Из-за ограды, волнуя сердца, доносился лязг мечей и звучали воинственные кличи. Самураи, расположившись двумя рядами справа и слева от своего сюзерена, с нетерпением ждали исхода схватки.
С той стороны изгороди послышались шаги — и в глазах ожидающих самураев вспыхнул огонек. Однако выяснилось, что явилась делегация от ронинов в составе Соэмона Хары, Дзюная Онодэры и Гэнгоэмона Катаоки. Завидев фонари меж заснеженных ветвей сосен, они поспешили с приветствием и объяснениями.
— Мы бывшие вассалы рода Асано из Ако. Вторглись сейчас в эту усадьбу с единственной целью утолить неизбывную скорбь и упокоить за гробом дух нашего господина, — хриплым голосом с достоинством пояснил Дзюнай.
— Подворью вашей светлости мы никакого ущерба не причиним. Ежели самураи обоюдно будут блюсти законы чести, беспокоиться вашей светлости не о чем, не извольте сомневаться, — учтиво продолжил Соэмон.
Разумеется, Тикара Цутия на эти слова ничего не ответил и ничем не выдал своих чувств. Он даже не пошевелился — только глаза горели на бледном лице, да поджатые губы вытянулись в нитку. Его вассалы тоже не проронили ни звука. Никто даже не кашлянул.
Послышался шум удаляющихся шагов — трое посланников возвращались на поле боя.
Луна, словно вынырнувшая из проруби, скользила по заснеженным крышам домов. Предрассветный воздух становился все холоднее, и небо было похоже на доску для рас-пяливания выстиранной ткани. В нем уже загорались проблески зари, хотя на земле все еще царила ночь. Мороз пробирал до костей.
Тикара Цутия неподвижно сидел в своем походном кресле, и вассалы так же неподвижно стояли рядом. Они стояли на снегу, прислушиваясь к шуму битвы, будто помогая атакующим своим безмолвием, смотрели на черную стену и ждали, когда из-за нее снова прозвучат голоса ронинов, объявляя, что их обет исполнен.
Страшный грохот с другой стороны подворья, что слышали бойцы Восточного отряда, когда, преодолев главные ворота усадьбы, с боевым кличем шли на штурм центрального входа, производили кувалды, которыми бойцы Западного отряда под водительством Тикары крушили створки дверей черного хода. «Эти двери точно надо было сломать — вот они сейчас и рухнут», — отмечал про себя Тюдзаэмон Ёсида, поглядывая исподлобья по сторонам и оценивая обстановку на поле боя.
Дзюхэйдзи Сугино и Дзиродзаэмон Мимура по очереди с силой обрушивали на дверь тяжелые кувалды. Под этим неудержимым натиском створки вскоре подались. К дверям немедленно бросилось несколько человек, размахивая топорами и секирами. Одна створка оторвалась от косяка, провисла, обнажив белесый скол, и наконец тяжело рухнула внутрь дома. Через нее с боевым кличем лавиной хлынули бойцы Западного отряда. Из комнаты стражи, что-то беспорядочно выкрикивая, выбежало два-три человека с длинными палками, но для черного вала атакующих они не могли быть преградой — смяв и опрокинув охранников, их тела отбросили в прихожую.
Так же, как у главных ворот Кураноскэ, Соэмон Хара и Кюдаю Масэ, три престарелых опытных воина — Тюдзаэмон Ёсида, Дзюнай Онодэра и Кихэй Хадзама — благоразумно решили устроить командный пункт имея в тылу задние ворота. Между тем как Дзюродзаэмон Исогаи, Ясубэй Хорибэ, Дэнсукэ Курахаси, Дзюхэйдзи Сугино, Гэндзо Акахани, Ханнодзё Сугая, Сэдзаэмон Оиси, Сандаю Мурамацу, и Дзиродзаэмон Мимура пробивались внутрь дома, Тикара Оиси, Матанодзё Усиода, Кансукэ Накамура, Садаэмон Окуда, Магокуро Масэ, Сабуробэй Тиба, Васукэ Каяно, Синроку Хадзама, Окаэмон Кимура, Исукэ Маэбара и Кадзуэмон Фува зашли со стороны сада.
Пока штурмующие дом крушили кувалдами двери, те, кто направился в сад, разделились на две группы. Одну повел сам командир Западного отряда Тикара Оиси. Обогнув дом, они подобрались к постройкам во внутренней части подворья, где располагались казарменные бараки для челяди.
— Мы вассалы князя Асано, правителя Такуми, явились к вам добыть голову Кодзукэноскэ Киры. Кто нам противится, выходи, сразимся! — кричали наперебой ронины, молотя мечами и копьями в двери барака. Тех из челяди, кто, не сообразив что к чему, открывал дверь, после короткой схватки отправляли в расход. Всех, кто становился у ронинов на пути, ждала верная смерть. Впрочем, не многие из челяди Киры решались открыть дверь и ввязаться в бой — большинство предпочитало отсидеться дома.
