поднялся на локте.
— У меня есть мои руки, — горячо сказал он. — Я лучший каменотес в округе.
— Тебя прогнали со строительства…
— Ну и что? Я найду работу где у годно.
Алина покачала головой.
— Это еще не все. Я должна подумать о Ричарде.