Тем временем там и сям стали приоткрываться створки деревянных щитов главного дома и оттуда начали выпрыгивать защитники, пытаясь отыскать пути к отступлению. Завидев кого-то из бегущих, ронины бросались за ним и либо загоняли обратно в дом, либо убивали на месте. Только служанки были помехой — неясно было, что с ними делать.
Однако вскоре сопротивление защитников усадьбы усилилось. Они даже стали иногда переходить в контратаку. В темноте то и дело мелькали лезвия мечей и острия копий. Возможно, дело было в том, что возле заднего входа располагалась спальня самого Киры. Похоже было, что здесь сосредоточены главные силы противника. Что касается соотношения сил, то охраны и прислуги в усадьбе было вдвое больше, чем ронинов. Было ясно, что, как только защитники оправятся от шока, вызванного внезапностью нападения, их численный перевес даст о себе знать, и тогда ронинам придется иметь дело с опасными, храбрыми и многочисленными врагами. У нападающих оставался только один реальный шанс на победу. Нужно было несмотря ни на что пробиваться сквозь превосходящие силы противника. Такую тактику мудро избрал Кадзуэмон Фува, став во главе горстки смельчаков. Он уже получил несколько ранений, но не отступал ни на шаг. По счастью, снизу у него была кольчуга, так что раны были не слишком глубоки, но кимоно на нем было все изрезано клинками, так что лохмотья болтались, словно увядшие листья. Наводя ужас одним своим видом, он стоял непоколебимо, как скала, отбиваясь от наседавших врагов. Исукэ Маэбара, Синроку Хадзама, Матанодзё Усиода и Тикара Оиси тоже вели кровавый бой с превосходящими силами противника. Наконец им удалось оттеснить упорно сопротивлявшихся защитников усадьбы в дом. Переведя дух, они вскоре наткнулись в саду на какой-то отряд. Бойцы опознали друг друга по нарукавным повязкам на черных кимоно. То были ронины из Восточного отряда, пробивавшиеся от главных ворот. Наконец-то оба отряда встретились.
— Гора! — выкрикнули одни.
— Река! — эхом отозвались другие.
Воссоединившись, они издали дружный боевой клич. Среди бойцов Восточного отряда были Гэнго Отака и Дзюдзиро Хадзама. Наскоро поприветствовав друг друга, отряды снова разделились. Луна зашла, и ронины рыскали тройками по темному двору в поисках затаившихся врагов.
В это время Ясубэй Хорибэ со своими людьми, проломив загородки в прихожей, прорвался внутрь дома. Здесь, вопреки ожиданиям, враг сопротивлялся не столь ожесточенно. Может быть, защитники усадьбы вынуждены были перебросить часть сил к главному входу, куда бойцы Восточного отряда ворвались чуть раньше. Они отважно набросились на оставшуюся охрану, рассыпавшись поодиночке и храбро вступая в одну схватку за другой.
Когда, опрокидывая сёдзи, ронины ворвались в дом, казалось, что противнику уже нигде не спрятаться и деваться ему некуда. Однако в доме царил кромешный мрак, так что продвигаться приходилось тройками, соблюдая все меры предосторожности.
На пути их следования во тьме там и сям слышался лязг мечей. Ясубэй с воинственным кличем одним ударом повалил выскочившего навстречу врага. Минутной паузой воспользовались, чтобы обшарить ближайшие помещения в поисках новых противников. Как искры, вспыхивали там и сям короткие стычки.
Кто-то зажег свет, отчего фусума окрасились отблесками. Это Дзюродзаэмон Исогаи нашел коробку со свечами, хладнокровно прошел с ней прямиком, туда, где его товарищи не на жизнь, а на смерть сражались с врагом, и, выбрав места, куда не долетал ветер, расставил там несколько горящих свечей. Соратники не могли поверить своим глазам — настолько невероятным при данных обстоятельствах выглядел этот простой поступок. Позже многие с радостной улыбкой вспоминали, как Дзюродзаэмон в разгар боя отважно и невозмутимо методично расставлял свечи.
Освещение сильно помогло атакующим. Теперь, когда в доме было достаточно светло, можно было хорошенько рассмотреть выбегающих навстречу врагов. Продолжая крушить бумажные фусума и сёдзи, обрушивая на противника свирепые удары мечей, они упорно продвигались вперед, захватывая комнату за комнатой.
Во внутренних покоях сопротивление противника стало нарастать. Здесь явно сражались не люди Киры, а искусные и бесстрашные охранники Уэсуги. Человека три-четыре из них отбивались особенно ожесточенно, доставляя ронинам много хлопот. Один из охранников швырнул в нападающих жаровню, так что те с трудом пробивались сквозь тучу углей и пепла. Нужно было, как видно, положить немало жизней, чтобы справиться с этими головорезами. Как всегда, выручило товарищей недюжинное мастерство Ясубэя, бросившегося вперед с поднятым мечом.
